Ну да, мой Дей, как повелось — только кажется, что обычной. Я горд — ты почти не вздрагиваешь, когда она открывает глаза!
— Третий принц? Вы ли это? Наверное, мне пора засыпать навечно, вас, как и живой магии, тут быть не может! — у двери нет рта, но голос звучит, определенно, от неё. — Передавай привет ши Бранну, бродячая душа, он был славным малым… — дверь зевает (судя по звуку, да, мой Дей) и прикрывает глаза.
Наш неблагой передергивает плечами, словно почувствовав на себе те одежды, в которые его преждевременно вырядила слишком живая для двери, да, мой волк, я с тобой согласен, Дверь. Бранн стучится, стянув перчатку и прикасаясь к деревянной, вроде как, поверхности, всей ладонью.
— Третий принц?! Третий принц?! — глаза распахиваются резко, часто моргают. — Мне приснилось, что вы пропали на триста лет, а потом ко мне пришла ваша душа, требовать давний долг!..
— Я не единственно душа, Буук, и я здесь! — неблагой приподнимает уголки губ, хмыкает, сдерживая смех. — И твой долг вполне пора отдавать, как считаешь, триста лет — достаточно милосердный срок, чтобы не разорить тебя?
— Бранн!.. Бранн! Третий принц! Тут! Живой! — дверь распахивается с таким оживлением, что слегка бьет по стене, не успевая остановиться. Глаза тут же оказываются на внутренней стороне створки. — Да что угодно! Вы вернулись! Вернулись! Я всем скажу!
Ворона только успевает подобрать длинные губы, чтобы произнести нечто серьезное, как глаза с двери пропадают. О, мой Дей. О. Мой. Дей. Что здесь вообще творится, мой волк? Неудивительно, что у тебя нет ответа, но, может быть, он есть у Бранна?
— Бранн, а что? Кто это? — да, ты вполне можешь вздрогнуть от прохладного воздуха обещанной библиотеки, такой же странной, как все вокруг! Я полагаю, никто не догадается, что тебя передергивает по другим причинам, мой Дей.
— Страж ворот, — неблагой явственно озабочен чем-то иным, он принюхивается к воздуху, поводит острыми ушками, тон его голоса падает до механического, мысли Вороны далеко, но, может, он что-то все же скажет. — Буук, глаза и уши, дух этого здания, помнящий всех и помогающий самым отчаянным пациентам, — Бранн определяется с направлением, следует за своим длинным носом, вытянувшимся в сторону правого коридора.
— Пациентам? В библиотеке?..
Да, мой волк, у меня тот же вопрос!
Наш неблагой досадливо поводит плечом сначала, потом останавливается и оборачивается. Он очень спокоен.
— Я и забыл, просто Дей, что у вас не так, — глаза от взгляда на тебя теплеют, мой Дей, наш неблагой все-таки небезнадежен. — Если помнишь, я лечил тебя словами, лечил себя словами, и тут лечат словами, а где их больше всего? — отворачивается и сам отвечает на свой вопрос: — В библиотеке. Слова, конечно, не просто слова, а магические, хотя последнее время даже лекарство дается нашим библиотекарям с трудом. Магии все меньше, слов требуется все больше, простота определяет все.
Неблагой говорит загадками. Впрочем, как и всегда. Можно будет развлечься укладыванием этих загадок в голове тогда, когда он заснет, Бранн устает быстрее тебя, мой волк.
Меж тем, мы двигаемся по светлому коридору, здесь прохладно, мой Дей, как в арсенале Дома Волка, где хранится оставшееся с последней войны оружие. Надеюсь, там так же спокойно, мой Дей. Сверху стучат шаги, где-то носятся взбудораженные ши и прочие неблагие, но Бранн не торопится, почти крадется, заворачивает к ближайшему стеллажу от третьей двери по правому краю, снимает пыльный том с верхней полки, причем корешок книги становится видным только тогда, когда Бранн за него хватается. Неблагая библиотека!
— Это мой долг, Буук! — сказано в пространство отчетливо. — Возьми, Дей, пригодится!
Пыльный талмуд выглядит древним, но не стремится развалиться прямо в руках, желтые страницы торчат во все стороны, вот бы только они не растерялись! Бранн застывает, держа книгу на вытянутых руках, бросает беспокойный взгляд на потолок.
— Но! Мне некуда его положить! — отсутствие сумки, съеденной забывучими песками, ощущается как никогда хорошо.
— Главное — возьми, — Ворона торопится, почти сует тебе в руки фолиант, тут же, словно по мановению руки волшебника из тех, первых, легендарных, изменяющий свой вид. Подравниваются торчащие желтые страницы, подновляется корешок, а сама книга начинает уменьшаться в размерах.
До того, как ты можешь удержать её двумя пальцами, удается прочесть название: «Истоки магии и колдовства, история артефактов и сила проклятий». Подарок Вороны довольно странен, но неблагой уже расслабленно шевелит ушками, успокоившись, советует припрятать книгу в карман и выводит нас через ближайшую дверь на верхний этаж. Тут оживленно, но стоит неблагим в форменной песчано-коричневой одежде заметить Бранна, как становится ещё более оживленно.
Крошка-фея в сюртуке, светящаяся легким голубым, садится нашей Вороне прямо на голову; пожилого вида ши, что само по себе странно, да, мой Дей, обнимает третьего принца, не забывая величать его полным титулом; глаза Буука умильно щурятся с высоты потолка; приковылявшая коряга, тоже в форменной одежде, тянет навстречу свои гладкие корни.
Наш неблагой приседает на корточки, чтобы поздороваться честь по чести:
— Ну здравствуй, Оак! Что, думаешь, я совсем одичал на своем болоте? Не отличу руки не от рук? — Бранн не торопится пожимать протянутые корешки, а я не хочу даже думать, мой волк, что может протягивать этот Оак, кроме рук. — Думаешь, я не отличу твоих рук от ног? — улыбается широко и жмет сразу все корни, заставляя корягу скрипеть от удовольствия.
О, мой Дей, я совершенно не приспособлен к жизни среди неблагих, давай отойдем в сторонку, смотри, тут кто-то бросил книжку прямо на куст! И даже открыл! Это все-таки библиотека! Но что за обращение с книгами! Да у нас даже самый последний волк не бросит книгу в куст!
Стоит, однако, приподнять издание «Лечебных трав, авторства Литонна Вечнозанятого, Вечноворчащего и Вечнозеленого», которое вызывает вопросы одним своим названием, как куст тоже начинает скрипеть. Рядом оказывается Бранн с феей на голове, а куст вздрагивает, дрожит отдельными ветками, пышной листвой — до кончиков листьев! — и разгибается. Мой Дей, я полагаю, перед нами тот самый Вечнозеленый! Или его дальний родственник!
Промеж листьев прячутся темные глаза, которые легко принять за жучков, руки и ноги — толстые ветки, густо оплетенные лианами и листвой, пышная лиственная шапка куста, нет, пожалуй, Куста, разрастается из спины. Куст еще раз вздрагивает, находит взглядом свою книгу, потом натыкается на заслонившего тебя Бранна, зеленые щеки расходятся в радостной улыбке — и Куст аккуратно вышагивает из своего горшка, не уронив ни щепотки земли. Пожимает Бранну руку. Шепотом, напоминающим шорох сухих листьев, интересуется, надолго ли и кто это забрал его любимую книгу. Ворона приветливо улыбается Кусту, забирает у тебя книгу и возвращает владельцу. Писателю? На Вечнозеленого этот куст, по крайней мере, очень похож!
После взаимного обмена любезностями, Бранн отводит нас в сторону, не обращая внимания на приноравливающуюся спать у него на голове голубую фею:
— Нам надо ещё найти тебе браслет, — по тону понятно, что вопросов об этом самом браслете неблагому сейчас не надо. Ну, или, вернее, их не надо тебе, как раз потому, что надо браслет.
Да, я тоже уже запутываюсь в своей логике, мой Дей.
— Но кто? Но что? Но как?! — ты молодец, мой волк, да, это я тоже прочитал в глазах неблагого! Но и сам так думаю!
— Это Гринн, он давний старожил библиотеки.
— Лекарь?
— Читатель, — Бранн улыбается тебе, а фея в его волосах уже спокойно спит и видит десятый сон. — Однажды ему надоело уходить, если все равно потом приходить, и он пустил корни у нас.
— Бранн, скажи, на фоне всего, — Дей пытается никого не обидеть, но, кажется, не может подобрать слова, хотя вопроса тоже сдержать не может, — этого многообразия, как твои родители могли посчитать тебя неправильным ребенком?
Фея на голове Бранна шипит сквозь сон, разворачивается спиной к волку, Ворона молчит, неблагие вокруг смотрят так, словно волк ляпнул глупость несусветную. Кажется, Бранна тут любят!
— Как вообще тебя и можно посчитать неправильным? — от души удивляется мой Дей.
— Все в порядке, — успокаивает Ворона взволнованных посетителей и обитателей библиотеки, добавляет так, словно это все объясняет: — Он же благой! Мне повезло — или не повезло — появиться в семье высших неблагих, — вымученно улыбается Бранн уже Дею. — Такие всегда рождаются прекрасными ши, а оборачиваться могут в кого угодно. Я же больше похож на птицу.
— Вольнолюбивую птицу. А птицы прекрасны всегда, — хлопает Дей по плечу Ворону.
Глава 13. Золотой день
После твоих слов о птице наш неблагой видимо расслабляется, мой Дей, ты все-таки очень талантливый волк! Правда, странная грусть из глаз Вороны не уходит. Феечка снова копошится в волосах Бранна, неблагой поднимает глаза ко лбу, пытаясь понять, что творится у него на голове, стоит только отвлечься. А с высоты твоего роста, мой Дей, смотреть, конечно, только на пол!.. Ну, еще на темечко Вороны.
Хотя я согласен с тобой, надо передохнуть немного от вида неблагих, чуть-чуть перевести дух, не обращать внимания, как шуршит Гринн, возвращаясь в свой горшок, как тихонько переговариваются-перескрипываются Буук и встретившие Бранна работники библиотеки.
Ох! Мой Дей! Что это?! Что это ползет?! Подползает целенаправленно к Бранну! Огромный светло-коричневый удав, толщиной с твою руку!
Надо пересилить себя, мой Дей, и смириться, что сегодняшний день — День соприкосновения со всякими гадами. Вот уж на что щекотно тебя хватали пауки…
Вот ничего себе! Удав так быстро метнулся вперед, что мы не успели! Обвился вокруг Браннова сапога! Но неблагой ведь должен что-то чувствовать! Да хватит уже прикрывать голубую фею прядями! Скажи ему! У него тут удав на ноге!
— Бранн! Бранн! Да Бранн же! — ну не сердись так, мой волк. — У тебя тут! На ноге!