— Нет! Вовсе! Не поэтому! — мой Дей, аккуратнее, на неблагом еще намотан удав, не стоит хватать его за грудки, а то общими усилиями все-таки задушите! За плечи безопаснее, да, мой волк.
Бранн ошарашенно отстраняется, отклоняя голову от твоего приблизившегося лица, удивленные зеленые глаза широко раскрыты, кажется, недоумевающих фей можно разглядеть во всех подробностях. Рядом с его лицом зависает плоская, похожая на треугольник без вершины, приподнявшаяся голова удава, но на него пока не стоит обращать внимания, мой Дей. Хотя о чем я? Ты и так не обращаешь.
— Почему ты думаешь, что я уйду один?! — молодец, мой волк, это же неблагие, с ними не работают простые вопросы, надо выяснять всю историю рассуждений.
— Потому что у тебя может не остаться выбора, — Бранн все ещё озадачен сверх меры, браслет, однако, держит, из твоих рук не вырывается. — У Зануд есть право оставить меня в Парящей Башне навсегда и неживым. Скорее всего, они этим правом воспользуются.
— А раньше сказать?! — не раздувай ноздри так грозно, мой волк, неблагой может напрочь запутаться в твоих вопросах, он пока не слишком тебя понимает. Я бы сказал, он твоего волнения и вовсе не понимает.
— А что бы это изменило? — Бранн устало прикрывает глаза, чтобы тут же распахнуть их вновь от воспоминания. — За цветом папоротника тебе идти все равно сюда, да и мне самому остался небольшой выбор: или Трясина, или Зануды — но так я, возможно, успею тебе помочь! — намек на пожатие плечами, потому что двигаться в твоей стальной хватке, мой Дей, невозможно.
Ворона добавляет тише:
— Алиенну, принцессу Солнца, все равно надо спасать, Дей, как бы ни повернулась дорога, ты должен возвратиться обратно! — еще одно пожатие плечами. — И раз я взялся тебе помогать, то браслет у тебя тоже будет! — Бранн грозно хмурится, хотя делать это, вися в воздухе, не очень впечатлительно.
Ну отпусти его наконец, мой Дей! Да, я тоже думаю, что эта хмурость не напугает даже котенка, не то что взрослого волка, но гораздо страшнее вороний грай: он отчего-то почти распрощался с жизнью!
Оказавшийся ровно поставленным на пол Бранн встряхивается, оглядывает себя сердито и недоуменно, словно ты ему не рукава помял, а что-то большее. Например? Например, представление о жизни, мой Дей!
Удав на его плече укладывается обратно, успокоенный и улыбающийся на свой змеиный манер. Вот он, похоже, понял, что тебя так рассердило.
Бранн замирает на середине движения и стремительно оборачивается к позабытой стеклянной посуде, словно твой тряс выбил из него важное решение. Откупоривает склянку с осколками Хрустального моря, вынимает один голой рукой, не боясь порезаться, ибо это тоже входит в его планы. Стекающая по грани осколка прямо в лунку браслета кровь накрывается этим же самым осколком, и он вновь подступает к тебе с кинжалом.
Пусть неохотно, но мой волк протягивает ладонь, чуть морщится от мимолетного укола, хотя не столько от укола, сколько от неблагой настойчивости: в данный момент моему Дею больше всего хочется выбросить этот браслет к синим фоморам в бездну!
Однако результат интересен, он заставляет моих ши склониться над браслетом опять: на этот раз кровь не спорит друг с другом, не вытесняет друг друга из мира, а растворяет осколок каждая со своей стороны. На краткий миг становится видно, что осколок превращается в жидкую и обыкновенную воду, кровь перемешивается, безостановочно вращается, создавая крохотный водоворот, но не истребляет сама себя. Теперь это что-то одно, соединенное неблагим волшебством и зеркальной водой!
Бранн радостно запечатывает лунку серебряной монеткой, потом прикрывает глаза, и на браслете проступает гравировка в виде расправившей крылья вороны. Возле Бранновой руки за браслет хватается хвост удава — фон становится похож на змеиную кожу — по серебру проступают маленькие выпуклые чешуйки.
— Теперь ты найдешь дорогу и помощь, даже если меня не будет рядом, — Бранн протягивает тебе изукрашенный браслет.
Мой Дей! Не надо скрещивать руки на груди так непримиримо!
— Я. Его. Не. Возьму! — аккуратнее, мой волк, тебя трясет, а наш неблагой смотрит в полном непонимании. — Если. Только…
Что же ты задумал, мой волк? О! Ты уверен? Конечно, разумеется, глупый вопрос, но что подумает об этом сам Бранн? Ворона может отказаться!
— Если что?.. — Бранн подозрительно переспрашивает, для него вся ситуация продолжает оставаться в высшей степени неясной.
— Если ты тоже не примешь от меня подарок.
Твоя напуская безмятежность настораживает неблагого похлеще твоей же злости, осторожно, мой Дей. Кажется, Ворона тоже просек, что спокойствие после бешенства — дурной знак.
— Очень простой, но мне будет за тебя спокойнее.
Бранн с сомнением вглядывается — ты поднимаешь истрепавшийся подол и отрываешь от него длинную полоску подбоя, такого же плотного, серого и шерстяного, как и весь плащ. Твоя одежда, конечно, тоже непростая, мой волк, но ты уверен, что хочешь это сделать?
— Прими в дар все, что заключено в этой вещи! — темно-серая полоска, больше похожая на веревочку, вытягивается перед носом неблагого. — Я прошу тебя, Бранн!
Третий принц Неблагого Двора водит взглядом за качающейся нитью, подозрительно принюхивается, магия вокруг шипит, стремясь помочь, в зеленых глазах крадутся очень недоверчивые феи.
— И тогда ты возьмешь браслет?.. — быстрый взгляд из-под полуприкрытых век.
— И тогда я возьму браслет! — утвердительный кивок, мой Дей очень честно смотрит прямо в глаза неблагому.
Наш неблагой колеблется, он чувствует в выборе слов серьезный подвох, но ни блестящий ум, ни дружественная магия не помогают определить, чего добивается мой Дей.
Ох, неблагой-неблагой! Цели моего волка, похоже, так и останутся для тебя тайной, раз ты не можешь осознать ценность собственной жизни для кого-то, кроме тебя!
Бранн переминается с ноги на ногу, уточняет недоуменно, зато почти согласно:
— И что мне делать? — голос Вороны полон ожидания подвоха, но нет, клятв на крови тут не будет.
— Просто возьми, скажи «да» или «принимаю» или ничего не говори, а потом повяжи себе на запястье.
Совершенно не подозрительно, да, мой Дей, вот нисколько, ни на один волчий волос!
— Ладно, — с глубоким вздохом Бранн все-таки решается. — Только браслет носи обязательно! Так я или кто-то другой, нужный, сможет тебе помочь.
Обрывок перекочевывает из рук в руки, неблагой ши завязывает его на запястье ловким двойным узлом, избыток нити быстро сжимается, утолщает и запечатывает веревочный браслет.
Из волчьей шерсти.
Снятой с собственного плеча и подаренной королем Дома Волка.
С ритуальными словами!
— Ну что ж… — мой Дей, слишком довольный для рычания, разводит руками. — Я не могу не прислушаться к совету моего нового королевского волка! — и сам вынимает серебряный ободок из пальцев застывшего, как жук в янтаре, Бранна.
Глава 14. Золотая библиотека
Застывший памятником самому себе, сбившийся с ритма дыхания и резко замолчавший Бранн привлекает внимание задремавшего чуть раньше удава: Боаш открывает глаза, всматривается в застывшие на веревочном браслете руки, в прикрывшего от шока даже глаза неблагого. Оценивает подрагивающие ушки.
— Чт-то т-тут-т произошло? Бранн заколдован?
Ах, кабы все объяснялось так просто! Однако мой Дей не спешит волноваться:
— Я дал Бранну защиту от его братьев, вот не знаю, как отнесется! — тон моего волка снова бодр, несмотря на то, что Бранн застыл очень качественно.
— Он может-т от-т эт-той защит-ты от-тказат-ться? — Боаш взволнованно приподнимается над плечом Вороны с каким-то непонятным чувством, то ли надеждой, то ли негодованием, то ли любопытством.
— Нет! — мой Дей рапортует еще более бодро. — Обратной силы не имеет!
— Т-тогда большое спасибо! — удав учтиво склоняет голову. — Признат-ться, мы все переживали, т-трет-тий принц, — скашивает глаза на Бранна, вздыхает, — иногда не думает-т позабот-тит-ться о себе! И т-так было, и т-так, видимо, будет-т! — хвост наставительно приподнимается почти человеческим жестом.
Да, мой Дей, мне тоже кажется, что удав не с самого своего детства был собственно удавом!
Наша неблагая Ворона пока не подает никаких признаков жизни, только дергаются острые ушки, да, я помню, мой Дей, что он так нервничает! И придерживает их руками, да, ты это к чему, мой волк? О! А может все-таки не стоит?
Боаш диковато косится на твои тянущиеся к острым кончикам руки, впрочем, не препятствует. Даже ушки у нашего неблагого особенные — на ощупь мягкие и как будто опушенные, действительно, мой Дей! А на взгляд и не определишь! Острые кончики теплые, тонкие, чувствуется, как дергаются напряженные мышцы, однако от твоего касания дерганье постепенно стихает.
Боаш пораженно качает головой:
— Я думал, он сразу в себя придет-т! — приподнимается гибко, нависает над ближайшим захваченным ухом. — Поразит-тельно! Может-т, и впрямь, всё уст-троит-тся…
— А что это за «всё»? — да, мой волк, ты сразу чуешь важное и опасное, а также недоговоренное. — Что Бранн настолько не поделил с братьями, что они злы на него вплоть до убийства?
Да, мой Дей, потряси головой, я тоже не понимаю, как такое возможно в рамках кровного родства, тем более — полного родства, Ворона даже не сводный их брат!
Боаш затейливо изгибает хвост, поджимая его, опасливо смотрит на медленно дышащего Бранна, свивает кольца выше и переползает на твою руку, все приближаясь. Да, касания неблагого удава нам, мой Дей, видимо, было сегодня не избежать.
Боаш шепчет, зависая прямо перед твоим лицом:
— Т-трет-тий принц заст-тавляет-т наших Парящих королей опасат-ться за свой т-трон и за уст-тойчивост-ть Парящей башни!..
Бранн начинает отмирать именно сейчас, конечно, то ли почуял, то ли собрался, наконец, поэтому Боаш скоренько свивает кольца обратно:
— Т-ты видел Парящую башню, не мог не видет-ть, т-так вот-т, я не шучу, наш т-трет-тий принц может поколебать её! Или даже обрушит-ть, но об эт-том нельзя говорит-ть за пределами маст-терской, можно т-только догадыват-ться, — пусть он скажет еще хоть что-то конкретное! — Обрат-ти внимание на рисунок…