– Отличный выстрел, – Лоуренс хлопнул гвардейца по плечу, и все бросились его поздравлять.
Туфинор пожал блакорийцу руку, с чувством потряс ее – и отправился с женщиной на второй этаж.
– Хочу проверить, что живой, – проговорил он под мужской хохот.
И пошло-поехало. Аристократы играли и проигрывали, целовали женщин, аристократы стреляли, попадали и промахивались. Одному прострелили плечо, и виталист, с мрачной обреченностью наблюдающий за всем этим, метнулся на помощь. Стена за спинами проигравших была уже вся изрешечена пулями.
Через какое-то время Люк заметил, что не один он старается не допустить проигрыша принца. Альфред Дьерштелохт тоже подыгрывал как мог и в одну из партий, стремясь исправить ошибку Лоуренса, намеренно ошибся сам и оказался в выбывших. Люк хмыкнул и решил, что может позволить себе вызов. И выиграл.
Взял ружье, поцеловал даму – чтобы не выбиваться из компании, – проверил оружие, прицелился.
Карие глаза блакорийца смотрели невозмутимо, огонь свечи на его ладони подрагивал. Наступила тишина. Люк издевался – долго целился, опускал ружье, снова поднимал – и перед выстрелом незаметно отвел ствол чуть в сторону. Предсказуемо промазал почти на метр. Зато потрепал нервы.
– Позор, Дармоншир! – завопил Инландер.
– Стыжусь, ваше сиятельство, – согласился Люк. Пожал руку подошедшему блакорийцу, в глазах которого сверкало мрачное обещание отомстить, и сел обратно за стол.
Теперь давили уже его – намеренно, жестко. Увы, карты пришли слабые и, как Дармоншир ни старался, уйти от проигрыша не удалось. И затем он, попивая коньяк, наблюдал, как легко барон Дьерштелохт разносит соперников. И остается победителем.
– Вот это интересно! Охотник и жертва поменялись местами, – пьяно захохотал князь. – Альфред, покажи, как надо стрелять.
Люк взял в руку свечку, отошел, повернулся. Какой превосходный момент закончить начатое, не так ли, блакориец?
Дьерштелохт снова прицелился. Глаза его были холодными, равнодушными. Перевел взгляд на Люка – герцог увидел в его глазах откровенное торжество и скривил губы. Вот он, момент истины. И спасибо Леймину за бронежилет – хотя, если попадет в него и броню обнаружат, позору не оберешься.
«Мимо, – произнес его светлость мысленно, глядя в глаза медлящему Дьерштелохту и чувствуя, как внутри, по пылающим адреналином венам, разливается холодок. Умирать не хотелось. – Ты промажешь».
Раздался грохот выстрела – и тут время остановилось. Люк отчетливо увидел, как невыносимо медленно летит пуля – и чуть меняет траекторию прямо перед его глазом, уходя вправо. Спина под бронежилетом вспотела, он мгновенно протрезвел, – но тут же снова зашумел, замигал огнями свечей зал, раздались крики мужчин и взвизгивания женщин. Командир гвардии неверяще смотрел на него.
– Вы промазали, барон, – сказал Люк добродушно, почти не сипло, и умудрился помахать свечой.
– Действительно, – глухо сказал Дьерштелохт, – как это я.
– Не расстраивайтесь, – с иронией утешил его Люк, подходя и пожимая руку, и не удержался, добавил: – Мне не идет сегодня карта, возможно, у вас еще будет случай попасть туда, куда вы целились.
Блакориец мрачно и холодно взглянул на Дармоншира.
– Я постараюсь, – ответил он и провел ладонью по стволу. – Вы трудная цель, герцог.
– Ну что, – жизнерадостно и пьяно провозгласил князь, обнимая «розу», которая так и держала в зубах его кольцо, – заканчиваем?
– Дайте мне отыграться, – капризно попросил Люк, – не хочу уходить с титулом последнего неудачника.
– Только ради вас, – махнул рукой князь, и все снова уселись за стол. И тут Люк оторвался – тем более что пьяных соперников обыгрывать было нетрудно. Раз, другой, третий.
– Три раза, – сказал он уже залитому по самые белки хозяину вечеринки, когда третья свеча полетела на пол.
– Я исполню ваше желание, – хохотнул князь. – Ну, что вы хотите? Хотите, в следующем кубке дам вам первое место?
– Предпочитаю что-то более приятное, – усмехнулся Люк.
– Хотите, – обрадовался Лоуренс, – ночь с моей супругой? А, Дармоншир? Княгинь ведь у вас еще не было, а она вас привлекла. Мне сказали… с-сказали, что вы с ней уединялись в саду. Я не в обиде, не думайте. Смешно, – он пьяно заржал. – Любите страшилищ? Хотите, а? Я ей прикажу, не посмеет отказаться. Может, после этого начнет легче смотреть на мои… занятия.
Барон Альфред уставился на Люка.
«Я убью тебя», – говорил его взгляд.
– Был бы счастлив, – любезно ответил его светлость. Князь подавился от смеха и захлопал себя по коленям ладонями, а Люк продолжал: – Но только если бы у меня было два желания, ваше сиятельство. Женщины вокруг есть, а я подавлен. Я понял, что не умею стрелять по сравнению с мастерством других.
– Так чего вы хотите? – уже нетерпеливо потребовал его сиятельство.
– Отдайте мне вашего начальника охраны в услужение, – с удовольствием выговорил Люк. Дьерштелохт сжал кулаки и дернулся.
– Его? – удивленно протянул князь. – Дармоншир, я считал, что в-вы по девочккам.
– Я хочу использовать умения барона не в постели, – Люк бил точно, зная, что ему захотят отомстить, – мне хватает женщин. Хочу поучиться стрелять. Да и с такой охраной ничто не страшно. И я смотрю, у барона превосходно начищенные сапоги, – добавил он последнюю каплю, – моя прислуга так не умеет.
Принц задумчиво и виновато покосился на блакорийца.
– Извини, – сказал он, – но тут в-вопрос чести.
– Не сомневайтесь, ваше сиятельство, – сдерживая бешенство, процедил Дьерштелохт, – слово нужно исполнять.
– Вот и прекрасно, – сказал Люк. – Тогда жду вас завтра с утра. Завтра я уезжаю, не успею попрощаться, князь.
– Еще увидимся, Дармоншир, – отмахнулся Лоуренс и поднялся, увлекая за собой уже почти голую шлюху.
Мужчины, подождав, пока нетвердо стоящий на ногах Инландер-младший поднимется на второй этаж, тоже начали расходиться по комнатам. Ушел и блакориец. Девушку, которая сидела на коленях Люка, позвала сердитая хозяйка, что-то сказала ей – видимо, хватит бездельничать, зарабатывай деньги, и та, вернувшись, пошла в атаку: села верхом, расстегнула верхние пуговицы рубашки, стянула шейный платок.
– Ну-ну, милая, – легко сказал Люк, закуривая и похлопывая ее пониже спины, – куда ты торопишься? Еще вся ночь впереди.
– У нас в комнатах большие кровати и свежее белье, – прошептала «роза» ему на ухо. Люк отклонился, чтобы рассмотреть ее. Девчонка смотрела напряженно. Товарки ее уже давно активно отрабатывали содержание и щедрые чаевые.
– Я слишком стар, чтобы меня могло возбудить свежее белье, крошка.
– Тогда, – она, волнуясь, облизала губы, – там есть разные… игрушки.
– Покажешь? – лениво поинтересовался Дармоншир. Ему было скучно. В девчонке не было ничего, что могло бы разжечь его. Кукла, живая и послушная кукла.
– Покажу, – проворковала она, – и дам попробовать. На себе.
Он хмыкнул. Нужно было подняться в номер, чтобы не вызвать подозрений. И Люк лениво пошел за ней. Заплатит, велит молчать и через часок уйдет.
Девушка у двери комнаты повисла на нем, принялась целовать. Толкнула бедром дверь, потянула Люка за собой.
Он вошел – и последней его мыслью было: «Ну ты и идиот, Кембритч».
Глава 8
Пятница, 30 декабря, Форштадт
Очнулся Люк от потока ледяной воды и чуть не взвыл: голова раскалывалась так, будто по ней булыжником приложили. Находился он в той же комнате, в которую зашел с продажной шлюшкой. Голый, привязанный к стулу. Его вещи деловито распарывали на широкой кровати напротив, а прямо перед ним стоял Альфред Дьерштелохт, скрестив руки на груди.
– Какая встреча, – просипел Люк и слизнул воду со щеки. – А вы затейник, барон. Правда, это я вас ждал к себе в гости, а не наоборот.
Блакориец, не меняя выражения лица, врезал герцогу по морде – сразу пошла носом кровь, а в многострадальной голове зазвенело.
– Это за чистку сапог, – пояснил барон невозмутимо и пнул Люка в живот. Кембритч замычал – стул упал назад, и опять его светлость приложился затылком. Руки придавило собственным весом и, кажется, вывихнуло запястья.
– И за угощение спасибо, – простонал Дармоншир. – Всегда говорил, что блакорийцы – гостеприимный народ.
– Поднять, – приказал Дьерштелохт вполголоса, и один из распарывающих одежду, поднапрягшись, поставил стул прямо. Люк задыхался от текущей из разбитого носа крови, сплевывал ее сквозь зубы.
– Итак, – сказал блакориец, – зачем вы приехали в Форштадт, герцог?
Люк снова сплюнул и усмехнулся. Потрогал языком передний зуб – шатается или нет.
– Так вы из-за этого не дали мне порезвиться, барон? Вы просто спросить не пробовали? На кубок по трасфлаю, представляете?
Сейчас ударили больнее – в колено, – и Люк долго стонал сквозь зубы, загребая ногами и смаргивая слезы.
– Конкретизирую вопрос, – так же ровно проговорил Дьерштелохт. – С какой целью вы пытаетесь сблизиться с княгиней, проникнуть в окружение князя и избавить его от моего присутствия?
Люк тяжело дышал, запрокинув голову, – от боли и слабости начало тошнить. Чертов безалаберный идиот!
Со следующим ударом он обмяк, расслабился, закатил глаза и даже рот приоткрыл. Труднее всего было не орать от боли и не сжимать зубы.
Ему приложили пальцы к шее.
– Жив.
– Подохнет тут у нас, начальник. Скандал будет, рыть начнут.
– Не начнут. Я все устрою. Рейли, что с ментальным сканированием?
Ладони на висках – и Люк старательно вообразил перед глазами и в голове черноту и пустоту.
– Блок у него, господин Дьерштелохт. Не пробить.
Что делать, Кембритч, что же делать? Маячок наверняка нашли, как и нож. Одна надежда, что Леймин сейчас сюда с группой ворвется. Руки связаны сзади, болят. Башка не варит. Боги… если выберусь, клянусь, буду осторожнее… Черт, кого ты обманываешь, Кембритч? Сейчас убьют ведь… хотя, если бы хотели, убили бы уже, что мешает? Странное поведение для заказчика… странное…