— По болоту идти будет очень непросто и опасно, — Бранн вглядывается в Дея как-то иначе. — Она так просто нас не отпустит, но на границе мы сможем её запереть, замкнуть, я недаром Хранитель, я умею запирать калитки!
Мой Дей хмыкает, весело прищуриваясь:
— И это тоже твой выбор из многочисленных свобод?.. — моему волку понравилось подшучивать над неблагим, кто бы мог подумать!
— Разумеется! — Бранн не понимает шутки, он слишком устал. — Каждый выбор в моей жизни сделан мной самим, — отводит глаза. — Пусть и немного подготовлен обстоятельствами. Но ты представь, оставить такое болото без Хранителя вовсе!
Теперь, о, теперь, мы с Деем прекрасно это представляем, неблагой. Оно и с хранителем не то чтобы очень дружелюбно.
Бранн разливает зелье по фляжкам, но рука его дрожит. Он не выдерживает и укладывается на спину.
— Знаешь, что я тебе скажу, благой? — косит глазами туда, где уже плашмя лег Дей. Почти рядом с ним.
Мой Дей хмыкает заинтересованно, говорить ему пока не хочется. Лишь поворачивает голову к неблагому.
— Я тебе скажу, благой, что ты очень вкусный! Вкусный просто небывало! Ни одно поколение хранителей не помнит таких вкусных ши, чтобы за них стоило вырезать все живое на болоте!
Взгляд Бранна устремляется в небо. Неблагой ши и не меняет тона, но благому, я чую, тоже хочется рассмеяться.
Мне вовсе не весело. Если так встречает край земли неблагих, то что ждет нас дальше?
Глава 5. Границы жизни
— Завтра тяжелый день, — говорит Бранн Дею. — Нам понадобятся все силы. Ложись уже. Хватит вопросов.
Волк спит вторую ночь подряд! Пытается спать. Он думает о близких…
Темны чертоги волчьего Дома. Со дня отъезда наследника и начала сон-жизни принцессы Солнца здесь стало еще темнее и мрачнее. Майлгуир не покидает королевские покои, Меви и Грей — Алиенну, Джаред успевает везде. Он командует стражей, встречает свиту принца Леса, успокаивает пришедших волков, показывая бумагу о наследовании.
«Дей вернется», — твердит он как заклинание, и его слова повторяет весь Дом.
«Дей вернется», — шепчет Меви моей госпоже.
«Дей вернется», — переговариваются стражники.
Эту же фразу твердит Майлгуир, отчаянно пытаясь поверить.
Я уверен в этом. Слово способно на многое, особенно — столь горячо и многократно повторенное.
Волчий принц упрям и неистов не меньше отца, а может, и больше. Он еще не сталкивался с горечью поражения. Такие, как Дей, легко могут сложить голову, а могут пройти там, где отступят сто ши до него.
Смолкает шум оружия и звуки голосов воинов, снаряженных и уехавших двумя отрядами охранять границы. Дома Неба и Степи тоже прислали войска — у моря все тревожнее.
Перестает всхлипывать Гвенн. Разглядывает кольцо, подаренное Финтаном. С большим, красивым камнем, который прижался к ее пальцу, словно паук к мухе. Затем срывает его с пальца. Волчица долго смотрит в тьму за открытым окном, дважды замахивается… но так и не выбрасывает кольцо.
Наверное, мой Дей, так все и есть в Черном замке.
Недовольный Финтан, покинув покои волчицы, пробирается к себе. Не особо таясь.
Что-то движется за ним следом, скользя по черному дереву стен. Финтан оглядывается, но, не видя ничего подозрительного, продолжает свой путь.
Это плющ, всего лишь плющ — без цветов, с тонкими резными листьями. Однако он не отстает. Он приближается.
Отделившись от стены, одна ветка стучит, словно пальцем, по плечу принца Леса. Тот оборачивается испуганно, но плющ мгновенно прячется.
Никого.
Финтан делает еще два шага, снова оборачивается еще более испуганно. Плющ, вспомнив обиду и не церемонясь более, яростно устремляется к нему со всех сторон, не давая вытащить кинжал, хватает за руки за ноги… На бормотание не обращает внимания — древняя магия леса не поможет там, где правит более сильное колдовство.
Принц Леса, в одних сапогах, закрываясь стыдливо тем же дерзким вьюнком, бежит при свете луны до свои покоев, провожаемый хохотом стражников. На его крик: «Угомоните уже свои проклятые ветки!» следом доносится: «Принц Леса, это твои ветки, ты с них и спрашивай!»
А вот черный, так и не убранный венок в покоях Дея распадается, но не на почерневшие ветки плюща… он распадается на множество тонких черных змей с треугольными головками. Разбуженные кем-то змеи ползут по длинным коридорам.
Ты прав, Дей. Они опасны, очень. Не вздрагивай так, мы далеко, очень далеко, мы помочь не сможем. Мы можем только смотреть.
Может помочь другое. Зеленые ветки плюща не дремлют. Они торопятся, спешат обогнать, опередить черных хищных змеек.
Король спит, он не видит опасности. Черные змейки приготовились, им достаточно лишь раз ужалить…
Ветки плюща бросаются вперед, они закрывают, затягивают Мидира, оборачивают его крепко.
Так крепко, что он не дышит.
Испуганным стражникам, вбежавшим в зал, предстает король, увитый множеством плотных рядов темно-зеленого плюща, недоступного для хищных черных змей, попрятавшихся в трещины камня.
Прибежавший на звук тревоги Джаред с болью смотрит на живой шевелящийся ковер. Хранитель магии запрещает трогать его.
Советник выставляет стражников по сторонам от постели короля. Почти — склепа. Дыхания Майлгуира не слышно.
Волк вскакивает с криком.
Да, мой Дей. Прости за скорбную весть. Ты теперь Король Волчьего Дома.
— Бранн, проснись! Да проснись же! — трясет неблагого Дей.
— Просто Дей, всем надо спа-а-ать, — сонно отвечает Бранн, — неблагим, благим, даже непоседам волкам…
Взбивает, не размыкая глаз, мешок в изголовье.
— Особенно — уставшим непоседливым волкам, за которыми следить в десять раз утомительнее. Ши нужно спать иногда… хоть время от хр-хр време-уэн…
Укусить его, мой Дей?
— Ай! — подскакивает Бранн.
Видит муку на лице волка и даже не сердится: ни на него, ни на меня.
— Мне нужно спешить! Мне очень нужно спешить!
— Благой, подумай, — еще медленнее, чем обычно, отвечает неблагой на торопливость Дея. — Если ты сложишь голову в болоте, как это поможет тем, кто тебе дорог?
Отворачивается и бормочет:
— Спи, волк. Ночью мы в безопасности. Набирайся сил.
До самого рассвета больше не было никаких снов.
Пора в путь.
Бранн и Дей — оба хотят выбраться из болота. Но каждый таит в себе отличную причину. Мой Дей, разумеется, жаждет добраться до цвета папоротника и вернуться с ним как можно быстрее, это желание гонит вперед на пределе сил. А вот неблагой на то и неблагой, чтобы видеться неясным — но я ощущаю отчетливо, что болото он хочет миновать сколь возможно быстро. Впрочем, головы не теряет. И когда мы третий раз проходим мимо одной и той же коряги, останавливается первым. Мой Дей сердито оборачивается — ему кажется, что победить болото можно одним лишь напором. Неблагой Бранн думает иначе. Он хмурится, обходит приметную кривулину, принюхивается, но не трогает. Садится на корточки, спрашивает:
— Нам теперь только туда?
О, мой Дей! Коряга качается сверху вниз, кивая узловатой веткой, будто головой! Неблагое, отвратительное болото!
Бранн поднимается на ноги, хмурится ещё пуще:
— Трясина не готова отпустить нас, не зазвав к себе на огонек. Там будет опасно. Может и смертельно. Но если не пойдем, она закружит нас в бесконечном кольце. Выбор обыкновенный: сражаться или ждать.
Мой Дей глухо рычит от досады: он не может, не хочет задерживаться, но проклятая волшебная тварь не оставляет выбора. Ждать, разумеется, возможностью не считается.
— Я в тебе не сомневался.
Неблагой спокойно улыбается и выбирает новую тропинку, которая на вид, при всем Бранновом волшебстве Хранителя, не располагает к путешествию. Под ногами хлюпает еще пуще, совсем близко вспухают сернистые пузыри, деревья пропадают вовсе. Если бы наш провожатый не был Хранителем, тропка с удовольствием засосала бы всех со страшной скоростью — я чувствую голод, который живет внизу.
Уж на что душа Трясины мерзка на вид, но место, к которому мы приближаемся по своей воле, выглядит более отвратительно. Мой Дей, похоже, мечтает научиться летать — с такой брезгливостью ставит на землю сапоги. Хотя, какая тут земля? Вокруг, сколько хватает глаз, блестят черные мокрые бугорки, соединенные, похоже, под водой. Вода просачивается меж их боками, стоит только поставить ногу.
При очередном шаге Бранна один из бугорков неловко переворачивается другой стороной, и на нас с отвращением смотрят большие темные глаза, осмысленные, похожие на человеческие, и оттого жуткие. Секунду спустя тварь открывает рот и начинает монотонно вопить, как ржавая пила, её соседки приходят в движение, волна черных спин приподнимается и пробегает куда-то вперед. Мой Дей, усмирив брезгливость, каблуком переворачивает тварь носом в воду.
Бранн отнимает руки от ушей и признательно кивает.
Ковер из черных тел служит опасностью и опорой, для неблагих это, кажется, в порядке вещей: Бранн рубит щупальца, которые атакуют нас все настойчивее по мере приближения к центру этой отвратительной живой равнины.
— Это ее спина, — Бранн мечом указывает вниз. — Уже выросшие Дети Трясины, помогают ей думать и тянуться повсюду. Большие опасные твари.
Дей кивает. Ши идут дальше, хлюпая черной водой, мне не по себе здесь, мой Дей, я вижу, что даже Бранну не по себе, хотя он Хранитель этих болот, мне все это не нравится! Нет, я не могу перестать нагреваться, прости!
В центре равнины я вижу дом, который не дом. Он выглядит, будто покосившийся пень, густо оплетенный толстыми корнями и тугими лианами. О, старые боги, я надеюсь, никого дома нет!
Бранн останавливается, отпивает Чистой Воды, протягивает флягу моему Дею — да уж, вам следует подготовиться! Я бы не пустил вас! Не пустил! Да, мой Дей, не стоит фыркать столь насмешливо! Но вы оба слишком упорные в своих стремлениях!
Бранн зажигает палку голой рукой и медленно идет навстречу покосившемуся строению. Дей обнажает меч и разминает плечи, следуя за Хранителем. Отходить от него я бы не рискнул, мой Дей, и тебе не советую — здесь нет иной опоры, кроме неблагого плеча.