Виверна была иллюзией, созданной заклинанием Нарроса, не способной на настоящий физический контакт, но прикосновение к ней вызвало паралич. Зверь постоянно двигался, оставаясь рядом с браслетом, чтобы защищать его, как и наколдовал Наррос. Трюк был в том, чтобы убедить капитана, что чудовище в его полной власти.
- Стой! – Наррос плавал в воде, подняв руки, как будто управлял виверной. Иллюзия не пошевелилась, следуя его замыслу стоять и защищать диадему.
Моряки отступили на нос корабля, убегая от создания.
- Ну так что, капитан? – спросил Наррос. – Верните диадему, и я позволю вашему кораблю уйти.
«Странник» почти намертво остановился в воде, несмотря на надутые паруса. Кенсон посмотрел на своих людей, укрывшихся на палубе.
- Ну ладно, проклятое отродье моря. Отзови свою адскую тварь, и я достану диадему.
Наррос помешкал, зная, что если прервёт заклинание, то не сможет сразу же его вернуть. Однако обитатели поверхности боялись того, что он может сделать. Большинство людей боялись любой магии, а кроме того, оставалась угроза пробить трюм снизу. Приняв решение, он развеял заклинание.
Виверна превратилась в густой туман, который сдуло ветром за бушприт. Туман развеялся.
Кенсон отступил от перил и через мгновение возвратился.
- Они забрали моё золото, - сказал он, сжимая диадему в руках.
Наррос увидел в его позе коварство. Кенсон был человеком, привыкшим отдавать приказы, а не получать их.
- Ты знал, с кем имеешь дело, - сказал шаман. – Адресуй свои претензии ему. Я был с тобой честен, насколько мог – и намного более щедр, чем ты заслуживаешь.
Без единого слова Кенсон подбросил диадему высоко в воздух.
Наррос поймал её в кулак и рассмотрел, убеждаясь, что диадема не получил повреждений. Из-за свойственной предмету магии он сомневался, что такое возможно. Диадема оставалась целой на протяжении тысяч лет.
Диадема была очень тонкой работы. Вырезанная из цельного чёрного сапфира, она была украшена несколькими фигурами акул, по-змеиному переплетающихся вдоль обода.
Наррос немного успокоился, получив диадему обратно, но в то же время испытал знакомое чувство ужаса, сжимающегося вокруг сердца ледяным кулаком. Он нырнул в воду и сказал Харрику, который приказал русалам отпустить верёвки.
Снова поднявшись на поверхность, Наррос смотрел, как «Странник» уплывает за горизонт. Какая-то часть его желала просто отдать диадему обратно и надеяться, что проклятие минует его деревню, но Эадро не соглашался на такое с Его стороны сделки.
Прежде всего остального Наррос верил в свою веру. Он построил на ней всю свою жизнь – а может быть, и свою смерть.
Берущий пришёл в ночи, и Наррос проснулся от своего кошмара, чувствуя чудовищное присутствие чего-то тёмного, бесшумно скользящего к их рифу. Оно не сумело замаскироваться от его усиленных жреческих чувств. А может быть, Берущий хотел, чтобы он знал. Шаман вытянул руки, перепонки между пальцами ухватились за воду и сорвали его с постели из мха.
Он ударил хвостом и подплыл к окну, выходящему на юг, инстинктивно зная, что нападение пришло отсюда.
Даже в темноте он увидел чёрный треугольник, поднимающийся из глубин, ведущих к рифу. На мгновение фигура показалась маленькой, почти незначительной. Не считая страха, заполнявшего Нарроса. Он потряс его, приковал его руки к подоконнику, заставил застыть на месте. С растущим ужасом он смотрел, как треугольник увеличивается. Время как будто замедлилось, но он измерял его в ударах сердца, зная, что каждый свинцовый толчок был очень быстрым, несмотря на то, каким тяжёлым казался.
Он оттолкнулся от окна, увидев в темноте снаружи, что Берущий разросся и почти заполнил горизонт. Он заколыхался, а затем его часть коснулась зданий рифа ниже по склону. Коралл разбился, вибрации эхом пробежали по воде, обрушив на Нарроса каскад волн.
Треск ломающегося рифа разбудил Клисс. Наррос подплыл к постели с трезубцем в одной руке, удерживая руку Клисс второй.
- В чём дело? – спросила она.
Наррос не мог ответить – страх был слишком силен. Он поплыл к храму, зная, что Берущего влечёт туда. Он переплёл пальцы с Клисс, увлекая её за собой.
Из своих комнат появились Зонн и Митер, подплыли к нему.
- В чём дело, отец? – спросил Митер.
- Берущий, - объявил Наррос. Ничем иным это быть не могло. Их дом трясся от вибраций ломающегося рифа, смешивающихся с криками раненых и умирающих. Их были дюжины. Он повернулся к Зонну.
- Отведи мать в безопасность.
- Куда? – спросил Зонн, взяв мать за руку.
- За город, - ответил Наррос. – У Берущего нет причин отправляться куда-то ещё.
- Муж… - начала Клисс.
- Иди, - хрипло сказал ей Наррос. – Я присоединюсь, когда смогу.
- Но ты не сможешь сохранить диадему, - сказала ему она. – Ты ведь знаешь.
- И не могу позволить ему получить её без боя, - ответил Наррос. Он чувствовал себя пойманным между страхом и чувством долга. – Пожалуйста. Иди.
Зонн осторожно потянул её за руку, и она ушла вместе с ним.
Напуганный и немного оглушённый, Наррос проплыл по тоннелю, ведущему в храм. Коридор захватывал мучительные крики раненых, отражая эхо их отчаяния и страха. У Нарроса гудела голова, отчасти – от головной боли после нескольких бессонных ночей, полных кошмаров, отчасти – от боли в челюсти, которая до сих пор его преследовала, и всё это усилялось чувством беспомощности, бурлящим в нём, как циклон. Рядом плыл Митер, мрачный и злой.
- Митер, - сказал Наррос. – Пожалуйста, отправляйся с братом и матерью.
- И оставить тебя встречать Берущего в одиночку? – Митер покачал головой. – Я так не могу.
- А я не могу смотреть, как ты умираешь, сын.
Митер смело ухмыльнулся.
- Тогда давай позаботимся, чтобы никто из нас не умер.
Зная, что с сыном спорить бесполезно, Наррос вплыл в главный храм, а потом – к воротам, ведущим в океан. Он посмотрел на юг и увидел большую тень, которая приближалась, проступая в тёмной воде. Она была черна, как уголь, и расходилась во все стороны в форме алмаза.
Берущий врезался в другой участок рифа, оставляя за собой след из разрушений. Куски и обломки коралла медленно разлетались в воде, отброшенные на сотни ярдов от резкого столкновения. Океан заволокло илом, словно туманом.
Наррос подплыл к тайнику с диадемой. Он достал её из ящика и принялся молиться со всей своей верой и отчаянием. Затем он прикрыл диадему руками, закрыв её поверхность, насколько смог. Он смотрел, как действует заклинание, смотрел, как диадема исчезает из вида. Он надеялся, что этого хватит, чтобы спрятать её от Берущего. Не выпуская диадему, шаман повернулся к надвигающемуся ужасу.
Тень Берущего была такой огромной, что Наррос не мог различить, с какой скоростью он приближается. Берущий снова ударил в риф, за несколько секунд уничтожив то, на создание чего у природы и русалов ушли сотни лет. Взрыв коралла устремился к Нарросу и Митеру, осколки ударили в стены храма с глубоким, басовитым стуком.
Наррос знал, что трезубец в его руках будет бесполезен против Берущего – как и его заклинания. Очень давно Эадро рассказал об этом первому жрецу. Его попытка спрятать диадему потерпела поражение.
Шаман воззвал к своему богу, когда обрушились участки рифа поблизости. Потом Берущий врезался в храм. Берущий испустил пары, окутав ими Нарроса. Наррос знал, что храм разваливается под ним, знал, что серьёзно пострадал, а потом – уже не знал ничего.
Всё поселение рифа лежало в руинах.
Разбитый коралл усеивал пологий склон мелкими обломками и кусками размером с комнату. Разрушение едва можно было разглядеть через грязные облака ила, поднятые со дна массовыми захоронениями. Даже после многих часов собирания мёртвых в воде по-прежнему плавали тела – жертвы для морских падальщиков, которые уже собрались вокруг.
Нарроса сильно обожгло пламя Берущего. Его тело было покрыто ожогами и почерневшей кожей. Он мог лишь лежать на ложе из мха, которое сделала для него Клисс, пока она старалась помочь тем, кому ещё можно было помочь. Митер погиб. Шаман проснулся рядом с телом сына, удивляясь тому, что выжил сам.
Он знал, что выживет. Согласно пророчеству, оставалась ещё одна задача, которую мог выполнить только он.
Полуослепший от боли, Наррос наблюдал за работой, испытывая отчаяние от того, как медленно она продвигается. Мертвых было намного больше, чем живых. Он решил, что в живых осталось около семидесяти его сородичей, но даже такая оценка могла быть чересчур оптимистичной.
Из затуманенной илом воды к нему выплыла Клисс. Новости, которые она принесла, уже читались на её лице. Она молча обхватила голову Нарроса и прижала к себе. В её глазах блеснули слёзы, стёртые нежным прикосновением океана.
- Зонн? – спросил он. После того, как Зонн сопроводил мать в безопасное место, он вернулся, надеясь присоединиться к отцу и брату в их битве.
- Они нашли его, - тихо сказала она. – Мы потеряли обоих сыновей, Наррос.
Она заплакала. Её тело тряслось от рыданий.
Он обнял её рукой, не обращая внимания на боль, от которой едва не потерял сознание, и попытался утешить, как мог.
- Что ж, говорящий с богами, смотри сам, какое разрушение ты навлёк!
Наррос поднял взгляд, увидев перед собой Ревека и Вессида. Они оба пережили нападение – как и остальная семья торговца.
- Я этого не делал, - ответил шаман.
- Ты мог избавиться от проклятой диадемы.
- Всё пошло неправильно, - сказал Наррос. – Мы должны были прятать диадему как можно дольше, держать её вдали от остального мира, пока не исчезнет сама память о Берущем.
Ревек проклял его, обзывая каждым ругательством, известным ему благодаря познаниям в языках.
- Довольно! – из илистых глубин к ним выплыл Харрик. Хотя одна из его рук висела на перевязи, а на теле виднелись ушибы и царапины, сомневаться в его силах не приходилось.