Клубочек катился и катился вниз, протискивался в какие-то щели, притормаживал, когда она отставала, и начинал нетерпеливо подпрыгивать на месте. Катя бежала, стараясь не думать о том, что он, очевидно, увел ее куда-то очень далеко от обитаемых коридоров. Несколько раз наступала на острые камни, и ноги кровоточили, и плечо болело, и так гнетуще было в этих подземных ходах, так страшно, что ей казалось: еще немного – и она потеряет сознание.
А волшебный проводник все катился вперед. Внезапно на стенах начали появляться светящиеся мхи, и сами ходы расширились – теперь это была система пещер, одна больше другой, и пол Катерине показался теплым – шла она час или два, и в какие неизведанные глубины спустил ее артефакт, лучше было не думать. С потолков свисали причудливые сталактиты, ноги скользили по буграм на полу, и Катя старалась идти тихо, как мышка, чтобы не дай боги какой-нибудь из наростов не решил упасть. Появились уже и целые белые колонны, похожие на высокие стопки блинов, облитых застывших маслом, и вскорости Катерина шла среди целого известнякового леса, иногда встававшего так плотно, что протискиваться приходилось с большим трудом.
Только бы вернуться обратно. Только бы выжить. Только бы снова увидеть дочерей.
Клубочек замедлился, свернул куда-то за зубья сталагмитов… И исчез в клубах пара.
Катя, чувствуя, как хлюпает под ногами теплая вода, осторожно двинулась вперед. И открылась перед ней темная огромная пещера, похожая на дворец подземного великана. Словно тысячи люстр, свисали с потолка свечи сталактитов, упираясь в широкий козырек, опоясывающий пещеру до половины на уровне ее глаз. Светили мхи, карабкающиеся под потолок, но все равно большая часть пустоты была заполнена тьмой. А внизу лениво ворочалось и булькало, исходило паром гигантское озеро. Такое большое, что видны были на его поверхности течения и водовороты, и волны бились о берег, хотя не было тут ни ветра, ни иного движения, способного вызвать волнение.
По ноге что-то ползло – Катя вскрикнула и тут же зажала себе рот рукой: эхо тут было оглушающее. Усиливающийся звук бесновался несколько минут, срывая с потолка известняковые столбы и обрушивая их в озеро, а Катерина забилась под козырек и молчала, вздрагивая от очередного оглушительного падения и вызванных уже им обвалов поменьше. Наконец цепная реакция закончилась. Герцогиня зажала в ладони мокрый клубочек – именно он напугал ее до крика – и пошла искать, во что набрать воды.
Тьма вокруг шевелилась, успешно съедая едва брезжущий свет, и от переживаний и от всего случившегося на Катерину напала банальная икота. Она присела, чтобы попить.
Вода была вкусная. Сильная. И как это она сразу не почувствовала?
Катя зашла в озеро по грудь и закрыла глаза. И тут же хлынула в нее стихия Синей Богини, питая и успокаивая, делая чувствительнее, залечивая раны. Оторваться было невозможно.
А когда она-таки привычно уже остановила себя и обернулась, из темных клубов пара на нее смотрели десятки змеептиц-сомнарисов. Скалили острозубые пасти, били хвостами, шептались о чем-то – большие и маленькие, совсем крошечные, старые, серебристые, и молодые, цвета темной тины.
– Кровьссс… Жссссживаааяссс кроооовьсссс…
– Нассссшшшааа кроооовввввссссь…
– Вкуссссснаяяяяссссс…
– Меня нельзя есть, – жалобно сказала Катя. От испуга икота сразу прошла. – Не дам согласия!
– Чссселоввеек одииинсссс, никхтоооо не уссссзнаа-аетссссс…
– Зссссапрещеноооосссс безсс ссссоглассссия…
– Я невкусная, – вспомнила Катя, отступая в глубь озера и невольно пригибая голову – сверху висел огромный сталактит. – Меня уже один из ваших пробовал.
Они словно не слышали ее.
– Кровьюсссс паххссснеееетссссс…
– Вкусссснооооо…
Шипение заполонило пещеру. Катя двигалась в темной воде вдоль берега, страшась упасть в какую-нибудь яму, а сомнарисы вытягивали шеи, принюхивались, но отчего-то не нападали. Если пройти чуть дальше, то там лежит разбитый сталактит, расслоившийся на изогнутые лепестки известняка. Может, получится набрать в один такой воды и принести обратно Саше….
Катерина вышла на берег – сразу стало зябко. Как могла отжала одежду и потянулась к груде известняка.
Удалось отыскать что-то похожее на широкую тарелку, но она была такой тяжелой, что тащить обратно ее придется очень долго. Однако герцогиня все равно зачерпнула воды. Поморщилась, поднимая, – туда поместилось литра два. Спина сразу заныла, заболели плечи. Осталось пройти сквозь клубок сомнарисов, выйти на сухую землю, снова начертить знак кровью – и тогда волосяной проводник, примостившийся на плече, отведет ее обратно, к Саше.
Катя осторожно, замирая от страха, ступила меж шелестящих змеептиц. Сделала шаг, другой, с трудом удерживая тяжелую каменную «тарелку». Прикоснулась к одному из них бедром – кожу тут же закололо знакомой энергией. Духи шептались, переговаривались, раскрывали зубастые пасти; Катерина вертела головой, приказывая себе не бояться.
Но как тут не бояться, если то и гляди набросятся на тебя и выпьют всю кровь?
– Подожсссдиии, – прошелестел один из серебристых сомнарисов, когда она уже дошла до середины. – Дайссс нам кровисссс… Мы поможсссеемммссс…
– Вы же меня убьете, – дрожащим голосом ответила Катя. Темные тела перед ней сомкнулись, закрывая проход.
– Капляяясссссс… кажсссдомууу… большссеее не возссссьмемсссссс… дайсссссс… дайссссс… оссссвободи-иии насссс… Нам не выбратьссссяаааа отссссюда безсссс темнойссс кровисссс…
– Почему? Вы же можете проходить сквозь пространство?
– Ссссилаааа изссначальнаяссс сссслабееет и мы сссс неюссс…
– А если дам крови, сможете меня с еще одним человеком вынести наружу? Сквозь гору? – заинтересовалась Катерина.
– Нетссс, – тревожно зашептал серебристый, – не пройдетессс ссссквозьссс каменьсссс… но я покажуссс выход…
Тяжелый известняк оттягивал руки, и Катя решилась, положила его под ноги, протянула ладонь.
– Только немного. По капле!
Зашипел, засуетился клубок – каждый стремился успеть первым, и Симонова испугалась, что ее сейчас затопчут. Но нет – первым коснулся ладони тот, кто говорил с ней, проколол клыком и лизнул совсем немного. И чудовищные духи, по очереди, как дошколята к вазе с конфетами, подходили к герцогине, касались ледяными языками немеющей руки, слизывая выступающую кровь и отходя. И сразу исчезали, истаивая черным туманом.
Долго длилось это странное пиршество. Было тихо, иногда только Катя со шлепаньем переступала затекшими ногами и несколько раз с грохотом падали в воду сталактиты. Наконец Катерина осталась один на один со старым серебристым сомнарисом. Он посмотрел на нее, склонил голову на длинной шее.
– Сссслабаяяяя… носсс нам хватилосссс…
– Ты обещал! – напомнила она. – Помоги! Мне нужно отнести воды моему… мужчине. Он в пещере где-то наверху.
– Посссмотрюсссс, – прошелестел дух и тоже истаял.
Вернулся он через несколько секунд. Молча проскользил в озеро, раскрывая широкие крылья – вокруг него теплую воду сковывало ледяным узором – нырнул и вынырнул с большим куском льда в зубах. Размером с немаленькую кастрюлю.
– Садиссссь, – прошелестело у Симоновой в голове. – Отвезуссс… Тамссс раньшессс былиссс людиссс… мы сссслушалисссс… училиссс говоритьсссс…
И снова Катя обхватила холодное тело полузмея руками и ногами, и замелькали мимо нее пещеры и стены коридора. Сомнарис словно скользил над полом, сужаясь и расширяясь, но ни разу не пришлось ей подтягивать ноги, чтобы не удариться о камень. Он несся так быстро, что стал полупрозрачным, и опять в нее втекала родная, знакомая сила, оставляя Катерину сытой и сонной.
Остановился дух смерти в освещенном коридоре – в нескольких метрах от них стояли застывшие охранники. Повернул голову, аккуратно положил лед на пол.
– Подождуссс… дашссс еще кровисссс?
– Бери, – согласилась Катя. И протянула руку.
Свидерский так и лежал на боку, в почерневшей уже луже, и Катя, испугавшись, что он умер, прикоснулась к нему, не подумав о последствиях. Нет, дышит. На удивление не шибануло голодом, и она на всякий случай приложила руку к своей одежде. Юбка не расползалась. Черт знает что за сила. Как она действует?
Александр вздохнул, открыл красные глаза.
– Вовремя, Катюш… я еле держал охрану уже.
– Сейчас, сейчас, – засуетилась она, – потерпи еще немного, Саш, хороший мой, потерпи…
Нашла какой-то камень, застучала по глыбе льда и стала вкладывать откалывающиеся кусочки Алексу в рот. Он тяжело вздыхал, глотал с видимым усилием. Но дыхание становилось легче, и глаза, когда он открывал их, светлели – уходила краснота. Наконец смог сесть. Протянул руки.
– Дай мне.
Она подтащила к нему лед, и Александр почти без усилий поднял его, запрокинул голову – под ладонями мага он таял, вода так и лилась, – и начал жадно пить. Сияние вокруг Свидерского уплотнялось и становилось ярче.
– А теперь, – сказал он уже привычно твердо, – пойдем наверх.
– Меня есть кому отвести, – прошептала герцогиня. Алекс нахмурился, глядя на что-то за ее спиной, выдернул из воздуха светящуюся цепь, приподнялся. Катя оглянулась и прыгнула на Свидерского, повиснув у него на руке.
Из двери выглядывала длинная шея любопытного сомнариса.
– Это помощник, – сказала она быстро, – не надо. Он мне помог. Он выведет нас, Саш. Не трать силы.
– Егосссс не возсссьму… – укоризненно прошелестел дух, – выпьюссс…
– Уходи, – велел ему ректор, и Катя даже немного обиделась за змеептицу. Но та ничуть не расстроилась. Отступила в коридор и растаяла клочьями тумана. – Пойдем, – повторил Свидерский и попытался открыть Зеркало. Нахмурился. – Слишком глубоко, горы искажают, а я не в полной силе. Придется подняться наверх.
– Саш, – сбиваясь, позвала Катерина, – там наверху моя Марина, принцесса. Надо ее спасти.
– Я вернусь за ней, – отозвался он. – Но сначала выведу тебя.
Свидерский оживал на глазах. Вышел из камеры, прикоснулся по очереди к охранникам – те засияли тонкой дымкой стазиса. Оглянулся на Катю – она стягивала с себя