— Мне кажется, мы это заслужили, — выговаривает почти про себя, — раньше нам, определенно, слишком скучно жилось.
— Что, прости? — Бранн явно слышал, но смысл остался для него тайной.
— Я восхищен тобой, третий принц Неблагого двора, я очень глубоко тобой восхищен, — хлопает по плечу и выводит из комнатки.
В общую трапезную идут многие волки, приближается время обеда, на Бранна косятся, но одного присутствия Мэя возле неблагого хватает, чтобы любопытные вопросы отпали сразу как ненужные. Многие знакомцы нашего офицера подходят к нему просто поздороваться, чтобы рассмотреть неблагого вблизи, а Мэй, не утомляясь, кажется, вовсе этой процедурой, представляет их друг другу. Бранн повторяет про себя имена, вглядывается в лица, запоминает, и по мере продвижения к длинному столу становится все расслабленнее — тут его убивать никто не хочет, благими волками движет исключительно здоровый интерес.
Другие столы занимает более разнообразная публика, в том числе гости короля Дея, иными словами — недавно собиравшиеся осаждать твердыню небесные и лесовики. Но Бранн сидит за одним столом с волками.
Мэй, опять же, никуда не пропадает, он спокоен и обыкновенен, манера его общения не меняется от количества собеседников, это тоже умиротворяет Ворону. Они с офицером уже успевают приступить к трапезе, когда в зале появляется стражник-волк при полном доспехе, правда, подобранном немного не по росту. Чем ближе он подходит, тем муторнее становится Мэю: в этом происходящем есть какая-то неправильность. Наш офицер успевает попросить Рогана в качестве ответной услуги присмотреть, если что, за новым королевским волком, когда, оправдывая все худшие ожидания, посыльный подходит к нему.
— Офицер Мэй, вам просили передать, что вашей матушке стало дурно, поторопитесь.
Голос стражника Мэю и мне незнаком, это удивительно, но в свете таких известий Мэя не тревожат мелочи. Искры магии шутят с ним шутки, кажется, что посыльный на самом деле переодевшийся лесовик, под кирасой мелькает что-то рыжее…
Офицер резко поднимается.
— Роган за тобой присмотрит. Бранн, держись его, я вернусь так быстро, как только смогу!
Неблагой смотрит нечитаемо, но кивает, хотя он лекарь, и до того всегда вызывался помочь. Хм. Странно. Непохоже на нашего неблагого. Еще и слова произносит вовсе странные:
— Доверять следует только волкам, — кивает, косится на посыльного, но говорит лишь Мэю: — Я запомнил, офицер Г-вол-к-х-мэй.
Замкнувшийся в тревоге Мэй не оглядывается на отставшего посыльного, не смотрит на лица других ши, и покидает залу так быстро, как только может. Я чувствую его беспокойство, ему невероятно дорога его великолепная мама, но его вдобавок гложет подозрение, будто тут замешан тот небесный хлыщ с таким же длинным, как и самого Мэя, носом. И если дело в нем, Мэй найдет способ поквитаться.
Переходы и лестницы в Черном замке все же изрядно запутанные, даже легконогому и выросшему тут волку приходится потратить на дорогу ощутимое время. Мелькают ковры, оконные переплеты, настенные гобелены, шевелящиеся от ледяных сырых сквозняков потайных проходов, грубая и древняя каменная кладка стен, лепнина темных потолков, клепсидра Дома Волка, бесстрастно отсчитывающая время… Мэй бежит и бежит, пока не взлетает на третий этаж, оказываясь у знакомого порожка, перед дверью собственного дома. Успокаивает дыхание, делая два дополнительных вдоха — что нисколько, конечно, не помогает, дергает ручку и заходит.
В первой гостиной комнате пусто, мирно, безмятежно, вся напряженность, которая тут есть, пришла на хвосте самого офицера Мэя. Это, однако, пугает его только больше. Мэй со скоростью горной реки пролетает вторую гостиную, чувствует незнакомый запах, склоняется возле дивана, находит под ним кольцо с синим камнем в белой оправе, сжимает в кулак, но стремительно разгибается на шаги матери.
Дженнифер, похоже, оторвалась от работы. Она белошвейка, в руках у нее недошитая одежда для младенца, первая и самая нежная.
— Мэй? Что ты здесь делаешь, Мэй? У тебя же дежурство? — вопросы обычные, голос тоже обычный, а офицеру Мэю делается дурно уже самому. — Ты же говорил, что сегодня опять с новым королевским волком?
— Как ты себя чувствуешь, мама? — Мэй не может не проверить, не убедиться.
— Все хорошо! А ты? Что с тобой? Ты очень бледен! Как ты, Мэй? — волчица подходит, обеспокоенно протягивает руку, чтобы коснуться его щеки, Мэй прикрывает глаза.
— А я чувствую себя остолопом! — целует ладонь и опять срывается с места.
Ох-хо-хо. Да, похоже, молодой стражник пропал не зря, а виденный Бранном шлем, действительно, лежал в том углу. И Мэю не показалось — переодет был лесовик. И все это вместе означает, что его, офицера Мэя, отвлекли от прямых обязанностей, подло, умно, вполне по-финтановски, чтобы прицепиться к нашему неблагому! И Бранн это понял!
А вот Мэй понял только сейчас. Он останавливается лишь на миг, отдавая команду срочно доложить Алану о пропаже посыльного. И бежит дальше, когда шум от ближайшего окна, выходящего за стену, привлекает его внимание.
Ой-ой-ой, офицер Мэй, мы опоздали.
Весь двор шумит, ох и не нравится мне это! Стоит выглянуть в это окно, я понимаю, почему! Неблагой все-таки затеял затею прислушаться к советам Советника! То есть Бранн участвует в дуэли! Он, конечно, не зачинщик, не может быть зачинщиком, по всем законам Благого двора его вины тут нет, но… Что из этого выйдет, боюсь даже подумать. Спуститься быстро туда не получится, но если приоткрыть окно, то вполне можно хоть слышать, о чем идет разговор.
Я ощущаю мысли Мэя — ему явно не успеть спуститься, разве что спрыгнуть через это самое окно, но и с переломанными ногами не успеть тоже. Да и бесполезно: остановить дуэль без потери для чести участников невозможно никому, кроме короля или советника правящего дома, и то, если они не участники дуэли.
И нам с Мэем остается лишь наблюдать овеществленный кошмар — сейчас у него на глазах его подопечный королевский волк расстанется со своей неблагой жизнью.
В дворцовом саду за рвом собрался почти весь двор, дети Леса, Волка, Неба — все, хозяева и гости окружили небольшую, расчищенную от снега, площадку, на которой хорошо видны Бранн и его обидчик, тот самый Франт, пытавшийся высмеять нашу Ворону усерднее всех!
Ох, Дею это не понравится!
Если прислушаться, то можно уловить обозначившийся разговор:
— Напоминаю, не особо-то уважаемый прикоролевский волк, больше похожий на птаху, это дуэль! — Франт оборачивается, шутовски ожидая реакции от окружающих ши, высмеивает Бранна он явно на публику. — И раз, как мы выяснили, вам не знакомо само понятие чести, — Франт великолепно задирает подбородок, откидывая голову, и прядка на его челке взлетает, — имейте в виду, это поединок не на жизнь, а на смерть!
А сам поигрывает мечом, обозначая проницательным зрителям, что собирается попугать трусливую и непросвещенную Ворону. Ох и глупый же лесовик!
Бранн, только спину которого я сейчас вижу, не реагирует никак, но это же Бранн, он вообще редко отвечает на прямые оскорбления. К своему счастью и своему же горю! Стать посмешищем целого двора!
Ох, Дею это не понравится!
Мэй рядом рычит.
Отдельные смешки разгораются, а потом гаснут. Я просто уверен! Что этот балаган происходит с подачи Финтана! Франт слишком глуп! Слишком зависим от мнения публики, чтобы вытащить Ворону из его непробиваемого спокойствия настолько качественно!
Впрочем, с «вытащить из спокойствия» я немного поторопился. Бранн смотрится обыкновенным, а если прислушаться к его крови, то у него и настроение обычное. Хм, до чего странно.
Но Дею это все равно не понравится!
Франт принаряжается в легкий доспех дома Леса, кожаный и рассчитанный на скорость атаки больше, чем на защиту и блокировку. Да и сам Франт скорее готов наносить удары! Вороне достался достойный противник. Бранн вообще не носит доспехов, хотя его куртку тяжело продрать, а двигается в бою он совсем не так неторопливо, как всегда. Благой двор очень ошибается насчет нашей Вороны.
И не помочь! И не остановить! И не предупредить нашего короля! Ох, Дею это не понравится!
Лоскутная куртка Вороны смотрится особенно неблагой на фоне вычурного кожаного доспеха, подогнанного по фигуре молодцеватого Франта, тратящего время на перемигивание с поклонницами. Среди поклонниц предсказуемо маячит и Финтан! Ох! Он поводит рукой поперек горла, обозначая приказ!
Мэй рычит уже постоянно.
Что же будет! Не шутил, ой не шутил Франт! Сейчас тут Бранна случайно убьют!
Ах, где же мой волк или хотя бы советник, когда они так нужны!
Противники приближаются, сосредоточенный Бранн с кривым мечом на отлете и крадущийся Франт, который слово играет. Лесовик выглядит подвижной лозой или гибкой рябиной, шаг его упруг, он весел и готов отклоняться, уходить, кружить, но не парировать и не встречать удары.
Ворона — это… Это Ворона.
Бранн взъерошен, словно перья на голове приподнялись, расходясь в еще более разные стороны, чем обычно. Зеленые глаза… Ох, я не вижу как следует, но если я прав, а в этом можно не сомневаться, то глаза его равнодушнее глубины топей. Что, конечно, не предвещает хорошего Франту.
Бранн идет сражаться не в шутку.
Веселящаяся публика против воли замолкает, когда противники сталкиваются — это не развлечение, это натуральное убийство! Клинки сходятся в первый же удар, летят искры! Я не знаю, не хватило скорости лесовику или неблагому, но уходить от ударов вовсе не удается ни тому, ни другому, они кружат, рассыпая искры и не обращая никакого внимания на вскрики впечатлительных дам и некоторых кавалеров!
Мэй рядом задерживает дыхание, он точно не ожидал такого от неблагого. Конечно, откуда, он же не видел нашу Ворону в бою!