Капюшон весь обмирает, не предполагая, что попадется.
— П-простите, я шел мимо, — неубедительный мах ладонью за плечо. — Вам показалось!
Бранн задумчиво сверлит собеседника зелеными глазами. Изумруд ненамного мягче алмаза — те ещё ощущения с непривычки.
— Что-то мне подсказывает, не показалось.
Капюшон пытается пятиться, Ворона вздыхает.
— Ты ведь никогда никого не обманывал, не-преследователь? — сейчас изумрудные глаза мерцают притягательно, вглядываясь в собеседника. — Не слишком хорошо для мага быть всегда честным до конца, можно не заметить, как становишься рабом чужих желаний.
Теперь Капюшон озадачен.
— Да о чем вы?! Я не маг, я урод!..
Вот это он зря.
Когда Бранн слышит подобные заявления, у него сразу срабатывают инстинкты. Да-да, я вижу, как из сознания выдувает всё, кроме одного ярого желания. Исследовать и вылечить. Работа в неблагой библиотеке была нашей Вороне по душе.
Не успевает Капюшон опомниться, как цепкие пальцы сбрасывают его капюшон и охватывают голову. Бранн явно обращается к магии, не забывая уверенно поворачивать и наклонять голову озадаченного ши, а я пока могу рассмотреть нашу загадку.
Ши молод, хотя уже преодолел порог трехсот лет, но не то чтобы очень сильно от этого порога отошел. У него темная смуглая кожа, каштаново-рыжие волосы. Короткие, кстати, а не длинные, заплетенные в косы, как принято у молодых лесовиков. Глаза — те самые, ясные, тоже насыщенных цветов. Блестящие, карие у ободка и ярко-зеленые в середине.
А от пристального внимания нашего неблагого лесовик заливается краской.
По рукам Вороны скользят рыжие искры — и это не его магия!
Бранн тоже удивлен, хотя удивление это подспудное и проходит дальним планом.
— Не понимаю, — наконец смотрит не магическим взглядом Бранн, не отпуская рук от головы благого. — И где ты урод? Все на месте, ты здоров, а насыщенность цветом покровов свойственна вашему Дому.
После этих слов Флинн заливается краской по самые брови, глаза блестят ярко, в них светится живое смущение, смятение и вдобавок недоверие. Не таких слов он ждал от неблагого.
— Кого-то ты мне очень сильно напоминаешь, — о своих саднящих пальцах Бранн, разумеется, напрочь забывает. Да и на лесовика смотрит так, будто усилием воли собирает все черты в одно впечатление. — Внешнее сходство…
Ворона, открой глаза. Парень как две капли воды похож на Финтана! Только глаза иные и волосы короткие.
Бранн досадливо морщится на мое замечание, его ладони скользят вниз, отпуская Флинна, и становится видно странной формы родимое пятно на щеке молодого лесовика, спускающееся на шею.
Воротник, хоть и высокий, не закрывает ярко розовеющую форму в виде… Интересно, чего? Больше всего это похоже на собранные в пучок крылья многих и многих фей, торчащие в разные стороны своими остренькими кончиками. Так что в целом, если не считать прически, глаз, манеры обращения, манеры одеваться, манеры держаться — Флинн сильно похож на брата!
И да, еще это пятно. И выражение глаз, лица. Ну знаю! Бранн! Ты там бухтишь про душу, но я ему не доверяю!
— Но! Но вот же! — палец обвиняюще тычет в это самое родимое пятно. Ходит наш лесовик тоже в перчатках. Хотя ради этого жеста — стянул и мнёт в руке. Замшевые, зеленые, на их тыльной стороне тоже продолжается вышитое дерево, охватывающее весь костюм благого.
Уверен, настойчивая коряга прорисовывается даже на его сапогах! И не знаю, что сам Флинн думает по этому поводу, но вот я бы на его месте забеспокоился: дерево и его корни охватывают лесовика полностью, кажется, ни единый вздох не останется незаметным.
Со стороны вышивка похожа на сеть или клетку.
Фуф! Это что это! Нет! Бранн! Тебе показалось! Что значит «я тоже так думаю»?! Я вовсе не сочувствовал лесовику! Нет! И не надо потирать лоб с таким видом, будто тебя он беспокоит! Я почувствую каждую твою уловку, не переводи тему!
Несмотря на наш внутренний диалог, изогнутые брови Вороны приподнимаются в чистом изумлении, я бы даже сказал, несколько напоказ:
— Это? Это родинка, а не уродство, — косится на молодого лесовика с плохо скрытым подозрением. — И делиться силой было вовсе не обязательно, хотя весьма щедро с твоей стороны.
— Что?.. — сказать, будто лесовик ошарашен, ничего не сказать. Он застыл с таким видом, словно думает, что его подводит слух. Пара ничуть не менее удивленных глаз теперь пытливо вглядывается в Ворону.
Бранн хмыкает:
— Допустим, ты умеешь обманывать и ты не маг, — широкий жест открытой ладонью, допускающий, кажется, любой вариант из сонма всех возможных. — Откуда берутся оранжевые искры? — голова нашего неблагого привычно склоняется к плечу.
Флинн стоит, не зная, что сказать, руки нервно сходятся на фибуле, продолжающей узор веток и листьев, плащ приоткрывается, становится виден весь костюм, в котором много серого и коричневого, но золотое дерево смыкается даже вокруг груди лесовика. Я был прав, Бранн! Вышитые ветки и листья на коричневой курточке Флинна — повторяют очертания ребер и впиваются в тело загнутыми коготками!
— Я… Я не знаю, — лесовик нервно дергает пару раз завязки плаща, отводит глаза, будто ищет ответ на полу. — Но это же временно! Искры появились только тут! В Черном замке! Раньше не было! И потом, наверняка, они куда-нибудь опять пропадут!
— В замке, значит, — Ворона потирает лоб прямо над глазами, хотя вроде не устал. — И раньше не было. Неудивительно. А почему они появились в замке, как ты думаешь?
Пристальный взгляд нашего неблагого все-таки доискивается ярких глаз Флинна, лесовик опять краснеет, на этот раз недовольно. Фуф! У этого ши есть, кажется, румянец на каждое настроение!
— Ну это же замок! — лесовик широко разводит и поднимает руки, немного напоминая Шайю в платке Советника, плащ по-прежнему отлично держится на его плечах. Пришитый, что ли? — Это же тот самый легендарный Черный замок! Здесь, говорят, жил старый бог, а может, и несколько, тут, говорят, в стенах дремлет проклятье, а может, и не одно, а может, и то самое Проклятье!..
Лесовик, кажется, перечитал сказок, но стены и проклятья в них больше не могут считаться выдумкой, не для меня и не для Бранна точно.
— Значит, все дело в волшебной обстановке? — спокойный интерес из голоса неблагого можно черпать ложками и еще на кастрюлю останется. — И что искры появились только у тебя, тоже виновата обстановка?
— Это плохо?! — Флинн тут же впадает почти в панику. — Ох, я подозревал, но никому не говорил, а то еще триста лет… — и обрывает себя сам.
Ворона, однако, не была бы Вороной, если бы вопрос остался открытым.
— Я не сказал, что это плохо, это просто есть, стоит признаться себе в этом и не ужасаться ни себе, ни искрам, — где-то в дальней дали воспоминаний видны крошечные изумрудные перья, сотворенные из чистой силы, как рыжие искры. — Хорошо, что ты никому не сказал, я полагаю, твой отец вполне способен посадить мага на цепь…
Теперь не договаривает Ворона, но по другим причинам.
— На цепь?! Нет! — лесовик в противовес обычным эмоциям на этот раз бледнеет, что при смуглой коже смотрится необычно серо. — Просто дома сидеть сложно! А на цепь я не пойду! И вовсе я не маг!
Рыжие искры снова срываются с ладоней, рассыпаются вокруг всей фигуры в темно-зеленом плаще, что нервирует Флинна, разумеется, только больше, некоторые искры лопаются прямо в воздухе, сердито, будто жаждут взрывов и крови!
Бранн! Надо что-то делать! Он же сейчас сорвется!
Бранн тем временем вглядывается в пояс, смотрит на рукоять кинжала благого и продолжает как ни в чем не бывало:
— Хорошо, еще один не-маг, чем ты сражаешься? Твое любимое оружие?
Лесовик не волк, его сюда с оружием бы не пустили, так что вопрос Бранна резонный. А также очень отрезвляющий.
— Палка! Я люблю сражаться длинной палкой!
Флинн рад отвлечься, в запале изображает пару защитных и атакующих движений, как будто рвется участвовать в разговоре полнее. Теперь, когда его поймали, кажется, страх отпустил. Задиристо поднимает подбородок в ответ на взгляд нашего неблагого, сверкает глазами, родимое пятно вырисовывается отчетливее.
— И у меня хорошо получается! И я даже сам украсил её!
Бранн улыбается, его радует, что Флинн может позабыть обо всем хотя бы на время. Вот уж не понимаю, что в этом хорошего! Что значит «он мог быть свободен в себе»? Бранн! Не отмахивайся! Поясни!
Нет, фуф, очередные недомолвки!
Бранн улыбается теперь персонально Флинну:
— Полагаю, узорами, похожими на те, что оплетают рукоять кинжала?
Лесовик опять жарко заливается краской, хмурится, опускает голову, будто сопротивляется, но спрашивает с вызовом:
— Да! А как вы узнали?
Бранн машет рукой, предлагая следовать за ним, проходит в библиотеку, подходит к знакомому стеллажу, просматривает корешки книг, вытягивает одну, пролистывает быстро-быстро, ему явно помогает ветер — страницы шелестят сами. Лесовик, последовавший за неблагим и полный опасений на входе в библиотеку, как будто это не он преследовал Бранна, а Бранн охотился за ним, теперь завороженно наблюдает маленькое волшебство и не сразу осознает, что книга раскрыта перед ним на странице с зарисовкой. Очень похожей на его узоры зарисовкой.
— А теперь читай, не-преследователь и не-маг, что написано выше, — палец Вороны утыкается в крупный и хорошо видимый заголовок.
— «Боевая магия Дома Леса». Ой! — лесовик изумленно вглядывается то в лицо Бранна, то в открытую страницу, как если бы подозревал их в сговоре.
— Вот тебе и «ой», — книжка вручается лесовику, а он сам усаживается на ближайший диван. — Изучай, не-маг, а то, боюсь, забудешь и не поверишь. Лучше знать, чем владеешь. Иначе оно завладеет тобой.