Это не было бесшабашной удалью — до сих пор не случилось ни единого случая такой аварии. Зато два раза взрывались сами ракеты. Но в обеих этих случаях пилотов не спас и скафандр…
Длительный и сложный процесс занял у Джо пятнадцать минут — пока всё проверишь, подключишь, завинтишь, защелкнешь… Носить такую раковину моллюска на Земле было бы крайне утомительно: со всеми своими жизнеобеспечивающими системами скафандр весил около девяноста килограмм. Здесь же, на Луне, двигаться в нём не тяжело. Просто неудобно.
— Алло, Коперник! Я упаковался. Выхожу. — боком он двинулся по узкому проходу, отстегнув монументальные плечевые крепления, потирая ушибленное колено и чертыхаясь про себя.
— Понял. Удачи! Ждём. — беспокойства в голосе диспетчера не ощущалось. Да и правильно: Джо и так волновался, зачем же усиливать давление ещё и волнением человека, который сейчас помочь, если что — не дай Бог! — всё же случилось, всё равно не в состоянии. Разве что послать ещё ракету, которая долетит сюда часа за два…
За те две минуты, пока в крошечной — на два скафандра — шлюзовой камере насосы откачивали воздух, Джо убедился, что шлем удалось прикрепить герметично, и ничего не свистит, и не горит красным. Наконец замигала лампочка готовности, и он ткнул здоровенную (под толстые сосиски пальцев перчаток) клавишу внешнего люка. Порядок.
Спуск по десяти ступенькам много времени не занял. Переход до модуля Эванса, находившегося в ста ярдах, тоже. Всё оборудование ракеты другого пилота работало нормально. Так что ещё через пять минут Джо мог с чистой совестью сказать:
— Коперник, Коперник. Звучит, конечно, глупо, но его здесь нет.
— То есть… Как это — нет?! Ты хочешь сказать — нет внутри ракеты?!
— Ну да. Его нет внутри ракеты. Я не представляю, где тут можно спрятаться, или что Эвансу пришла в голову дурацкая мысль — помистифицировать нас… Но здесь его уж точно нет.
— Поняли… Джо… Может, посмотришь теперь снаружи — вдруг какие-то из трещин всё же…
Ну, ты понимаешь: такого у нас никогда раньше… — диспетчер явно был растерян и напуган, он всё время пропадал — очевидно, поворачивался к кому-то на базе, обрисовывая ситуацию. Голос его при этом звучал глухо, и слова сливались в гул. Но и в этом гуле чувствовалось напряжение.
— Разумеется. Посмотрю. Мне самому непонятно. Я Эванса знал и лично. Тьфу ты, чёрт — знаю, я хотел сказать… Ну, не то, чтобы хорошо, а виделись, как всегда на пересылочных базах, раза четыре… Он никогда мне не казался шутником, или идиотом. Да у нас таких и не бывает. — МакДугал не преувеличивал. Вероятность того, что в космонавты попадёт человек со слабой или нестабильной психикой, или, мягко говоря, неумный шутник, была ничтожной. Годы подготовки и тестирования выбивали таких из игры ещё на начальных этапах отбора кандидатов.
Осмотр самой тонкой наружной серии трещин, идущих неровным кольцом примерно в пятидесяти ярдах от условного центра, ничего не дал, хотя Джо добросовестно обошёл почти весь внешний периметр намеченного как бы пунктиром стоярдового круга.
— Коперник… Здесь ничего нет. Трещины не шире двух-трёх дюймов. И длина отдельных не более трёх ярдов… Зато вижу следы ботинок Эванса — вон, он здесь проходил. И ходил. Так же, как и я — по периметру. Вам видно? — Джо подрегулировал завалившуюся за спину наплечную камеру.
— Да, вот теперь видно хорошо. Может, ты попробуешь пройти… по его следам?
— Хм! Хорошая идея! Попробую. — действительно, на участках, засыпанных мелким реголитом хотя бы на долю дюйма, следы человека в скафандре отпечатались отчётливо.
Теперь МакДугал двигался уверенней, и в то же время чаще оглядываясь по сторонам.
Цепочка следов привела его ко второму кольцу трещин — диаметр его был около шестидесяти ярдов, и глубина трещин, уже почти сливавшихся в одну большую, достигала не нескольких дюймов, как в первом кольце, а пары футов. Ширина, впрочем, всё же не превышала трёх-четырёх дюймов. Видно было, что эту сеть трещин Эванс даже не удосужился осмотреть, сразу переступив границы кольца.
— Коперник! Эванс прошёл дальше, даже не осматривая второе… э-э… кольцо. Я вот думаю, может, он уже понял… Понял, чего ищет… Или — что нашёл!
— Чего нашёл?! Джо, что ты имеешь в виду? — напряжение в голосе диспетчера теперь скрыть не удавалось. Да Джо и сам почувствовал какое-то смутное волнение. Подсознательно он уже был готов к тому, что произошло… Внештатная ситуация, как это называют демагоги…
А на самом деле — самый страшный кошмар космонавтов.
Неизведанное.
Чужое.
И вот его Порог.
Облизав губы, и поняв, что молчать не в силах, он выдавил:
— Эта штука… Она слишком похожа на искусственный… Курган, что ли… Или трехступенчатую пирамиду. Только круглую. И когда по её макушке треснул метеор, она проступила: вон, я вижу три яруса! Внутренние чуть выше, то есть, ближе к поверхности… Поэтому и трещины глубже, и очерчены они чётче. Последняя — диаметром ярдов тридцать… Следы… Вам видно? — ему подтвердили, что да, — подходят к последнему кольцу, переходят туда… и… Вам видно?!
Ещё бы им не видно — камера равнодушно показывает, как следы ведут прямо к центру последнего кольца, уже очень чётко обозначенному почти футовыми трещинами, вернее, уже разломами с трёх-пятифутовой глубиной, и там… Обрываются. Исчезают.
— Подожди-ка… — сомнение ещё сквозило в тоне испуганного человека на другой стороне Земного спутника, — Покажи поближе эти… разломы: может, в глубине есть… ну, расширения, типа, пещеры?..
Джо добросовестно обошёл по периметру последнее кольцо, направив камеру точно в разлом. Конечно, никаких «пещер». Породы тоже — типично лунные. Абсолютно не похоже, что кто-то здесь вырыл котлован, построил сооружение титанических размеров, а затем сверху засыпал вынутым реголитом…
Ничего подобного: порода везде была сплошной, цельной и явно неповреждённой — словно чёртова штуковина внизу просто… Находилась здесь всегда. И пережила разливы лунных вулканов с их лавами, ещё в тот, ранний, период формирования коры любимого спутника.
— Коперник. Вот, я приблизился и сел, — он опустился на колени, хоть в громоздкой конструкции это было крайне неудобно, — Породы — вам видно? — монолитны. Скала идёт сплошная. То есть, я хочу сказать, что никто эту штуку, похоже, не засыпал гравием от котлована, как было бы, если бы строили что-то мы… Эти чёртовы трещины и возникли из-за того, что над ними — монолитная сплошная порода! — он поводил камерой вверх-вниз и в бока, чтобы дать картинку самой глубокой и широкой части трещины получше. — Сама пирамида, похоже, словно вросла в коренную породу…
— Понимаю. То есть, ты хочешь сказать, ей, как и следам последней вулканической активности на Луне, не менее… Г-м-м… Трёх с половиной миллиардов лет?
— Ничего я не хочу сказать. Я не геолог. (Ну, тут он немного лукавил — подготовительный краткий курс входил в программу для всех работающих на Луне.) Но точно определить возраст… Можно только анализами — анализами из этих трещин. Вот я и думаю — взять, что ли, образцы? Или пусть на месте уже геологи смотрят?
— Джо! Возьми образцы. Прямо сейчас возьми. И — иди к центру. Посмотри там получше…
Джо раскрыл клапан на бедре, достал цилиндрик контейнера, всегда хранившегося в каждом скафандре. Привычные действия хоть как-то успокаивали.
Он это знал, так же, как и диспетчер… Да и все остальные, кто сейчас обступил главный пульт связи там, на базе, и сейчас замолчал, чтобы он хоть немного успокоился. Видит Бог, в такой ситуации хочется или проснуться, или передохнуть.
Он прилёг на край разлома, и пошарил в какой-то нише, уступом выдающейся из общей стены. Пару камушков удалось зацепить, и переложить в контейнер. Завинтив, он запихал его на место. Потом встал. Предстояло самое трудное.
То, что он как-то инстинктивно отложил на потом.
Но сделать это придётся. Ведь не мог же Эванс взять — и испариться! Должны быть следы. Вдруг это всё же — дурацкий розыгрыш?! Первый за пятьдесят лет глобального освоения спутника Земли…
Медленно двигаясь по отчётливо видимым следам, Джо старался и всем людям, кто, как он знал, пытливо вглядываются в мониторы сейчас там, на базе Коперник, нужны они там по ситуации, или просто волнуются — показать всё получше.
Вот Эванс здесь перешагнул, никуда не сворачивая, последний разлом над внутренним, тридцатиярдовым, кругом на поверхности. Вот он… подходит к его центру.
Вот…
Центр. Геометрический. И здесь след — как в воду канул.
Видны шаги: по мере приближения расстояние между следами становится всё меньше. Очевидно, Эванс что-то уже предполагает. И вот — уже с этими предположениями — он натоптал немного на границе… — чего?! — и… заходит.
Напряжённое молчание в эфире показывало Джо, что все боятся. Боятся поверить в то, что фиксируют равнодушные камеры. Никто не хочет высказаться первым. Все словно ждут — кто?..
Кто выскажет то, что сейчас повергает таких обычно трезвых и прагматичных квалифицированнейших специалистов в шок. Вот оно — Неведомое…
Повинуясь какому-то внутреннему голосу, Джо осмотрелся внимательней. Подошёл, вгляделся получше в окружающую пыль. Ага — есть. След от перчатки недвусмысленно сказал ему, что сделал его предшественник.
Ну тогда и он не отстанет от Эванса — попробует. Он зачерпнул полную горсть…
— Внимание, Коперник. Я собираюсь кое-что попробовать… Отойду только подальше. Смотрите — может что-то заметим! — Джо отошёл, неуклюже пятясь, на пару шагов, и кинул вверх.
Облако неопределённых очертаний полетело к центру кратера. Видно, всё, действительно, оказалось неплохо.
В центре обрисовался силуэт как бы высокого цилиндра — диаметром ярда полтора-два, и неизвестной пока высоты. В нём пыли не оказалось — она… Исчезала по мере подлёта пылинок.
— Да!.. — голоса были слышны негромко, но за всех высказался диспетчер, — Джо, видим отлично! Вот это да! Цилиндр! И там всё исчезает! — и, спустя небольшую паузу и нового гула голосов, — Джо! Ни в коем случае не подходи к границе этой штуки ближе, чем на пару ярдов! Мало ли…