Ворона вздыхает, склоняет голову набок, перья слегка шевелятся, а Мэй впервые, пожалуй, рад видеть еле заметную улыбку небывало изворотливого неблагого.
— Вынужден признаться и даже могу поклясться, что при Благом Дворе я исключительно не-маг, вполне настоящий, если вас это волнует, — Бранн безукоризненно вежлив. И настолько же зануден.
Душа Мэя поет победную песнь, и весьма воинственную.
— Я видел! — еще один рывок.
— Ну, тише-тише, уважаемый гость, а то я все-таки не удержусь, — что не удержится он от удара, Мэй благоразумно не договаривает.
— Я видел! Там были искры! Я нашел магию! — степняк рвется к Бранну, не обращая внимания на офицера.
И это отдельно офицера раздражает. С каких это пор в Доме Волка можно игнорировать королевских волков?
Небольшая встряска за шиворот заставляет челюсти степняка щёлкнуть, а его самого — ненадолго замолчать.
Бранн улыбается широко, очевидно вспомнил, как щелкали челюсти церемониймейстера Неблагого Двора. Да, в манере волков тоже прослеживается что-то общее.
— Я уже сказал вам, что я не-маг, — Бранн занудно вещает, — а в искрах виновата моя пуговица, — кулак размыкается, небольшая деревянная пуговка, выточенная в виде капли смотрится притягательно.
Полированный бок блестит, словно напрашиваясь скользнуть в пальцы, круги дерева образуют рисунок, затейливый, асимметричный по отношению к отверстиям. Самое то для куртки нашего неблагого.
— Я неблагой не-маг, прошу извинить, но у нас с офицером Г-вол-к-х-мэем есть ещё дела, мне жаль, что я не могу помочь вам, — Ворона кивает участливо.
Офицер еще разок — контрольный! — встряхивает нежданного попутчика, уточняет:
— Услышал? Запомнил? — дожидается кивка. — Ну так запомни ещё кое-что: на третий раз я не буду таким вежливым!
Как по заказу свободный патруль попадается навстречу именно сейчас, Мэй коротко приказывает одному из стражей отвести степняка в гостевые покои. Желательно, как можно более извилистой дорогой — я слышу это в мыслях Мэя, словами он не произносит, но серые волчьи глаза напротив горят пониманием. Условные слова, понятно. А оставшихся тут еще двоих Мэй направляет привести подкрепление — и усилить все посты вокруг библиотеки.
Бранн терпеливо дожидается своей очереди на внимание офицера. И вот сейчас — после степняка и нескольких непростых дней — Мэй готов это оценить. Сам Бранн вдруг видится ему в иных красках: иногда неблагой бывает разумным в том, что считается проявлением разумности среди благих.
А иногда — больше, чем разумным. Знать об этой опасности он не мог, однако, не подставился и переубедил назойливого степняка очень качественно. Именно в тех словах и выражениях, которые могли на «Избранного» воздействовать.
Мэй оглядывается, убеждаясь, что всех патрульных простыл и след, а лишних ушей тут не наблюдается:
— И с каких пор ты не-маг, Бранн? — довольство мешается в голосе с интересом.
— С тех пор, как на это намекнул ваш Зверь-Советник, — Ворона, впрочем, это Ворона. Он жаждет поделиться с Мэем другими сведениями. — Вот, смотри, я придумал.
На ладони неблагого лежит все та же пуговица, обычная, пусть изумительно красивая, однако к чему-то же были эти искры?
Мэй опасливо наклоняется ближе, а наш неблагой ничтоже сумняшеся сам берет его за руку и устраивает в ней пуговку-капельку.
— Вот, офицер Г-вол-к-х-мэй, смотрите, пуговица, как пуговица, но если мне станет плохо, — Бранн, похоже, ради чистоты эксперимента замедляет собственное сердцебиение, так быстро отливает от щек кровь, — то пуговица потемнеет и нагреется…
Мэй наблюдает за кусочком дерева краем глаза, а чтобы ощутить жар и смотреть не надо, так что он торопится поддержать увлекшегося экспериментами неблагого.
— Достаточно было просто сказать, — Мэй цедит сквозь зубы, дожидаясь, пока Бранн оклемается настолько, чтобы стоять ровно.
— Зато теперь ты не будешь беспокоиться, что она не работает, — Бранн выпрямляется, благодарно улыбаясь, — ничего такого произойти не должно, думаю, эта мера будет лишней.
— Лишней или не лишней, это ты позволь решать мне, — Мэй улыбается в ответ, подкидывая и подхватывая маленький предмет, прячет в карман. — Ну и раз уж все на своих местах, можешь спокойно идти в библиотеку. Мы близко, если что — кричи, волки услышат и придут на твой зов.
Наш неблагой кивает, а потом мои ши расходятся! Э, нет! Нет-нет! Пусть мой прыжок похож чуть больше на полет, но я оказываюсь на плече нашего неблагого. Мэю теперь сидеть в засаде, ждать и мучиться, а вот Бранн будет в самом центре событий. Надо за ним присмотреть, фуф, кто знает, что это за преследователь?
Офицер отходит все дальше, а я сосредотачиваюсь на мыслях Бранна — в его голове обычный беспорядок, сейчас какой-то прямо радостный. Он счастлив, что ему удалось решить задачку со способом связи, он рад, что удалось откреститься от статуса мага, что бы это ни значило при Благом дворе, иметь дело с тем степняком Бранну не хочется вовсе. А ещё он явно вспомнил неблагую кухню, мистера Октопу и моего волка — в манере Мэя решать вопросы с настырным собеседником, в его словах «волки услышат и придут на зов» промелькнула интонация Дея. И Бранн счастлив.
Фуф, нет, мне не понять, лучше подумать о чем-то более связанном с реальностью. Тут хоть объективно видно…
— О, Луг, здравствуй, мне приятно, что ты решил составить компанию, — наш неблагой. Вслух. Опять. — Прости-прости, я знаю, ты очень тихий друг, но мне иногда надо поговорить вслух. Ты не видишь, наш преследователь с нами?
И да, чтоб мне пропасть, если в интонации Бранна есть что-то кроме отстраненного интереса исследователя да доброжелательного внимания.
Как будто это не его тут преследуют.
Фуф. Мальчишки. Все им — игра! Даже собственная жизнь!
Так-так-так, Бранн, да, наш преследователь с нами! И я только молю старых богов, которые все равно не услышат, чтобы это был не еще один такой же Избранный.
— Нет, Луг, будь уверен, нет, раз в нем есть настоящая магия, притворяться магом у него не получится. А без лицедейского мастерства Избранного вне избранности не изобразить.
Нда уж, Ворона, твои бы слова…
Ох, что-то я отвлекся, вот мы уже в библиотеке! Охраны, которую Мэй точно усилил, вообще не видно, словно тут от сотворения мира не проходили волки в доспехах и при оружии. Чего, конечно, быть попросту не может.
Бранн не останавливается у стеллажей, проходит сразу к облюбованному месту за столом возле окна. Сейчас в библиотеке совсем пусто, и на его место никто не претендует. Что нашу неблагую птицу вполне устраивает. Еще больше его устраивает, кажется, позабытый кем-то томик на краю соседнего стола.
Книжка лежит наискосок, словно осталась от целой кипы, попросту не захваченная. Любопытная Ворона, разумеется, не может пройти мимо, а когда оказывается, что том с янтарным тиснением по обложке еще и описывает магию Дома Леса, Бранн усаживается на свое место с ясным желанием изучить скрытое под обложкой.
Страницы слегка слиплись, ему приходится приложить усилие, чтобы разнять их — тончайшее воздушное лезвие прорезает склейку, не повреждая текст. Бранн радостно погружается в чтение, не обращая внимания на легкое покалывание в пальцах — возможно оттого, что книга о магии и сама магическая, но я что-то не уверен.
А еще я уверен абсолютно, что у нашего преследователя есть все шансы быть пропущенным! Бранн! Эй! Бранн! Мы тут по делу! Офицер Мэй отвинтит тебе голову и будет прав! Он не согласится повторять опасный эксперимент!
Я не верю своим глазам, Ворона откладывает книгу. Со вздохом, нехотя, медленно и печально, но откладывает.
— Ты прав, Луг, магия Леса от меня не убежит. А вот преследователь — легко.
Бранн отправляется на порог библиотеки — встретить неизвестного лицом к лицу.
Глава 39. Призраки дома Волка, часть 1
Призрак, тень, скользящая за Бранном не первый день, побаивается выходить на свет и представляться как положено. Я чувствую страх… скорее, трепет фигуры в плаще, хотя вышитое дерево дает понять — избегает встречи с нами особа королевской крови, а Фордгаллу и всем его многочисленным корням и веткам стеснение не слишком свойственно. Не Фианна-лучница же это, старшая сестра лесной королевы! Которая сначала стреляет, а потом задает вопросы!
Да, Бранн, могу и рассказать, что знаю! Раз сам спросил! И незачем тереть нос. А, у тебя пальцы чешутся. Может, от книжной пыли?
Так вот, это весьма примечательная особа. Живет в лесной глуши, хороша собой, но редко появляется при дворе; тверда характером, раз сама расторгла очередную помолвку; пусть и представляет выгодную партию (не первый уже век, а то и тысячелетие!), однако так и не дождалась своего принца, на меньшее ее высочество лорд Фордгалл не променяет. Фианна каким-то таинственным образом выскальзывает из матримониальных сетей лесного короля, в которые он, упрочивая свое положение, так и норовит ее запихнуть. Не иначе, боевая магия леса!
А лесная принцесса, младшая сестра Финтана, одаренная Истинной любовью, умерла не так давно. Просто уснула — и не проснулась…
Тень следует за Вороной на почтительном расстоянии, стараясь вовсе не попадаться на глаза, но тот остается непредсказуемым даже в выборе дороги до покоев. Понять нашего неблагого не всегда удается даже мне, не только ясноглазому капюшону, вот тогда наш неблагой и смог разглядеть своего таинственного преследователя.
Мне это все не нравится!
Как водится, наша проницательная Ворона следить за собственным хвостом не особо умеет. Лишь тогда, когда надо кого-то спасать или самому спасаться.
Поэтому вылетевший из-за очередного поворота подле библиотеки Капюшон натыкается (почти буквально) на нашего неблагого. Бранн потирает пальцы, словно ожёгшись, и складывает руки на груди, всем своим видом выражая, что не ждет ничего хорошего, хотя начинает разговор спокойно:
— Теряюсь в догадках, кто ты и что тебе от меня нужно. Это немного невежливо — преследовать меня.