– Всё, Алекс, – раздался голос Макса. Он был бледным, и Свидерский понятливо указал ему на чашку с кофе, на его собственный тоник, достал сигареты. – Читай сам. Заглянул… как в грязи измазался.
Он за один глоток выпил кофе, закурил, подойдя к открытому окну, и несколько раз вдохнул воздух, встряхивая головой, пытаясь прийти в себя после изматывающей процедуры.
Свидерский осторожно сменил его, тоже коснулся висков женщины пальцами. И посыпались на него образы, заставляющие его, почти восьмидесятилетнего боевого мага, видевшего в жизни столько, что другой давно поседел бы, морщиться и ругаться сквозь зубы. Боги, сколько боли и отчаяния. Сколько слез и нежелания жить. И муж… правда похож. Ох, Катя, Катя… что же тебя заставило спать со мной, если его ты боялась до тошноты?
Ответ пришел в конце. Мужчина в машине. Похищенные дочери. Угрозы. Отель «Белый закат». «Только дайте ему этот порошок… Вы красивая женщина… соблазните его». Санаторий на севере Блакории.
– Все понятно, – глухо сказал он. – Макс, а возможно точно восстановить вязь блока, если понадобится?
– С ума сошел? – отозвался инляндец. Он вымыл руки и сейчас вытирал их, недовольно поглядывая на друга. – Я могу, но зачем?
– Чтобы никто не знал, что его ломали, – задумчиво проговорил Алекс. – Если сейчас не получится решить проблему, придется идти обходным путем. И действующий блок понадобится.
– Что-то серьезное? – заинтересовался Мартин. Он оживился – впереди маячило развлечение.
– Серьезнее некуда, – кивнул Свидерский. – И твоей принцессы касается.
Он рассказал друзьям об увиденном, умолчав, впрочем, о причинах того, почему Катерина решилась на связь с ним. Только о том, что Симонову используют как живца для него и ее подруги, принцессы. О том, что Катины дети на севере Блакории и герцогиня применила наследие своей крови только после того, как узнала, что дочери похищены, чтобы разыскать их.
– Надо спасать девочек, ты прав. И я предупрежу Марину, – непривычно сдержанно подвел итог Мартин. – И, Алекс, ты же понимаешь, что нужно поставить в известность службу безопасности?
– Тандаджи я сообщу, – согласился Свидерский. – Но, – жестко проговорил он, – позже. Это теперь мое дело, Март. Я хочу решить его сам.
«Потому что хочу сам придушить урода, который заставил ее спать со мной. Потому что крайне неприятно знать, что все это время ты был соучастником насилия. И к тебе бы никогда не подошли, если бы не шантаж».
– Остается вопрос, зачем шантажистам я и принцесса, – добавил он. – Так что нам нужен живой источник информации. Сейчас мы пойдем за детьми. Март, ты же общался с ними. Можешь открыть Зеркало? Я первый, вы за мной. Макс?
– Я с тобой, естественно, – сухо сказал рыжий маг.
Блакориец довольно сощурился, попытался открыть переход… и Зеркало, зазвенев, лопнуло. Барон удивленно присвистнул, сделал еще одну попытку. Тот же результат.
– Не знаю, где они, Алекс, – Март раздосадованно потрепал пятерней волосы, – но Зеркало туда открыть невозможно. То ли слишком маленькое помещение и нет пространства для перехода, то ли место, где очень сильны стихийные колебания. Любой блок я пробью, сам знаешь. Ну или почти любой, – задумчиво добавил он, – но вряд ли их прикрывает Алмазыч или кто-то сильнее меня. Может, так, ножками? Телепортируемся до этого санатория, а там уже осмотрим? Координаты я найду, дома где-то валяется телепортационная карта Блакории.
– Найди, – кивнул Алекс, и чуть ли не пританцовывающий от нетерпения Март снова открыл Зеркало.
– И не вздумайте звать Викторию, – предупредил он перед тем, как уйти. – Задача может оказаться опасной, нечего Вики там делать. Приглушите сигналки. Пусть лучше она потом мне голову откусит, чем сейчас ринется помогать.
Алекс понятливо усмехнулся, коснулся запястья, перенастраивая сигналку, и Макс тоже, что-то бурча, последовал его примеру. Успокоенный барон исчез в Зеркале.
– А с ней что делать? – Тротт качнул головой в сторону Кати. – После взлома она проспать должна минимум сутки. А если к ней за это время кто-то попробует переместиться?
– Сейчас, – Алекс подошел к помощнице, невозмутимо поднял ее на руки и открыл Зеркало. – К себе отнесу. Там до нее никто не доберется.
Макс поднял глаза к потолку и покачал головой. Одни проблемы от этих женщин.
Катерина Симонова, обессиленная, лежала на спине в озере бесконечного колышущегося тумана, и ощущения были дремотные, легкие. Слышала эхо далеких мужских голосов. Чувствовала, как щекотно в голове, хотела повертеть ею, но получалось плохо – движения были замедленными, вялыми. Зато озеро вокруг стало вскипать огромными лопающимися сухими пузырями, волноваться – и сама Катерина вдруг почувствовала, что рядом находится кто-то сильный. Кто-то, ощущавшийся своим. Это его энергия заставила возмутиться озеро ее спокойствия, вернула чувствительность телу. И силы начали понемногу возвращаться.
Затем щекотка прекратилась, и она снова задремала.
Второй раз она очнулась от ощущения тепла. Озеро исчезло. Катя лежала на белой горячей печке в их старом деревенском доме и грелась, а где-то бормотала-напевала бабуля старушечьим тонким голосом, и напевами этими полились ей в голову заговоры и причетки, выученные наизусть – буквы плясали перед глазами, складывались в сияющие хороводы, в картины прошлого. Пробегали перед Катиным взглядом лица знакомых и родных, и вот замерцали перед ней фигуры спящих дочерей – и она вздрогнула от ужаса, вспомнив всё, и очнулась. Скатилась с кровати, испуганно глядя на замершего Александра.
Внутри снова завыл-застонал голод, потянулся к Алексу темными щупальцами – и он резко опустил руку, поставил щит. Катя трясущейся ладонью полезла в карман юбки – ткань под ее пальцами расползалась, и она еле успела зачерпнуть горсть зерен.
– Кать, не дергайся, – жестко приказал Александр. – Я не причиню тебе зла. Я помогу. Успокойся!
Стук сердца – как набат. И интонации знакомые. Как у мужа. Она перевела взгляд на его руки – он что-то выплетал. Сеть для нее? Не мог же не заметить, как она пила его. И где они? И что будет с детьми?
Тьма в помещении стала объемной, бархатной, – Алекс дернул рукой – и Катя зашипела, сыпанула зерна вокруг себя и выкрикнула:
– Защиты! Кровью своей заклинаю! Защиты!
Зерна рванулись вверх черными туманными побегами, сплетаясь, прошивая потолок и образуя плотную дымную перегородку – а за спиной Катерины со звоном сыпалось на пол стекло из окна. Она оглянулась – это залетали в комнату вороны и галки, оставляя на осколках кровь и перья, кружили вокруг с оглушающим карканьем и криком, касались горячими крыльями, делясь жизненной силой, и падали бездыханными. Туманные струи вспыхивали – это прорывался к ней Александр, а Катя с горьким хохотом – нельзя верить мужчинам, нельзя! – метнулась к окну. В торчащем окровавленном осколке увидела свое отражение со светящимися зеленым глазами – а окно уже плавилось, рассыпалось стеклянной крошкой, потому что поднималось в него что-то холодное, прозрачное, темное, похожее на тонкую длинную змеептицу. И пахло от нее смертью.
– Защищ-щ-щу-у-у-у, – прошелестело существо, припадая к полу, – крылья его клочками тумана стелились над мертвыми птицами, – кровью-ю-ю прос-с-с-с-ш-с-с-сила. С-садис-с-с-ш-сь… чс-с-сшего хочес-с-сшь?
Перегородка еще раз вспыхнула и начала осыпаться, обращаясь в пепел.
– Кать! – заорал Свидерский. – Остановись! Я не обижу тебя, Катюш!
Катерина снова захохотала – мысли в голове были звонкие, злые, – обхватила тонкую шею существа руками, чувствуя, как немеет кожа там, где они соприкасались, и вскочила на него верхом.
– К детям! – крикнула она. – К моим детям!
И с визгом вылетела в окно.
Сказать, что Свидерский был удивлен, – ничего не сказать. Все произошедшее заняло не больше десяти секунд – с ее странным щитом он мог бы справиться и быстрее, но больше осторожничал, боясь задеть Катерину.
А так… сколько любопытного за какие-то мгновения. Защита, выдержавшая его первый удар, – при том что Катя никогда не училась магии. Да и защита очень своеобразная. И необычное поведение птиц… И эти горящие зеленым глаза – чисто ведьма из сказки, только улетела не на метле, а на стихийном духе. Подобных ему Алекс встречал несколько раз. Дух смерти, сомнарис. Обитатель ледяных пещер и подвалов в заброшенных деревнях, старых кладбищ и курганов. С людьми в контакт старался не вступать, но иногда являлся одаренным перед смертью в виде бледного двойника или скелета в темном плаще. Питался жизненной силой и горячей кровью. И не выносил огня.
– П***ц, – раздался в спальне ошарашенный голос Мартина. Появившийся почти одновременно с ним Макс, присев, изучал иссушенные тела десятков, а то и сотен птиц – половина спальни была усеяна ими, и возвышалась эта куча чуть ли не до колена. Там, где были рассыпаны зерна, виднелись черные лунки, будто пол был проеден кислотой. Друзья застали последний акт драмы и успели увидеть, как улетает в окно зеленоглазая ведьма.
– Поймаем, – наконец сухо сказал Тротт, – и в монастырь, Данилыч. Это если ты ее в живых оставишь. Сейчас птиц выпила, а ведь так же и людей может.
Алекс поморщился.
– Моя ошибка. Как она так быстро восстановилась?
– А что мы знаем о ведьмах? – небрежно ответил Макс. – Мы сталкивались только с мужчинами. Возможно, женщины изначально сильнее.
– Нет, – покачал головой Свидерский. – Это какая-то кустарщина, Макс. Как у деревенских знахарок. То ли интуитивное колдовство, то ли ритуалы какие-то неизвестные. Как у шаманов, древние. Мне показалось, она сама удивилась тому, что случилось.
– А мне понравилось, – мечтательным голосом проговорил Мартин. – Красиво ведь, Данилыч. Скажи, красивая?
Алекс усмехнулся.
– Красивая, – согласился он.
– Вляпался? – с грустным пониманием спросил Мартин. Свидерский неопределенно пожал плечами.
– Идиоты, – процедил Макс.
– Возможно, – снова согласился Свидерский. – Но надо спасать, пока не натворила чего-то, за что на нее охоту объявят. Март, удалось найти координаты?