Из угла отдела электроинструментов я наблюдал, как вошел Сандэнс, тоже жадно глотая кислород, пока он проходил мимо нагруженных тележек и мужчин в покрытых цементом комбинезонах.
Справа от меня, за большим проломом в стене, виднелся сад. Я нырнул в мир заборов и газонокосилок, сараев с навесом и штабелей тротуарной плитки. Оказавшись снаружи, я сразу почувствовал себя лучше: можно было обмануть себя, что у меня больше шансов на спасение. Вилочный погрузчик исчез в проломе метрах в двадцати-тридцати передо мной. Возможно, это был склад – или, ещё лучше, пункт выдачи заказов.
Я снова оглянулся. Сандэнса не было видно. Я присоединился к носильщикам тележек, направлявшимся туда, где скрылся погрузчик, но, чёрт возьми, это ни к чему не привело: это был просто очередной тупик, на этот раз перекрытый рядами фикусов и невысоких деревьев. Здесь работали дождеватели, и бетонный пол был мокрым.
Я повернулся, чтобы выйти обратно, но Сандэнс уже следил за мной, не сводя с меня глаз. Я двинулся к углу, протискиваясь мимо небольшой группы покупателей с неуправляемыми тележками. Может быть, мне удастся пробраться через ограждение. Я не побежал: вдобавок ко всему, мне не хотелось привлекать внимание охранников. Возможно, я уже погряз в дерьме, но всё станет ещё хуже, если вмешается реальный мир.
Этому не суждено было случиться. Я задел пальму в горшке и ударился об забор, но выхода не было. «Сандэнс» приближался.
Я повернулся к нему, подняв сумку. «Я ее брошу».
«Нет, не сделаешь, парень». Он расстегнул куртку и показал мне револьвер в кобуре на бедре. «Давай бутылки, или я тебя здесь и сейчас высажу». Он сделал ещё пару шагов и остановился, услышав, как по громкоговорителю объявили, что нужна помощь в магазине красок. Я был загнан в угол, спиной к ограде. Нас разделяло не больше трёх-четырёх шагов. Он протянул руку. «Дай».
Капли пота блестели на его голове, стекая по лицу. Я поднял сумку ещё выше. Он медленно поднял руку к короткому револьверу и нацелился на меня. Он подавил это. Он держал оружие низко, не отрывая от меня глаз. Он отвёл курок назад большим пальцем. «Стоит рискнуть…»
Я не мог понять, говорил он это всерьез или нет, но выражение его лица меня встревожило. В его глазах читалось такое же волнение, как у Сьюзи. Я прислонился спиной к оцинкованной стали, держа DW в правой руке, и сполз вниз, чтобы поставить его на мокрый пол. Спринклеры барабанили по сумке из дьюти-фри, и я чувствовал, как промокают мои джинсы. Погрузчик промчался мимо, по другую сторону ряда пальм, сигналя гудком, чтобы расчистить путь для возивших тележки.
Что дальше? Я знала, что он не захочет, чтобы я прошла мимо него, чтобы он мог забрать сумку. Мы окажемся слишком близко в узком проходе, и он не мог гарантировать, что мы не подерёмся. Ему нужно было контролировать меня, пока он берёт сумку под контроль.
«Открой рот».
Я бы сделал то же самое.
Когда у меня отвисла нижняя челюсть, он сделал последний шаг и поднял оружие с пояса к моему лицу. Мои глаза были прикованы к его дулу, мозг сжимался на наносекунду. Звуки вокруг меня размывались и отступали, когда оно приближалось к моему рту.
Я не хотел дышать, не хотел отводить взгляд. Курок всё ещё был на месте, подушечка его указательного пальца лежала на спусковом крючке, глушитель почти касался моего лица.
Я поднял руки так, чтобы мои глаза были устремлены взором, схватил ствол и повернул его вверх и влево.
Он развернулся, чтобы ударить меня свободной рукой. Я не успел увернуться. Боль пронзила висок, и в глазах помутнело.
Оружие было всего в нескольких дюймах от моего лица, направленным в воздух. Я засунул мизинец перед курком и развернул его спиной к забору. Он нажал на курок, и курок врезался мне в кожу. Крепко сжав согнутые руки, я подтянул его запястье так близко к лицу, что почувствовал толстый ствол рядом с ним, а затем рухнул всем телом на землю.
Мой крик, когда мои колени ударились о бетон, был почти таким же громким, как и его крик, когда его руку вырвали из сустава.
Он рухнул, как мешок с дерьмом. Я вцепился в оружие, вырвав его у него из рук, и снова засунул палец перед курком, чтобы спустить курок и удержать его на полувзводе. Он схватился за ДВ, слюна брызнула у него изо рта. «Иди на хер, иди на хер».
Он знал, что произойдёт дальше, и я не собирался его разочаровывать. Я метко пнул его в лицо, и он остался корчиться на полу, пытаясь защитить правую руку и не дышать слишком тяжело через рот, полный сломанных зубов.
Заправив его шорты в джинсы, я взяла пакет из дьюти-фри, вернулась в магазин и направилась в противоположную сторону. Я не спускала глаз с выхода, ожидая появления Трейнерса.
Он вошёл, направился к садовой части, засунув телефон обратно в карман. Сандэнс, должно быть, говорил не очень внятно, но Трейнерс определённо уловил намек. Его взгляд окинул каждый проход.
Я направился к входу в ангар, не бегом, стараясь сохранять непринуждённый вид. Люди позади меня начали переговариваться о чём-то, и речь шла совсем не о предложении дня.
Взревел громкоговоритель, и немного сдавленный голос молодого человека попросил дежурного санитара пройти в сад.
Я вышел из здания, пройдя мимо охранника-индийца в рубашке с огромным воротником и островерхой шляпе, балансирующей на ушах. Слава богу, что за мной зашёл только один. Если бы зашли оба, или если бы я не успел вовремя с Сандэнсом, всё могло бы сложиться иначе.
57
Глаза Келли смотрели на меня с «Полароида», пока дождь барабанил по асфальту и крышам припаркованных машин. Похоже, шторм вернулся и остался на ночь. Я прятался в дверях дорогого обувного магазина недалеко от площади Слоун, окружённый строительными лесами соседнего дома. Бордюр перекрывал ряд контейнеров, нагруженных размокшей штукатуркой и старыми, очень мокрыми кирпичами.
Трейзер сказал мне, что сейчас одиннадцать шестнадцать, когда я засунул мятую фотографию обратно в поясную сумку вместе с бразильским револьвером «Таурус» 38-го калибра и глушителем, принадлежавшими Сандэнсу. Я выглянул в сторону станции метро «Слоун-сквер». Она была закрыта. На самом деле, на всех станциях метро, которые я видел по пути сюда после восьми часов, у запертых входов стояла пара скучающих полицейских. Белые таблички сообщали разозлённым пассажирам, что произошло отключение электроэнергии, повлиявшее на всю систему. Что-то связанное с неподходящим дождём. Лондонское метро закрыто до дальнейшего уведомления.
Я надеялся, что Сьюзи где-то здесь, ждёт, как и я, в стороне до времени прибытия автофургона. Если нет, мои возможности в ближайшие пятнадцать минут будут ограничены. Придётся попытаться использовать отсутствие её двух бутылок в свою пользу: сказать источнику, что передаю только три, а остальные две придут, когда Келли освободят. Впрочем, это мне не поможет. Такие угрозы работают только в Голливуде. Будь я источником, я бы рискнул с теми, что у меня есть, и всё равно бросил бы нас обоих.
В это время ночи пешеходов было больше, чем я ожидал, возможно, из-за закрытия метро. По крайней мере, таксисты были довольны. У стоянки на площади выстроилась бесконечная очередь из зонтиков.
На мне были спортивные штаны и нейлоновая куртка Fila, подходящая к бейсболке Fila, которая скрывала моё лицо от камер видеонаблюдения. Образ дополняла новая пара кроссовок, уже мокрых и грязных после моих блужданий по городу. Рядом со мной был Дежурный в рюкзаке Nike, уютно устроившийся в моей скатанной кожаной куртке-бомбере и джинсах. Примерно в четверти мили от B & Q я поймал мини-кэб без страховки и прав. Водитель говорил по-английски ровно настолько, чтобы я мог направить его на юг, пока внизу грохотал выхлоп старого «Ровера». Он высадил меня в Бетнал-Грин, где я покупал индийскую одежду по дисконтным магазинам, а потом сел в метро примерно в то время, когда «Да-мэн», должно быть, решил, что больше не может контролировать ситуацию в пределах дома. Я проехал всего две остановки, прежде чем нас всех высадили в Банке, и станция закрылась.
Мои глаза были прикованы к автобусной остановке, но никто из тех, кто ждал под своими блестящими мокрыми зонтиками или укрывался у окон Смита, даже отдалённо не походил на неё. Я снова проверила трассу и в двадцать шесть минут седьмого, опустив голову, с рюкзаком за плечами на случай, если придётся бежать, вышла под дождь. Две минуты спустя я уже прижималась спиной к окнам Смита, а рюкзак был между ног, держась под четырёхдюймовым выступом, чтобы убедить себя, что дождь мне не страшен. Примерно в тридцати метрах справа от меня, по другую сторону перехода, у закрытых ворот метро стояли мужчина и женщина – полицейские-констебли. Им уже было скучно, но, вероятно, они были рады быть под большим укрытием, чем я, и, конечно же, были рады сверхурочной работе. Они от души посмеялись над чем-то, что сказала женщина. Если бы они знали, что происходит на самом деле, шуток бы не было.
Мимо справа налево прошли двое мужчин, всё ещё в офисной одежде, с портфелями в руках, съежившись под одним маленьким складным зонтиком. Я проследил за ними до Кингс-роуд, а затем переключился на женщину, идущую навстречу. Слава богу, что это так. Пусть она и сидела с опущенной головой, но это точно была Сьюзи.
Ко мне на уступ подошёл парень лет двадцати. Он всё ещё был в костюме NatWest, с поднятым воротником и логотипом на нагрудном кармане. Он закурил сигарету: дым разносился на несколько футов между нами, и я учуял запах алкоголя в его дыхании.
Я снова посмотрел налево. Сюзи собрала волосы под бейсболку, её джинсовая куртка и мешковатые кремовые брюки-карго промокли насквозь. Через плечо она перекинула большую кожаную сумку.
Когда она подошла ближе, я поднял голову, чтобы она меня увидела. Она вся сияла улыбкой. «Привет. Как дела?» Она дружески поцеловала меня в обе щеки.
«Отлично. Наслаждаюсь погодой. Как раз еду домой».
«Я припарковался за углом. Я вас отвезу».
Возвращаться тем же путём, которым она только что пришла, было бы неестественно, поэтому мы продолжили путь к метро, повернув направо на перекрёстке, ведущем на юг, к реке. Мы ехали по повороту дороги, пока не оказались в непосредственной близости от полиции.