— В чем дело? — спрашивает Дей.
Мой волк и без того недоволен разговором о Лили и своих намерениях, так Бранн еще выразительно шипит от боли. А Ворона редко дает знать о том, что его беспокоит. Эта невидимая тварюга куснула нашего неблагого!
— Что случилось? — уже тревожно повторяет Дей.
— Там, за столом, — Бранн потирает высокий лоб, будто снова налетел на Советника со всего маху. На очень твердого и злого Советника. — Там очень большое их скопление, они не дадут подойти…
Мой Дей больше не дожидается никаких слов, в два шага оказывается у стола, не реагируя на удивленный вздох Вороны, хватает массивную столешницу обеими руками, с рычанием отрывает стол от пола, поднимает над головой, а потом с размаху бьет о стену.
Шайя, опять попросту голубая, озадаченно звенит из-за спины Бранна, невозмутимо сбрасывающего щепки со своего плеча.
Мой волк кивает сам себе, оборачивается, чутким ощущением мира улавливая какое-то колыхание.
Ох, мой Дей! Там, где до сего дня стоял стол, упруго выпрямляются темно-зеленые кустики омелы, тянущие листочки в твою сторону, поворачивающиеся за твоими движениями, следящие — я уверен в этом! — за твоими снами!
И как только я мог проглядеть! И как не заметил вьюнок? И почему не предупредил Бранн?
Хотя последний вопрос снимается, Бранн не заходил в спальню, не видел и не слышал спрятавшееся растение. Моя светлая госпожа тоже могла не ощутить, она любит Дея и обнимает весь мир, но она не всеведуща и не всемогуща. А я слишком отвлекался на преодоление вьюнковых завалов каждый раз, чтобы оглядываться.
— Спасибо, просто Дей. Теперь, я полагаю, можно исправить положение, не рискуя поджечь твои покои… — Ворона поднимает руку, под пальцами сверкает возникший из ниоткуда огонь, а стоит приложить его к стене, волшебная искра устремляется по прожилкам меж каменных блоков к злобному кусту.
Стоит пламени вцепиться в темную зелень, слегка напоминающую оттенком плащ того загадочного Флинна, раздается треск, искры летят во все стороны, Вороне приходится прикрыть глаза рукой. Любопытный волк не видит опасности, хочет податься вперед, но Грей предупреждающе рычит и жмется к ногам, а Бранн второй рукой успевает ухватить Дея за локоть и оттащить от пламени.
Мой волк! Ну что за привычка совать руки в огонь?
Куст и огонь как будто жарко спорят за место в этом мире, волны горячего воздуха становятся все злее, опаляют щеки, заставляют завернуться отдельные пряди волос на голове. Магия спорит с тем, что пожирает магию.
От очередного всполоха Бранн отворачивается, утыкаясь лицом в плечо моего Дея, волк прихватывает Ворону за шиворот, прижимая к себе крепче. Наконец, куст прогорает, напоследок опаляя внутренний взор каждого в этой комнате — вся компания отшатывается чуть назад. Снизу, вдоль пола, постепенно поднимаясь вверх, проходит поток теплого воздуха, слегка напомнивший по ощущениям крыло большой птицы.
Да, мой Дей, не стоит удивляться, колдовал-то наш неблагой.
По-прежнему не отходящий от тебя и твоего плеча неблагой.
— Эй, Бранн, ты чего? — мой волк проводит рукой по голове неблагого, натыкается на пару крупных щепок, небрежно смахивает их, освобождая волосы. Прихватывает неблагого за плечо, трясет. — Бра-а-анн?
— М-м-м? Что? Что случилось, просто Дей? — неблагой наконец отмирает, с трудом расцепляет сошедшиеся вокруг твоей руки пальцы. — Ты меня звал?
— Конечно, я тебя звал! Ты только что сжег целый куст этой треклятой омелы! И замер! Как будто заколдованный! — Дей уже не сердится, теперь он скорее обеспокоен. — Объясни!
Ворона отходит от моего волка, вытягивает на пробу руку в сторону бывшего куста, не встречает препятствий и шагает туда, к чернеющему на стене кругу.
— Это было не просто друидское волшебство, король Дей, там было что-то ещё, что-то не слишком благое, но точно не неблагое, — приседает на корточки и осторожно проводит по саже, растирает черный след между большим и указательным пальцами. — Что-то такое, что позволило разрастись и подкрасться в пределах замка. Как будто они тут гости.
— Но они действительно тут гости! — мой Дей хмурится, привставая одной босой ногой на другую и не теряя равновесия. — Друиды сейчас тут гости! Пусть нежеланные, незваные, нежданные, и все равно гости!
Позабытая за всеми тревогами Шайя неожиданно показывается из волос моего Дея. Видимо, это место показалось ей самым безопасным, чтобы переждать бурю. Ну конечно, уф!..
— Но пилик! Что же это за гости, пилик, которые хотят съесть хозяев! — сейчас ее сияние ровное и светло-голубое, как обычно. Никаких намеков на синь или черноту. — Это, пилик, как говорит третий-принц-Бранн, пилик…
— Невежливо, да, Шайя, так и есть, — мой волк складывает руки на груди, хмурясь и пытаясь вычислить другую возможную угрозу.
Бранн закономерно не замечает, что разговор касается и его тоже. Наш неблагой небывало увлечен рассматриванием останков сожженного растения.
Шайя легко вспархивает с головы моего волка, подлетает к Бранну, зависает между его носом и стеной, очевидно, обращая на себя его внимание.
— Ах, да, сейчас Шайя, сейчас, — Ворона рассеянно огибает светящуюся фею взглядом, продолжая исследовать стену.
— Пилик! — никогда бы не подумал, что такое возможно, но это звучит угрожающе. — Пилик-пилик, третий-принц-Бранн! Я по глазам вижу, что догадка у вас, пилик, уже есть! Скажите, и мы поищем, пилик, доказательства, пилик, вместе!
— Да-да, Шайя, сейчас, — рассеянный тон не меняется, мерцают изумрудные глаза, стена изучается самым пристальным образом.
Не особенно отличающийся терпением мой волк шагает к Бранну ближе, чтобы или забрать у того из-под носа Шайю, или встряхнуть самого неблагого, однако на этот шаг отзывается оставшийся в желобках кладки пепел.
Ворона вскидывает руку, перехватывая рыжие искры, гася их собственным лоскутным рукавом, а одна искорка бьется и ищет выход из воздушной ловушки, как будто светлячок в фонаре.
— Ну вот и доказательства, король Дей, Шайя, Луг, Грей, — озадаченный пёс приподнимает к Бранну морду край недоверчиво. — У нас тут образчик магии одного небезызвестного благого Дома. Их перепутать невозможно.
На эти слова искра разгорается злой осой, наливается не рыжим, а красным цветом. Я помню! Я помню такие оттенки заклинания, они были в ходу еще до Проклятья, когда Дом Леса, пожалуй, слишком часто ошивался возле Дома Солнца и облизывался на трон.
Хотя, пожалуй, момент не слишком показательный, Дом Леса примерно так себя и вел все то время, что вообще существовал. Однако я вспоминаю момент около двух тысяч лет назад — и возможно ли, что маг Дома Леса помогал друидам еще в те времена? Прорваться в Черный замок? Ши против ши на фоне войны с людьми?
— Дом Леса? — мой волк подозрительно принюхивается, и я не знаю как, но чувствует совершенно правильно. — Ты хочешь сказать, Бранн, что распространению омелы по замку способствовал кто-то из Дома Леса?
Бранн встряхивает воздушную ловушку, как обычную вазу, рассматривает искру, напоминая своего деда пристальностью взгляда, отвечает медленно:
— Я не хочу сказать, король Дей, — мой волк успевает раздраженно вздохнуть, когда Ворона договаривает, поводя ушками. — Я говорю: это магия Дома Леса. Более того, тебе будет интересно узнать, король Дей, что наложена на замок она была примерно две тысячи лет назад…
Дей расслабляет плечи — значит, это не нынешняя война. Вернее, переговоры.
— …а обновлена недели три назад, — Бранн снова встряхивает искру, наблюдая переход от бледно-рыжего к кроваво-красному. — Обновляли её гораздо слабее, чем создавали, но чтобы разбудить, сил хватило. Поэтому омелой оплетен не весь твой Дом сверху донизу, король Дей, а всего лишь некоторые стены.
— Всего лишь?! Да она чуть тебя не убила! — мой волк, получивший подтверждение самым невеселым догадкам, злится, не собираясь преуменьшать опасность.
— Это была случайность, король Дей. Мало кто пострадал от омелы столь сильно, друидам нужна постоянная пища, а не разовые пиры, — преувеличивать опасность, впрочем, Бранн тоже не дает.
Фуф, мой волк, как вы результативно проводите утро! Еще только-только показалось солнце над краем благих ёлок, а у вас уже бьется в воздушной ловушке вражеская магия, по спальне кружится пепел, гнездо омелы изничтожено, а Дом Леса поставлен под подозрение.
Всего одно благое утро!
Мой волк вздыхает так, будто слышит меня, приподнимает брови над серебристой повязкой, подходит к стене и Бранну ближе, но больше рыжих искр не вылетает. Неблагой радостно удерживает магическую пленницу в банке, словно мальчишка первую самостоятельно пойманную рыбку.
— Надо сообщить Джареду. Он знаком с политикой Дома Леса больше, чем на протяжении двух тысяч лет, он может знать или вспомнить что-нибудь, что нам пригодится, — мой волк рассуждает последовательно и разумно, даже не торопясь, как обычно.
— Это хорошая мысль, король Дей. Ваш зверь-Советник способен верно оценить почти любую перспективу: дальнюю и ближнюю, а уж знакомую точно, — Ворона приподнимает ушки радостно, в окружении Дома Волка врагами намечается брешь. — Надо только позвать его…
— Позвать кого?
Дей и Бранн одновременно оборачиваются, недоумение на их лицах написано очень большими буквами, а в дверях спальни стоит Советник собственной персоной и со сдержанным интересом обозревает беспорядок, созданный совместными усилиями благого и неблагого.
— Итак, кого вы собираетесь звать? — острый взгляд примечает все детали облика обоих ши.
Отдельно останавливается на копоти и щепках в образе Вороны, ободранных костяшках и опаленных прядях в образе Дея. Бьющаяся светлячком искра привлекает внимание Джареда в последнюю очередь, но приковывает намертво.