— Может, поселить ее сразу в гостевые покои было лучшим решением?
— Нет. Я обещал. Я теперь не доверяю никому! Через пару дней от ее дяди приедет няня… — доносится уже глуше: — Ты ведь знаешь, какая она была, Алан? Знаешь?! Знаешь, что она сказала первый раз?
О, это точно не про Лили. И не про няню.
— «Вас считают холодным, Джаред. Но это не так. Вы словно кипящий источник, прикрытый тонким слоем льда». А Джилрой… «Я всегда рад, что моей Лианне есть с кем поговорить среди волков». Он говорил искренне! Он благодарил меня за помощь! А Мэллин? Ты знаешь, что я сам — сам! — просил его поехать? Знаешь?.. Он должен был вернуться с миром. И что вышло? Что?! Я не думал, Алан. Не думал, что они могут… из-за чего, из-за пары клочков земли? Не будь я волком, прирезал бы эту тварь лесную… Не будь я волком, впал бы в сон-жизнь. Хотя броситься на меч никогда не поздно!..
Глухой шум. Не будь Советник столь выдержанным, я бы решил, что он заехал Алану в плечо или в грудь, а тот прижал его к себе. Но это невозможно, мне просто почудилось. Снова голос Джареда:
— Отпусти!
— Тише, тише… Не надо ни на что бросаться, даже на меня. Мне нужно помочь открыть бутылку. Сам знаешь, рука иногда не слушается меня, — негромко говорит Алан. — А сегодня Проклятие особо разыгралось.
И Джаред, видимо, подчиняется. Лишь договаривает, уходя: «Единая волчица, прародительница всех волков! Пусть у этого ребенка жизнь сложится удачнее, чем у матери!»
Да, в эти дни Проклятье просто празднует победу. У родителей моей госпожи Кольца появились еще до него, а значит, они продержались дольше всех.
Лили, улизнувшая от двух стражников и оставившая заместо себя одеяло, оборачивается на шорох. Далеко в темноте сверкают две пары желтых глаз и она, ахнув, бежит по бесконечным коридорам и переходам Дома Волка.
— Напугай ее еще! — шепчет Гвенн.
— Да она малявка совсем, — не слишком охотно отвечает Дей.
— Ее мать убила нашего родича, — высокомерно говорит Гвенн. Потом всхлипывает. — Дядя Мэллин… он играл с нами. Иди! Иначе я сама ее напугаю!
Лили окончательно запутывается в поворотах, да еще пытается миновать стражу, пусть и немногочисленную здесь. Она и рада бы вернуться, но не знает, куда идти. И я ничего не могу подсказать ей.
Садится на ледяной каменный пол, натягивает ночное платье на босые ступни, опускает голову, глотая слезы.
— Вряд ли здесь есть еще дети, — раздается голос, очень спокойный и убедительный даже тогда. — Видимо, вы — Алиенна, принцесса Солнца. Меня зовут Дей.
Моя госпожа поднимает голову. Она улыбается, смотрит без тени испуга, хотя черноволосый волчонок в черной с серебром одежде больше похож на призрака. Алиенна же видит в нем своего спасителя. Впрочем, лицо у него и впрямь открытое, Дей не таит зла. Он старше ее на три, четыре года?
Волосы Лили блистают уже не тревожным серебром, а теплым золотом. Дей церемонно протягивает локоть и так же церемонно продолжает:
— Разрешите проводить вас, принцесса. Вы под охраной нашего Дома, но… — спотыкается и договаривает от души: — Ты лучше не ходи по ночам одна.
— Почему? — сияет Лили, идя рядом.
— Каждый из волков свободен, как и ты. Но призрак Нуаду иногда тоже выходит на прогулку. С огромными рогами, синекожий, в серебристых звездах, а его цепь громыхает как самая страшная гроза!
Лили ойкает и вцепляется в его руку своими обеими.
— Не бойся, — договаривает маленький волчий принц. Поправляет кинжал на поясе и в первый раз улыбается. — Пока ты со мной, тебе ничего не грозит.
— Но ты не можешь быть рядом все время!
— Я буду, моя принцесса. Ты уже видела клепсидру? — Лили мотает головой. — Там тоже волки, но они вовсе не страшные. Мы — стражи этого мира. А если попросить тех, охраняющих клепсидру, в два ночи, желание исполнится.
— Ты покажешь? Мне очень, очень нужно загадать желание!
— Все, что захочешь, моя принцесса.
Дети уходят, и Дом Волка провожает их взглядом. Пристально, но без злобы.
Ну вот, пока я тут предавался воспоминаниям, меня опередил Советник! Моя госпожа!.. Она очнулась!
— Значит, он дал мне свободу? — тихо говорит Лили, дослушав Джареда. — Он. Дал. Мне. Свободу?!
Прямо как Дей — каждое слово отдельно, со сдерживаемой, готовой вот-вот прорваться яростью. Волчица! Волосы горят белым злым пламенем.
Меви порывается что-то сказать, но молчит. Теперь она относится к Дею по-иному, чем раньше.
— Принцесса Солнца… — начинает Джаред, но Алиенна торопится вниз, перепрыгивая через ступеньки и бормоча:
— Это именно то, что мне нужно.
— Осторожнее! — и Советник спешит за Аленной.
— Я знаю! — оборачивается она, сбавляя тон и улыбаясь. — А Дей?..
— Нет, моя королева, — с поклоном отвечает довольный Советник. — Я решил, что столь радостной новостью вы должны поделиться лично.
О-о, нужно торопиться. Чую, будет жарко.
— Дей, это я. Это я! Открой! — просит Алиенна. — Дей, открой же!
Молчание настороженное, отчаянное прерывается словами:
— Алиенна. Покинь. Меня.
— Дей!
Лили глубоко вздыхает. Нет больше жены, просящей войти. Есть королева, которую нельзя не впустить.
Ее лицо искажается, она поднимает руки, огонь охватывает их, летит вперед, ударяет в дверь и… дверь, как и часть стены, шипит, сжимается, пропадает вовсе. Только обрывки ткани висят на оплавленных краях и гул проносится по замку.
В комнате темно. Алиенна, все еще в облаке света, делает шаг вперед, еще один…
Дей, видно, баловался с кинжальчиком, пока меня не было — его руки в крови, а ведь он всегда был ловок! Стоит, головы не поднимая, но поворачивается за моей госпожой всем корпусом — словно слышит или чует, где она. Делает к ней шаг… и останавливает себя.
И слышать меня не хочет, вредный, безумный волк!
— Дей, не смей! — кричит Алиенна. — Не смей отчаиваться! Не смей запираться от меня!
— Я приказал оставить меня в покое! — рычит Дей. — Приказа короля тебе недостаточно?
На слове «король» его голос ломается. Дей, мой Дей, Лили все слышит, как и я. Вовсе не королем тебе сейчас хочется быть!
Моя госпожа делает еще шаг и кладет ладони на грудь волка.
— Тепло и свет, — шепчет он в непонимании.
Поднимает руки и… Как же уютно лицу моей госпожи в его ладонях! Каким золотым светом горят ее волосы! Светом любви. Темным золотом мерцают глаза.
Дей притягивает Лили к себе, до поцелуя осталось совсем немного… Но мой волк опускает руку и повторяет, словно опомнившись:
— Недостаточно?!
Прижимает на миг Лили к себе и тут же отшатывается.
— Нет, Де-е-ей… — шепчет моя госпожа, и дверь мгновенно зарастает вьюнком. — Недостаточно. Как и всего мира, если тебя в нем нет.
— Алиенна, нет, не надо, ты еще встретишь того, кто будет достоин тебя!
— Я уже встретила! — яростно выпаливает Лили.
— Алиенна, пойми, — отчаянно тихо отвечает Дей. — Я едва смог отпустить тебя. Я не могу!..
— Что ты не можешь? — шепчет Лили.
Ее руки ловко развязывают туго стянутый ворот рубашки, обводят ключицу, ямку на шее. Лили улыбается, разглядев золотую родинку, ведет пальчик ниже, ниже — сердце ее волка всегда говорит правду, но Дей перехватывает руку. Отвечает жестко, почти зло, но эта злость на себя, он не хочет, не может поддаваться нашей Лили:
— Любить, не касаясь тебя. Я могу снова тебе навредить. А я не хочу!..
— Я хочу! Я хочу быть твоей женой. Быть твоей! И ни ты, ни кто другой не прогонит меня отсюда!
Лили поднимает на него взгляд настолько огненный, что, мне кажется, Дей видит его. И отшатывается.
— Алиенна, ты что, не понимаешь? Не слышишь меня? Я! Не! Ви-жу! Я… — выдыхает громко, — не могу даже оборачиваться! Я…
— Де-е-ей… — его имя слетает с губ моей госпожи золотым шорохом вечномолодых деревьев Нижнего мира, весенним ливнем, шуршанием трав, ясным светом, льющимся с небес. — И я не могу оборачиваться, — и улыбается, удивленная его непониманием столь простых вещей. — А видеть я буду за нас обоих.
— Алиенна. Ли-ли…
Теперь ее пальчики скользят по его лицу, обводят упрямые губы. Осторожно снимают две красные слезинки, что выкатились из-под повязки.
— Лили. Ты… Лили, подожди. Подожди!..
Дей ухватывает руки Лили, разводит их в стороны, не давая более дотронуться до себя. Слишком сладко, слишком больно.
— А вот это для тебя ничего не значит? — сгибает Алиенна кисть, поворачивая к нему кольцо, раз ее слов, ее любви для него мало.
— Значит. Значит, и очень многое, моя королева, — падает на колено мой волк, прижимая ее руку к груди. Он понимает, про что она говорит, он видит, для него ее кольцо горит даже во мраке вечной ночи.
Целует, а потом загибает ее пальцы, накрывает их своей ладонью. Алиенна вспыхивает от радости…
— И я буду счастлив этим, — говорит он, и мне на миг кажется, все случится сейчас, они поймут друг друга, — ведь с тобой останется память обо мне. Память о былой любви.
— Но не ты, Дей? Не ты?.. — ужасается она его словам.
Дей встает и отвечает внешне спокойно, видно, все передумал на много раз:
— Послушай меня, просто послушай. Ты уедешь с дядей и станешь королевой своего Дома. Я был в твоей жизни, но я — твое прошлое. Ты забудешь меня и пойдешь дальше! Зачем тебе я? Что я могу дать тебе? Если быть королем — мой долг, то… Не положено… — он выдыхает сквозь зубы и бросает последний аргумент: — слепому быть мужем!
Дей, ты вовсе не слепой! Ты видишь, ты ощущаешь мир, ну как же так!.. Даже если ты был слепым вовсе, Алиенна бы не оставила тебя. Нет-нет, ты конечно, слепой, еще какой слепой! Раз не видишь ни любви Алиенны, ни своего счастья! И я не буду больше разговаривать с тобой никогда!