— Который весьма удачно представляет из себя самый мертвый тупик, что я видел, — Мэй бросает взгляд в спину Бранна. — Мне кажется, Алан, наши весёлые ветки немного потеряли ощущение допустимого и недопустимого.
— Ты ещё очень молод, Мэй. Мне кажется, они его и не находили, — Алан улыбается едва-едва. — Сколько лет прошло, а опыт их ничему не учит.
Правая рука чуть не соскальзывает с рукояти кинжала, Алан прижимает её левой сильнее, Мэй, будто так и было задумано, загораживает начальника замковой стражи, сохраняя отстраненное выражение на лице.
Я чувствую его беспокойство — что мучает Алана на протяжении всех этих лет, Мэй не знает, но факт остается фактом, иногда начальнику стражи бывает нехорошо, а руки, особенно правая, не спешат слушаться. Мэю тревожно за начальника замковой стражи, но ещё тревожнее — за дядю Алана, который может остаться беззащитным в какой-нибудь крайне неподходящий для этого момент. И который не терпит ни жалости, ни снисхождения.
А потому невозмутимо поправляет руку, устраивает левую поудобнее, мгновение — и не сказать, что слабость была. Алан бледен, но это заметно лишь тем, кто хорошо его знает, руки лежат почти естественно, а манера начальника замковой стражи не поменялась ничуть. Ровная спина, прямая осанка, спокойная уверенность.
Всякий, кто усомнился бы в Алане, поставил бы под сомнение в первую очередь себя.
Мэй понимает все это головой, но сердце просит побыть рядом — и наш офицер никуда не уходит, задает какие-то маловажные вопросы о патрулях, поддерживая беседу.
Алан, кажется, немного приходит в себя, левая рука уже не так сильно удерживает правую.
— Мэй, мне нужно кое-что обсудить с Советником, не мог бы ты его отозвать из этого блестящего, даже сияющего, — взгляд волка падает на Шайю, — общества?
— Конечно, Алан, — офицер улыбается, ему легче оттого, что легче дяде. — Но, может быть, стоило бы…
— Пожалуйста, Мэй, — тон голоса старшего волка не меняется, остается ровным и спокойным, но младший затихает и кивает.
Интересно, что ещё за непорядок происходит в Доме Волка? А если перепрыгнуть на Алана, интересно, он заметит?
Мэй кивает и отходит, но мой прыжок почему-то не удается! Это впервые, когда я не могу сесть на того ши, на которого хочу! Пока я пытаюсь разобраться с удивительным образом непроницаемым Аланом, подходит Советник…
Интересно, а это препятствие сильнее моих когтей?
Ой, ой-ой-ой! Фуф-ф-ф…
Нет, решительно, я переобщался с Бранном! Больше не буду царапать что ни попадя никогда и ни за что! Эта препона чуть не оглушила меня вовсе! Она сердитая и злая, темная, хоть и благая, а еще очень древняя. И я нисколько не завидую Алану, который находится внутри.
А еще я пропустил интересный разговор! Фуф! Всё из-за этой ерунды!
Старшие волки явно обсудили что-то важное, но теперь и Советник обращает внимание на нездоровый вид Алана.
— Алан, может, хватит геройства на сегодня? — шепчет Джаред, мне нужно усилие, чтобы расслышать его.
— Все в порядке, — Алан оглядывается, охрана отошла, рядом никого, взволнованный Мэй исчез за поворотом. — Даже если этот воротник задушит меня, а проклятое кольцо оторвет руку, у меня останется еще вторая, которой смогу держать меч!
Фуф, и выражаются они тоже загадками! Что за кольца? Что за воротники? Воротник, правда, у Алана и впрямь отличается, он пышнее, чем у прочих волков, и охватывает шею по всей высоте. Но это же обычная ткань! Неужели нельзя распустить завязки? А кольцо и правда есть, черное, словно из того же камня, что и стены.
— Если ты позабыл, так я тебе напомню, Алан, ты нужен мне, королю и этому замку живым, — голос Советника тих и убедителен. — А ещё ты нужен живым тому же Мэю, если не хочешь задумываться о вариантах.
— Слышал бы ты себя со стороны, Джаред, — полуседой волк опять едва улыбается. — Ещё немного и придется называть тебя не Советником, а Наседкой.
Вместо ожидаемого мной негодования или хоть холодности, Джаред пожимает плечами и отпускает с миром. Видимо, бережет силы для столкновения с более харáктерными волками.
Алан уходит, а Джаред отправляется к моему Дею, поэтому я вспрыгиваю на его сапог — увидеть меня не увидят, а до своих ши доберусь без потери сил. А то эта странная преграда на Алане меня вымотала, фуф. И как он живет под таким колпаком?
Какие все-таки отчаянные создания эти волки!
Бранн и Дей рисуются дальше по галерее, Мэй стоит в двух шагах от них, ведет светскую беседу с кем-то, кто, видимо, пытался прорваться к королю или неблагому — рука офицера ненавязчиво лежит на эфесе, а глаза со звездами сияют немного удивленно и насмешливо. Как будто можно миновать офицера Дома Волка вот так просто!
Спина ши из Дома Степи не выглядит напряженной, Мэй его не пугает, не имеет такой цели, но не допускает и мысли, будто его можно обойти.
Перепрыгнуть на офицера — дело пары мгновений, но я уже слышу их разговор.
— Поэтому я хотел бы попасть пред светлые оч… то есть на прием к королю Восьми королевств, — степняк быстро поправляется, опасаясь, как отреагирует офицер-волк.
Ох, судя по манерам, этот ши прибыл из самой глухомани Благих земель, он почти ровесник Мэя, ему тоже около трехсот лет, а молодость и жизнь вдали большого общества дают о себе знать. Уверен, наш офицер тоже это осознает. И стоит вспрыгнуть на него, я нахожу доказательства своей уверенности.
Но любые объективные причины вовсе не значат, что наш офицер оставит столь вопиющие заявления без внимания.
Мэй скалится чуть отчетливее, длинные острые клыки, длинная острая улыбка: сейчас он думает о впечатлении, а потому эффект простой улыбки усиливается. Степняк, похоже, наслышан, какие волки вспыльчивые воины, стоит, не зная, куда девать руки, сверлит высокого офицера взглядом исподлобья.
— Я не хотел сказать ничего такого… — начало тоже не из лучших.
Мэй переносит вес с одной ноги на другую, окончательно загораживая Дея и Бранна, к которым то и дело тянется взгляд собеседника.
— Однако сказали, — ещё одна светская улыбка, истинно волчья, обаятельная и угрожающая одновременно. — Я прошу вас впредь думать, что и кому вы говорите, другой волк может оказаться не столь снисходительным. Я уж молчу, что подходить с прошениями следует к дежурным.
— Но у меня важное дело! — степняк хмурится на Мэя, сводит брови, пусть волк умеет произвести впечатление, этот ши чувствует себя уверенно, он тоже умеет драться, и длинный нож у него на поясе висит не для красоты.
И в этих рассуждениях его главная ошибка. Драться с ним никто не собирается. Тем более — офицер Мэй. У офицера есть дела нужнее и интереснее, чем доказывать свои боевые умения и заниматься избиением младенцев.
Как бы ни учили сражаться в землях Дома Степи, это не заменит опыта битв на границе с фоморами. Мэй внутренне досадует на милого невежду, в голове вертятся пара шуточек насчет сомнительного обаяния незнания.
— Я вас уверяю, неважными делами король не занимается, — Мэй чувствует себя легко и непринужденно, ставит на место он тоже профессионально. — И не уверен, насколько вам знаком такой способ действий, но мы привыкли все делать по порядку. По очереди. Например, не спешить к явно занятому королю, не докучать полному офицеру Дома, не глазеть на неблагого волка, не пожирать глазами фею, не измысливать новые формулировки обыкновенных слов вежливости, которые иными могут быть сочтены за оскорбление.
Степняк набычивается на Мэя уже явно, отчего сам офицер улыбается вовсе широко. Мне казалось, у волков гораздо меньше зубов! У нашего офицера очень зверская улыбка в определенном смысле.
— Поэтому, я настаиваю, не радуйте Двор сомнительным варварским обаянием, подойдите к тронному залу. Дежурные стоят по бокам главных дверей, вас выслушают и организуют встречу с нашим королем, — на этом слове Мэй просто светится, — если это будет действительно необходимо.
Степняк, сверкнув черными глазами, отходит ни с чем, не отпуская рукоять длинного кинжала на поясе, темный хвост на затылке сердито раскачивается из стороны в сторону, что веселит нашего офицера дополнительно. Впрочем, его внимание привлекает жест Советника, явно обращенный к Мэю.
Бранн и Дей договорили, о чем бы там речь ни шла, мой волк доволен и чуть более расслаблен, чем до того, Бранн смотрится обыкновенно спокойно, а сам Джаред — величаво и непреклонно. Иными словами, жизнь Двора возвращается к благому порядку вещей.
Немного портит этот порядок лишь перелетевшая на плечо Джареда Шайя, кокетливо скрестившая ножки, но даже она теперь в строгом черном… платке, так что это не особенно нарушает впечатление.
— Офицер Мэй, прошу, проводите королевского волка Бранна к нему в покои, ему требуется провести кое-какие изыскания, — Джаред говорит это, не ожидая и не получая возражений.
Поэтому я — и как ни странно офицер Мэй тоже — понимаем: Бранну действительно требуется поработать над каким-то вопросом с книгами. Иначе неблагой обязательно бы высказался. Ну, или не высказался, но прятал бы хитрющих фей под веками.
— Да, Мэй, проводи, — мой волк царственно поворачивает голову, безошибочно останавливаясь на офицере. — Увидимся вечером, а пока нас с Советником ждут дела.
Наш офицер кланяется, прикладывая руку к груди: соблюдая все требования официального общения с королем, даже если тот не может их видеть, улыбается Бранну и приглашает его за собой кивком.
Любопытствующие ши из разных Домов смотрят и отчаянно прислушиваются, не рискуя приближаться, но фигура моего Дея, его королевский вид, его царственная осанка и решительная поступь производят нужное впечатление. Король Дома Волка и Восьми королевств уже король, оспорить это теперь можно лишь правом поединка или полномасштабной войной.
Мэй выводит Бранна из галереи, как из окружения, присматривая вполглаза, потом идет просто рядом, иногда немного приотставая.
И как раз на одном из поворотов офицер замечает темную небольшую фигуру, следующую за ними по пятам! Ой-ой, это еще что за чудеса? Вроде бы весь Двор налюбовался на неблагого? Что это за преследователь? Особенно любопытствующий?