«Она ушла час назад». Секретарша директора, крупная и темнокожая, излучала деловитость, но всё ещё не могла скрыть расстроенного выражения на лице. «Директор пытался дозвониться до вас, мистер д’Суза. Мы собирались вызвать полицию». Она покачала головой. «Когда она вошла, она только сказала мне, что едет в Диснейленд».
«Спасите нас». Джош вздохнул, повернувшись ко мне и рассекая воздух правой рукой. Он достал телефон и начал набирать номер. Телефон поднёсся к уху и задержался там всего на секунду. «У неё телефон отключён. Ладно, пойдём домой. Если её там не будет, придётся вызвать полицию».
«Не нужно, приятель». Я направился к «Доджу». «Я точно знаю, куда она уехала».
7
Мы двинулись на запад и вскоре уже следовали указателям на Балтимор и Вашингтон. Джош уже трижды звонил домой, но никто не отвечал. Вскоре мы свернули налево на шоссе I-95 в сторону Вашингтона. «Диснейленд, да? Так она называет свой старый дом?»
«Вроде того».
Он пожал плечами. «Я же говорил, что она больше не ходит с нами в церковь? Она говорит, что религия — это обман. Я даже не думаю, что она в это верит, она просто говорит это, чтобы причинить нам боль».
«Ты же знаешь, что она думает по этому поводу, приятель: если Бог есть, то почему ее семья умерла?»
Он бросил на меня многозначительный взгляд. «Я не собираюсь в это вдаваться – и говорю тебе: иди и читай книгу».
Я посмотрел на приборную панель. Пуэрториканец в нём проявился на недавней фотографии Келли с тремя детьми в маленькой, но богато украшенной золотой рамке. Дакоте было шестнадцать, и у неё во рту была самая большая проблема – брекеты. Кимберли было четырнадцать, и больше всего в её жизни беспокоили волосы, а мальчику, Тайсу, было тринадцать, и он считал себя Тони Хоуксом. У всех у них была светлая кожа, чем у Джоша, потому что их мать была белой, но они выглядели точь-в-точь как отец. В их доме нельзя было двигаться из-за фотографий в рамках. Был Джош, когда у него ещё были волосы, молодой новобранец, очень похожий на те, что висят в окнах соседей; Джош, ставший спецназовцем; Джош и дети; Джош, Джери и дети, плюс все эти ужасные школьные портреты с щербатыми улыбками и струпьями на коленях.
Должно быть, было ясно, что он не получит от меня ответа, и, как истинный христианин, он подставил другую щеку. «Так скажи мне, парень, чем ты занимался?»
«У меня всё хорошо. Последние несколько недель я работаю в Великобритании. Стоять в очереди для иностранцев в иммиграционном отделе было довольно странно. Но, эй, это оплачивает счета». Это напомнило мне, зачем я вообще к нему пришёл. Я полез в куртку, чтобы достать всё ещё запечатанный конверт, и сунул ему под бедро. «Купи себе приличную машину, ладно? И парик».
«Спасибо. Но я думаю, что смогу найти ему лучшее применение».
Я был уверен, что он сможет. Келли был не единственным, кому нужны были деньги.
Он ехал молча, затем наклонился к держателю на приборной панели, чтобы достать мобильный, и передал его. «Ник, открой раздел «Имена». Найди Биллмана в разделе «Б». Они соседи в Хантинг-Беар. Присматривай за домом и всё такое».
Я нажал несколько клавиш и прослушал гудки. Через некоторое время включился автоответчик.
Он пожал плечами. «Попробуем позже». Он повернул голову и криво улыбнулся мне. «Они, наверное, на очередном собрании своего сообщества, всё ещё жалуются на то, как мы вмешиваемся в цены на недвижимость. Может, нам стоит уступить, ну, знаешь, позволить им купить дом подешевле. Никто никогда не купит дом с такой историей. Пусть сносят и делают там детскую площадку или что там им вздумается». Прошло какое-то время, но Джош постепенно начал понимать мою точку зрения. «Это может помочь Келли, в каком-то забавном смысле. Хоть какое-то затишье, понимаешь, о чём я?»
Он повернул поворотник, чтобы съехать с I-95 на следующем съезде в сторону Внешнего кольца, I-495 вокруг округа Колумбия. Электрические дорожные знаки постоянно мигали, предупреждая о необходимости сообщать о любой подозрительной террористической деятельности. «Что нам делать с любой не вызывающей подозрений активностью, приятель? Просто держать всё в тайне?»
Последние несколько миль он, очевидно, провёл, собираясь с мыслями. «Послушай, Ник, вот моё мнение. Ничего нового, просто теперь я более уверен. Во-первых, мы не собираемся от неё отказываться, как бы то ни было. Её выходки – она пытается справиться. Она пытается справиться с тем, что её семья погибла, с тем, что она чувствует себя брошенной. Она пытается справиться с жизнью с нами. У неё так много всего на сердце, мужик».
Я опустил козырёк, чтобы защититься от яркого света. «Я её не бросил, она это знает. Она знает, что мы решили, что ей лучше всего будет жить с тобой». Я понимал, что это звучит как оправдание.
«Нужно взглянуть на это с её точки зрения. Сколько бы любви ей ни дарили в нашем доме, это, должно быть, тяжело». Он наклонился вперёд, чтобы размять спину. «Она отталкивает людей, ты же знаешь. Это её способ справиться с трудностями, Ник. Она отдаляется от нас прежде, чем мы успеваем сделать это с ней. Она отгораживается от себя. Мы должны убедиться, что она научится справляться по-другому. По-хорошему».
«Ты слишком много смотришь «Доктора Фила», приятель».
Он снова проигнорировал меня. «У всех нас есть свои способы справиться с ситуацией, понятно? Я же свято верю в Господа и знаю, что Он меня любит. Ты бы тоже так сделал, если бы только впустил Его. Впустил бы кого угодно, если подумать». Он указал пальцем, стараясь не врезаться в грузовик. «Ты, ты мистер Отвлекающий – когда становится слишком жарко, ты пытаешься смотаться куда-нибудь в другое место, заняться чем-нибудь полезным, пошутить, сделать что угодно, лишь бы отвлечься. Ты всё ещё продолжаешь это делать – как ты это называешь, отвлекаться? Да, всё ещё продолжаешь отвлекаться, да?» Он повернулся ко мне, и я стал смотреть в лобовое стекло. «Знаешь, почему ты никогда не смотришь мне в глаза, никогда не смотришь мне в лицо? Потому что чувствуешь себя виноватым, поэтому просто делаешь своё дело – отвлекаешься».
Я не отключался, я полностью отключился. «Чепуха полная».
Его голова медленно покачивалась из стороны в сторону. Дорожный знак возвестил, что мы въезжаем в Вирджинию. «Мне кажется, она делает то же самое, что и ты: срезает дорогу, держит всё под контролем. Она просто не может позволить себе выплеснуть свои чувства наружу – боится того, что может произойти. Боится, что это будет как оставить ворота открытыми в зоопарке, чтобы львы и слоны разбежались, понимаешь, о чём я?»
Я пожал плечами в знак «может быть».
«Чувак, я знаю, ты делал для неё всё, что мог, знаю, были возмутительные обстоятельства, но что у неё в голове по ночам? Что ей снится? Возможно, для тебя уже слишком поздно, но мы должны помочь ей снять крышку. Но, типа, очень медленно». Мы съехали с шоссе, повернули направо и следовали указателям на поворот Тайсона. «Это займёт много времени, понимаешь, о чём я? Но в конце концов мы с ней доберёмся».
«Ты как считаешь?» Иногда я восхищался его непоколебимой христианской уверенностью, но так же часто она выводила меня из себя. «Ты тогда говорил с Богом, да?»
Это был подлый приём, и мы оба это знали. Его лицо вдруг стало очень грустным. Должно быть, я был для него постоянным разочарованием. «Нет, Ник, я сказал Богу, что мы всё уладим ради Него. Или, скорее, что ты уладишь. Завтра я везу детей в баптистский колледж на мой модуль. Келли всё равно терпела. Мы вернёмся в субботу вечером. Проведём с ней немного времени, приятель».
Едва мы съехали с автострады, как будто оказались в зелёном пригороде Суррея. Вдоль дороги выстроились большие частные дома, и почти у каждого на подъездной дорожке стоял семиместный минивэн и, конечно же, баскетбольное кольцо. Я слишком хорошо помнил дорогу, по которой мы ехали в поместье – или, как его любили называть, в общину, – где Кев и Марша жили с Келли и её младшей сестрой Аидой.
Мы свернули на Хантинг-Беар-Троп и проехали ещё около четверти мили, пока не добрались до небольшого одноуровневого ряда магазинов, расположенных на открытой площади с парковочными местами. В основном это были небольшие гастрономы и бутики, специализирующиеся на свечах и мыле. Именно там я остановился в тот день, чтобы купить сладости для Аиды и Келли, которые, как я знал, Марша им не даст, и ещё пару неприятных подарков.
Далеко справа, среди больших отдельно стоящих домов, я едва различал заднюю часть «роскошного колониального» дома Кевина и Марши. Вывеска «Продаётся Century 21» висела уже пять лет, выцвела и обветшала. Как соисполнитель завещания Джоша, я знал, что не стоит слишком уж надеяться на кого-то, кто приходил посмотреть на дом. Они никогда не задерживались надолго, узнав об истории дома.
8
«Миссис Биллман вернулась». Джош кивнул на синий «Эксплорер», стоявший на подъездной дорожке в пятидесяти метрах впереди. Дома здесь были довольно далеко друг от друга. Он остановился, загородив дорогу другому фургону, и выгнул спину, чтобы достать свой груз. «Я пойду, проверю у них, а ты поищи в доме. Вот». Он бросил мне связку ключей на кольце Гомера Симпсона. «Я не буду приходить искать, хорошо? Я останусь в грузовике, чтобы дать вам, детям, немного времени. Понимаете, о чём я говорю?»
Мы оба вышли из «Доджа», и, пока он ехал по подъездной дорожке к дому Биллманов, я остановился и посмотрел на светло-коричневый кирпичный дом с белой вагонкой. Я не видел его год или два, но мало что изменилось: он просто выглядел старее и немного потрепанным. По крайней мере, «сообщество» подстригло газоны и подстригло живые изгороди, чтобы их мир не выглядел неопрятным.
Я начал идти по подъездной дорожке. Я обманывал себя – всё изменилось. Раньше меня бы уже подкараулили. Дети выскочили бы на меня, а Марша и Кев – следом.
К весне 1997 года я уже давно знал семью Браун. Я был с Кевином, когда тот впервые встретил Маршу, был шафером на их свадьбе и даже крестным отцом Айды, их второго ребёнка. Я отнёсся к работе серьёзно, хотя и не совсем понимал, что мне предстоит делать.