– И что? – Люк нетерпеливо постучал зажигалкой по столу.
– А ничего, – все с той же досадой высказался безопасник. – Заказы на статьи ему приходят по телепорт-почте. Готовые статьи, если точнее, письма, помеченные красным карандашом. А согласился он размещать эти материалы в «Сплетнике» по банальной причине.
– Шантаж? – небрежно уточнил Люк.
– Совершенно верно, – с одобрением подтвердил Леймин. – Пригрозили, что похитят жену и детей. Работает он на шантажиста давно, лет семь уже, тот сливает ему горячие сплетни про аристократов. И оплачивает действительно очень щедро – шлет деньги через тот же телепорт.
– И никаких контактов, конечно, с заказчиком не существует, – хмуро проговорил Дармоншир.
– Никаких, ваша светлость. Первый раз редактору звонили с общественного телефона – он пытался пробить звонки, – предложили сотрудничество и, когда отказался, сообщили, в какую школу ходит его дочь, какое у нее расписание, с кем она дружит и во что сегодня одета.
– И, конечно, он согласился.
– Естественно, – брезгливо ответил Леймин. – А после первого письма и пачки денег у него и совесть успокоилась. Так что здесь тупик, ваша светлость.
Люк задумался.
– Статьи, которые шлет заказчик, касаются только аристократов?
– Да, ваша светлость.
– То есть это некто из нашего круга.
– Скорее всего, лорд Дармоншир.
– Вот и подтверждение моим выводам: заказчик – не Розенфорд, – уныло сказал Люк. – Лорду Дэвиду смысла нет так сложно все организовывать. Достаточно приказать редактору работать на разведку, и тот полетит исполнять.
– Может, заказчик – кто-то из подчиненных Розенфорда? – предположил Леймин. – И работает независимо от шефа.
– Мы с вами мыслим в одном направлении, господин Леймин. Я думаю, организатор публикации – человек, который вращается в аристократических кругах, но не встречается лично с его величеством Луциусом и не рискует быть прочитанным. Он имеет возможность следить за высшим светом. И был на Серебряном балу. Осталась сущая мелочь, – Кембритч сплел пальцы в замок, потянулся, улыбнулся с хищным предвкушением. – Вычислить его. Возможно, спровоцировать, но это отложим на крайний случай.
Открылась дверь, появился Доулсон с кофе, молча прошествовал к столу.
– Вы его трением, что ли, разогревали, Доулсон? – раздраженно спросил Люк и нетерпеливо потянулся к чашке. Он не выспался и кофе ждал как живой воды. – Что так долго?
– Никак нет, ваша светлость, – невозмутимо ответил дворецкий, – кофе подан вам как всегда, в течение пятнадцати минут.
– Вот я и говорю: вечность, – уже благодушнее пробурчал Кембритч, допивая напиток. Покосился на небольшой кофейник. – А что так мало?
Доулсон молча направился к двери, скрылся за нею и с видом фокусника вернулся обратно, держа в руках поднос со вторым кофейником.
– Вы меня посрамили, Доулсон, признаю, – согласился Люк. – Третий там же стоит?
– Совершенно верно, ваша светлость.
– Вы чудо, Доулсон. Как вы меня терпите?
– У меня большой опыт, ваша светлость, – с величественной снисходительностью проговорил старый слуга и удалился.
Жак Леймин наблюдал за сценкой с устрашающей ухмылкой, постукивая своей чашкой по столу.
– Если есть в мире явления непостижимее Доулсона, – Люк с наслаждением опрокинул в себя вторую чашку кофе, – то я таких не знаю. Но вернемся к нашим делам. По контактам почившего оружейника, Хитслоу, который передал убийцам заказ на меня, что-нибудь узнали?
– Пробиваем, ваша светлость. Пока всплывают мелочь и местные проблемы, форштадтские. Собственно, – Леймин вздохнул, – не очень-то мы вам пока помогаем.
– Вы освобождаете мне время, которое пришлось бы тратить на те проверки, что делаете вы, – возразил Люк. – А у меня есть чем с вами поделиться.
И Дармоншир очень кратко, буквально в двух словах рассказал о догадке, что погибшие аристократы умирали от проклятий, и о вчерашнем визите к магу Ирвину Андерису, который только укрепил его подозрения.
– Надо искать нелегала, промышляющего проклятиями, господин Леймин, – заключил Люк.
– Займемся, ваша светлость. И, если позволите, совет. Будьте осторожнее. За вами наверняка следят, и ваш интерес к друзьям и родственникам погибших и специалисту по проклятиям не остался незамеченным.
Люк угрюмо хмыкнул.
– Я же не только их посещал, Леймин. Всё понимаю. У меня в последние дни – сплошь визиты, встречи, и абсолютное большинство к расследованию отношения не имеет. Устал от людей, знали бы вы как. Но зато вряд ли хоть кто-то найдет логику в моих посещениях. Да, еще просмотрел родословные тех аристократов, которые заказывали их у генеалога. Только время потратил. Тупик. Все они слишком далеко от трона.
Люк потер двумя пальцами переносицу и потянулся налить себе третью чашку.
– У меня есть ощущение, что ответ лежит на поверхности, но я его не вижу.
– Бывает, – сочувственно сказал Леймин.
– Да, – с раздражением согласился его светлость. – Итак, если откинуть вероятность того, что все смерти случайны, то таинственный убийца – тот, кто достаточно близок к трону, но не настолько, чтобы обратить на себя внимание Луциуса, и обладает широкими возможностями и средствами. Но если считать, что цель всех этих убийств – корона, то под ударом, очевидно, находятся и принцы Инляндии. Однако с ними, как я понимаю, ничего странного, что можно списать на проклятие, не случалось.
– С Инландерами постоянно что-то случается, – грубовато ответил Леймин, – уж очень любят риск и женщин. Но это семейное, увы. Остепеняются, только когда на трон садятся. И то… – он замолк.
– Да оставьте, Леймин, – сухо сказал Люк, – о том, скольких любовниц поменял его величество Луциус, вся Тура гудит. Однако он мне не показался человеком, склонным к опрометчивым поступкам.
– Это вы его в молодости не застали, – усмехнулся Леймин. – Расспросите вашу матушку, они с вашим дедом часто гостили в королевском дворце. Иногда кажется, что целительский дар дан Инландерам в компенсацию, чтобы могли себя потом по косточкам собрать.
– Расспрошу, – подтвердил Люк. – Спасибо, Леймин. И все же я не понимаю. Предположим, только предположим, что убийца – двадцать пятый в списке наследования. Вот убрал он всех, кто перед ним. Так, чтобы не вызвать подозрений, а это уже сложно: вопросы и слухи точно пойдут. Но в этих кровных связях такая неразбериха, что корона вполне может выбрать двадцать шестого. Или тридцатого. Или пятидесятого, если у него гены так сложились удачно. Рисковать ради вероятности получить корону?
– А почему бы и нет? – заметил старый безопасник.
– Но тогда – если на его счету столько смертей – не логично ли очистить поле и после себя? Чтобы уж наверняка? Но после двадцать пятого плотность смертей не превышает норму. Если только он не ближе к трону, чем мы думаем. Например, десятый. И очищает и перед собой, и после.
Люк вздохнул.
– Все равно собирался пообщаться с оставшимися в живых из списка – не происходит ли у них череда несчастий прямо сейчас. Если да, то смело можно вычеркивать из подозреваемых. И заодно посоветовать провериться у мага. А если нет – это уже подозрительно. А вы, Леймин, продолжайте следить за редактором и работать над контактами этого оружейника.
– Конечно, ваша светлость, – кивнул Леймин, деликатно допил свой кофе и поставил чашку на стол. – В Форштадте постоянно крутится пара наших ребят. Если вдруг заметят что-то нужное нам – сразу сообщат.
– А колдуна, промышляющего подпольными проклятиями, видимо, через Билли искать придется, – заключил Люк. – Разорит он меня.
Сказать по правде, разорить его не могла и тысяча Псов, но глухое недовольство – что дело движется не так быстро, как хотелось, – заставляло язвить и искать крайних.
Пятница, 23 декабря
Билли Пес как чувствовал. Позвонил ночью, под утро. Люк с трудом выплыл из сна, нехотя нажал на «ответить».
– Надо встретиться, – сказал Доггерти быстро. – У меня есть информация. Но за нее, ваша светлость, вы мне заплатите вдвойне.
– Аппетиты растут, Билли? – небрежно поинтересовался Люк.
– Да какие аппетиты, – голос старого наркомана прервался, и Дармоншир вдруг понял, что тот испуган до паники. – Я бы смылся уже сейчас, но Уильям Доггерти всегда держит слово. Человек, который дал наводку, убит, за клубом следят, телефон наверняка прослушивают – навещали всех, с кем я связывался. Чуял я, что не стоит соваться в это дело, ваша светлость.
– Откуда звонишь? – Люк уже сел в постели, включил ночник.
– От Софи, – нервно отозвался Доггерти. – Умная девочка, многому научилась у меня… всегда держит чистый телефон про запас. Сами понимаете, говорить ничего не буду, иначе ее щипцами за задницу возьмут и она всё расскажет. Заехал якобы развлечься, сообщил помощникам: есть подозрение, что кто-то из них работает не на меня. Вокруг моя охрана; пока тихо, но некомфортно мне, лорд, так некомфортно мне было последний раз, когда меня дома мокрушник с ножом поджидал. Сегодня в мертвой зоне, Клевер. Помните? В мертвой зоне. Я оставлю бумаги. Не приедете завтра до полудня – не ищите меня больше, я уеду. Взял бы девочку с собой, но не могу, баба с детьми слишком приметна. Все документы, касающиеся посетителей «Поло», я уничтожил.
– Помню, – медленно ответил Люк. Мертвой зоной назывался у представителей криминального мира трущобный пригород Лаунвайта, Свамперс, поставляющий столице проституток, карманников и убийц. Где можно было пропасть без вести и прятаться от полиции – так это там. Старые домишки, узкие болотистые улочки, злачные заведения, разрастающиеся как на дрожжах. Их с завидной регулярностью сносили, но они так же быстро отстраивались. В той, другой жизни Люк частенько посещал притоны Свамперса, чтобы пощекотать себе нер вы: никогда нельзя было быть уверенным, что ты выйдешь оттуда на своих двоих, а не ногами вперед. Вдыхал местное зловоние, смешанное с наркотическим дымом, участвовал в кровавых боях, пил дрянной самогон, с жадным безумием имел местных безотказных шлюшек, не испорченных еще долгой трудовой жизнью и за банкноту готовых на всё, – и там же получал от человека Доггерти пакеты с травкой и колесами.