— Думаю, дело в том, что особенный ты весь, а уши просто привлекают массу внимания, королевский волк Бранн, — Мэй настроен больше не так сердито. — А за то, что предпринял попытку защитить меня и мою семейную жизнь, отдельное спасибо!
Опс! Похоже, я перестарался, когда вслушивался в тот коридор! И случайно приплел в слушание и Мэя!
— Сейчас мы пойдем в твои комнаты, Бранн, там тебя точно никто не посмеет тронуть, конечно, если ты не впустишь Финтана или его свиту! — голос Мэя журчит, как река, успокаивает, отвлекает, даже ухо дергает теперь не так страшно. — Там явно уютнее, чем здесь, с утра я успел оценить перестановку, вчера вечером, прости, был слишком взволнован, но я рад, что удалось помочь с матрасом…
Бранн шмыгает носом и несмело улыбается, с прижатой к правому уху ладонью и широко раскрытыми глазами он смотрится больше похожим на заблудившегося ребенка, чем на зловещего неблагого чародея. Мэй моргает в удивлении, но в целом остается невозмутимым.
Да-да, Мэй, имей в виду, твой внутренний голос говорит тебе: ты только начал понимать, что такое Бранн и с чем его едят!
Мэй достает из кармана чистый платок, радуясь, что не забыл о нем после ночного дежурства, протягивает Бранну, не рискуя вытирать ему лицо самостоятельно — шарахнется же опять! Ворона шмыгает носом, боль стала хотя бы терпимой, ему больше не хочется говорить самому с собой или заливаться слезами, хотя побаюкать ухо все ещё требуется. Лечение понемногу действует, то распаляя, то утишая боль, но Бранн кивает, берет платок и приводит себя в порядок.
Не отстранившийся Мэй разглядывает лицо неблагого вблизи, обращает внимание на пегие волосы, слегка дует на них, проверяя, кажется ему или нет. Выясняется, что не кажется: приподнимаются и меняются местами несколько перьев. Бранну, по счастью, сейчас вовсе нет дела до перьев, он окончательно приводит себя в порядок, и если бы не покрасневшие нос и глаза — и не сказать, будто что-то было. Прячет Мэев платок в карман, а взамен протягивает свой, тоже чистый, обычный, без всяких опознавательных знаков.
Офицер пожимает плечами, принимает платок, а я вдруг чувствую прилив магии — само присутствие Бранна, контакт с ним, а больше прочего осознанный дар определяют прилив магии в этого конкретного ши. Мэй удивленно подбирается, точно не связывая резко улучшившееся самочувствие ни с неблагим, ни, тем более, с платком. Аккуратно продолжая удерживать Бранна за плечо, неспешно выводит его из коридора, тянет самыми малохожими, но неизменно ведущими к цели путями. И не прекращает развлекать Бранна разговором.
Когда оба ши прибывают в покои Бранна, оказывается, что тут поджидает Мэя посыльный. Дверь бывшей кладовки нараспашку — после того, как сам Мэй лично с утра кое-как открыл ее, отшвырнув стул, причин захлопнуться у обветшалой конструкции вовсе нет. Или она не закрывается просто из вредности. Мэй покаянно вздыхает, делает посыльному знак подождать, заводит Бранна внутрь, провожает до кровати, советуя поспать, увещевая и успокаивая.
Ворона не спорит, и вот на месте Мэя я бы насторожился.
Похоже, я или слишком вжился в роль его внутреннего голоса, или Мэй насторожился без меня: стоит ему выйти за порог комнат Бранна, выискивается ближайшая комната со швабрами и ведрами — и в нечестно добытое ведро честно заливается вода. А потом это ведро устанавливается на беззащитно приоткрытую дверь покоев.
Как я понимаю из мыслей Мэя — это не злой умысел, это защита, причем, двусторонняя. Либо чтобы облитый Бранн не усвистал искать новых приключений, а хотя бы обсушиться задержался, давая Мэю время; либо чтобы кто-то, кого Бранн не жаждет видеть, задержался и пошумел на пороге, а возможно — растерял желание беспокоить нашего неблагого.
Дожидающийся с поручением посыльный аж переминается с ноги на ногу, но не решается побеспокоить Мэя, настолько серьезно занятого странными приготовлениями. Стоит ему обернуться и кивнуть, как волк выпаливает:
— Офицер Мэй! — блестящие доспехи переливаются, надежно скрывая лицо, но по голосу чувствуется, волк молод, а оттого волнуется. — Вас призывает король Дей!
— Посторожи, пригляди, не впускай, не выпускай, — лаконично командует Мэй и торопится к королю.
Видимо, моему Дею опять приснилось что-то нехорошее.
После той боли, которая дотянулась до всех, кто мог её почуять, я бы вовсе не удивился. Мэй летит как на крыльях — магия придала ему сил вернее, чем ночной отдых или дневной сон, поэтому почти не замечает, как уже оказывается в другом крыле.
Дверь в покои моего Дея узнаваемая, хотя сам Мэй бывал тут нечасто, всего раза три или четыре, два из которых пришлись на позавчерашний день и сегодняшнее утро. Стража мнется у этих дверей, очевидно, не зная, продолжить патруль или встать на пост, чтобы если королю что-то понадобится, быть поблизости. Мэй с истинно офицерскими замашками решает и эту проблему, хотя командовать охраной королевских покоев не в его обязанностях и раньше не приходилось, но его знают — и застывают изваяниями, подобными серебряным фигуркам волков на клепсидре, по сторонам от дверей.
Сам Мэй проходит в покои, Грея сейчас не слышно, зато слышно обеспокоенное постукивание пальцами о стену — мой Дей ждет, еще как ждет появления Мэя.
Стоит Мэю шагнуть ближе к коридорчику, оттуда выныривает мой Дей, кажется, собираясь из сплошной темноты, серебрится лишь повязка на глазах. Опускает руку на плечо офицера, требовательно наклоняется, заранее вслушиваясь в ответ:
— Что с Бранном? Он хоть жив?! — да, мой волк, вопросы вполне резонные.
— Не беспокойтесь, мой король, королевский волк Бранн жив, вполне здоров и продолжает озадачивать ваш двор, — Мэй говорит уверенно, он не лжет и не утаивает ничего. Изнутри мне еще больше нравится наш, мой Дей, офицер. — А некоторым домам явно запомнится, что раздражать третьего принца Неблагого двора может быть опасно и чревато!
Мой Дей вздыхает удовлетворенно: в общих чертах его ситуация устраивает, а подробности он выспросит у Бранна напрямую, лишь тот объявится на пороге. Пока же мой волк пытается сделать так, чтобы казнить ему никого не пришлось:
— Я прошу вас не ограничивать свободу передвижений волка Бранна, — отчетливо произносит он. — Бранн может бывать везде, где только захочет, и делать, что хочет — с моего королевского разрешения. Ваша задача лишь приглядывать за ним.
— Я понял, — склоняется офицер Мэй, судя по тому, сколько почтения и благодарности в его голосе, правда, понял. — Разумеется, мой король.
— Можете быть свободны, — мой волк кивает величаво, отпуская Гволкхмэя, но тот мнется, вздыхает. — Что-то ещё, что мне необходимо знать?
— Простите, мой король, — еще более почтительный поклон, — это знание необходимо мне, скажите… Скажите, королевский волк Бранн, он какой?
Моего Дея немного озадачивает подобный вопрос от своего офицера, брови приподнимаются над повязкой в удивлении, но я чую: вовсе оставлять этот интерес без ответа мой волк не хочет. Пусть Мэй воспринял жест неправильно, как немного высокомерное уточнение, и собирается поспешно откланяться. Мой Дей чует и это тоже, успевает прихватить своего волка за дублет — черный, серебрятся только застежки и четыре изящно вышитых следа, как будто от когтей волка, обозначение звания. После лоскутной куртки Бранна дублет кажется однообразным и скучноватым, но мой Дей, наш король, быстро сосредотачивается на собеседнике снова.
— Королевский волк Бранн незлой и непредсказуемый, но он ещё и птица, нельзя держать его слишком крепко, понимаешь, Мэй? Надо помнить, что у него есть крылья, чтобы не сломать их.
Мой волк озадачен своим ответом и сам, но как ещё можно описать нашего неблагого в нескольких словах, непонятно. Офицер озадачивается тоже, немного встряхивает головой, однако, ждет, когда мой волк сам уберет руку, с какой-то даже радостью продолжая стоять рядом.
Ах, ну да, можно воспользоваться тем, что я его внутренний голос, и выяснить пару моментов. М-м-м… Надо же! Офицер Мэй в непрекращающемся восхищении от моего волка и своего короля! Дей нравится ему в любом состоянии и ставится на никем больше не занятую ступеньку «отличный король» его личной лестницы почета. Майлгуир прозябает где-то на середине, а Мидир — и того ниже. Офицер Мэй в глубине своей души не особенно чтит королевское происхождение. А мой Дей удостоился в его душе искренней признательности и настоящего восхищения.
Похоже, в сознании этого волка, не место короля делает Дея великолепным, а как раз наоборот!
Если приглядеться чуть внимательнее, становится понятно, что дело именно в самом Дее, появившемся в жизни офицера Мэя как-то вдруг и очень вовремя. Там видится что-то о фоморском окружении и боевой ночи… Но Мэй хмурится, сейчас не время вспоминать былые заслуги, сейчас время отчаливать обратно к неблагому, хотя Мэй позаботился о нем, как мог, на сердце волка неспокойно.
Мой Дей отпускает его теперь уже окончательно, скрывается, безошибочно ориентируясь в своих покоях, дальше по коридору, а Мэй отвешивает еще один поклон — точно не видный никому. Фуф, эти волки с их понятием о чести! Я вообще-то видел.
Наш офицер собранно и быстро покидает покои короля, туман рассеялся, в голове ясно. Тем более Мэя пугает отсутствие перед дверьми в покои Бранна стражника, а на двери — ведра! Офицер даже принюхивается, слабый аромат рябины, но никакой полыни! Значит, Бранн облился сам и никуда не пошел или просто никуда не пошел.
Благой волк, встревоженный очередной предполагаемой пропажей Бранна, слишком наивно полагает, что Ворона может попасться в его ловушку!
И Гволкхмэй идет проверить, почему королевский волк самого необычного вида ещё не радует Благой Двор облитой лоскутной курткой.
Стражника нет, но Мэй не главный в Черном замке, и присматривать за неблагим поручено именно ему. В эти суматошные дни каждый воин на счету, даже столь молодой, каким Мэю показался посыльный. Алан и так разрывается, пытаясь проследить за всеми… Но Мэй все равно недоволен. И даже встревожен, ведь дверь в покои Бранна приоткрыта, ведра сверху нет, волк бестрепетно заходит в покои, шагая широко и даже не постучавшись… И почти в нос ему влетает маленькое голубовато светящееся недоразумение! Мэй отшатывается, Шайя пиликает оскорбленно и взлетает повыше, бормоча что-то о нахалах.