Все тревожнее и тревожнее.
Девочка идет обратно сквозь белое пылающее марево, а до выхода, до которого было всего пара шагов, никак не может дойти. Пегий кот шипит на полу, бьет хвостом. Я спрыгиваю и кусаю его, зверюга отшатывается…
Моя госпожа быстро шагает за дверь.
— Тебе еще нужна ее кровь? — раздается позади.
Я оборачиваюсь и столбенею от ужаса.
Темная рука сочится серым дымом из плотно закрытых створок, хватает со стола окровавленную тряпку… Втягивается обратно, я несусь к окну и чиркаю хвостом по зеленовато-синей коже. Но поздно. Синяя рука, шарф и кровь моей госпожи пропадают вовсе.
Снаружи ничего, кроме тумана, Дея и испуганной Алиенны. Волчий принц откидывает растрепавшиеся золотистые волосы с ее лба.
— Я волновался за тебя, — шепчет он, касаясь ее лба губами. — Ты станешь моей…
Дуновение ветра сдувает хмарь и приносит запах. Запах тревоги и боли. Запах смерти. Дей мгновенно показывает клыки и оборачивается раньше, чем крики прерывают его вопрос. Черной молнией бросается в лес, отбрасывая мою госпожу на траву.
— Да что же это!
— Ужас какой!
Алиенна бежит следом. Там молодой ши, кажется, мертвый. На нем что-то зелено-бурое. Похоже на… водоросли.
— Финтан, уводи ши в замок, — торопливо кидает Джаред лесному принцу. — Мне нужно поспешить за Деем. Он лучше всех идет по следу.
Глава 10. Снег
Девочка стоит у высокого окна в темном переплете.
Она не сводит глаз с дороги, теряющейся почти сразу после подъемного моста через ров. Но не видать ни черного волка, ни серого пса, ни даже белого полукровки, лишь сыпется с неба печальная крошка из дождя, переходящего в снег, укрывая далекий лес.
— Алиенна, — зовет ее няня. — Вечереет уже.
— Я почувствую, когда он вернется, — шепчет моя госпожа, играя золотой бахромой новых занавесок и не поворачиваясь. — Даже если не увижу этого. Я подожду. Спи, Меви. Ты прости за волнение.
Няни не было на прогулке. Она уж и не знает, за что больше переживать, за личную вещь, принятую моей госпожой от волчьего наследника и тут же отнятую непонятно кем, за выставленные напоказ способности, которые вполне мог уловить зоркий или злобный глаз, или за украденную кровь… За кровь — волнуется особенно сильно. По ней легко найти ши не только на нашей земле, но и в любом из миров. Много чего можно сделать с чужой кровью. Меви заклинает девочку отцом нашим Солнцем не рисковать понапрасну и вздыхает о невозможном. Ее тетя умерла в бесплодной попытке оживить мать Алиенны. Дети Солнца ценят жизнь превыше всего, да только про свою — забывают.
Я осторожно спускаюсь с плеча моей госпожи. В замке шумно, в замке волнительно. Убийство, да еще какое! Ши стали слишком беспечны, никто даже не думал выставлять охрану.
Двенадцать лет мира. Сегодня он закончился.
— Алан, они не вернулись? — спрашивает в который раз Майлгуир.
— Нет, мой король, — отвечает капитан замковой стражи.
— Друидка? — произносит король и скалится от ненависти.
— Как появилась, так и пропала, словно и не было. Даже трава не примята.
Мидира это не удивляет. Друиды, эти искатели правды и наставители на путь истинный, ходят в междумирье, как он по своему замку. Вот только судьбы отдельных ши им безразличны.
— Как он мог! Как он мог быть таким беспечным! Зачем он кинулся в погоню?
— Я отправил следом, кого мог собрать быстро, но…
— Но Дей быстрее всех, — договаривает король в гордостью.
— Джаред догонит его. Вы не думали, может… — Алан понижает голос, — послать Копье?
— И на кого оно обернется, ты подумал?! — взрывается яростью Мидир. — Кто остановит его? Копье не может отличить своих от чужих! — он прикрывает серые глаза, тушит пламя досады. — Только Луг с ним и справлялся. Эти вещи еще более безумны, чем их владельцы. Я не стану подвергать своего сына подобному риску.
Король спускается с трона и начинает ходить по залу.
— Алан, усиль охрану замка и доложи немедля об прибытии принца, — теперь это уже не печаль, а гнев. — Немедля! Но как?! Как посмел он подарить личное? И кому! — и все-таки опять тревога. Мне кажется, или седины в его волосах прибавилось?
— Мой король, никто не видел этого подарка. Почти никто, — уточняет Алан. — Я знаю, потому что присматривал за нашим принцем с крепостной стены, ведь рядом с принцессой Алиенной он…
— Алан! — король бьет одной рукой, но отбрасывает ши далеко от себя. — Не смей рассуждать, что можно, а что нельзя Дею!..
Алан с трудом поднимается с черного зеркального пола. Просит прощения за не вовремя сказанные слова.
— Может, и хорошо, что шарф пропал. Дей… Он и так был лишен слишком многого. Пусть делает что хочет и берет, что хочет!.. Алиенна может дарить что угодно, ее подарки не имеют силы.
Ошибаешься, мудрый Мидир. Здесь больше нет ничего интересного. Следую дальше. А вот и Гвенн, да не одна! Хохочет, показывая острые зубки.
— Нет, нет, провожай не так далеко-о-о, — шепчет она, а взгляд говорит иное. — Мы ходим и ходим!
— Я обещал Джареду проводить всех, вот я и провожаю, — отвечает Финтан со смехом.
Вот только оглядывает темный коридор замка слишком цепким взглядом. Он притворяется развеселым, а сам вовсе не пьян. Одно дело — открыто ухаживать за принцессой, а совсем другое, при всех свободных нравах этого дома… но никого нет, и лесной принц, тряхнув темно-рыжими волосами, получив разрешение, заходит следом за Гвенн в ее покои.
— А кто провожает Алиенну? — спрашивает он Гвенн, и та моментально вспыхивает:
— Вот иди и проверь!
— Мне и здесь неплохо, — притягивает к себе Финтан волчицу. — Даже очень неплохо… — шепчет в самое ушко. — Просто интересно… Ее хоть что-то трогает?
— Ну… она… ее еще никто не трогал, — уворачивается та, но не слишком рьяно.
— Она проспала все эти годы? — Финтан так поражен, что отшатывается от Гвенн. — Нет, не может быть, чтобы в волчьем логове… — в его глазах разгорается желтый огонь. — Тогда это будет славный трофей!
— Знаешь, а она нежна и чувственна, эта девочка. Ей понравится, — усмехается Гвенн. — С опытным ши. А еще Дети Солнца очень ответственные!
— Ты так нахваливаешь ее. А как же Дей? — опять до ужаса спокойно уточняет Финтан.
— Пока король — Майлгуир. И он не в восторге от сыновьего… — Гвенн пожатием роскошных плеч дает понять, что она тоже, — влечения. Отец будет лишь благодарен тому, кто избавит наш Дом от этого… от этой напа…
Я толкаю бокал в руке волчицы, и красное вино заливает одежду. Финтан со смехом стягивает черный бархат с Гвенн, она отстраняется, но тут же прижимается обратно, шепча почти жалко:
— Только будь понапористее.
— С ней или с тобой?
— Со мной ты и так уже…
Разговоры закончились. Пора к госпоже.
Глава 11. Дуб и ель
Дей не вернулся. Ни наутро, ни на следующий день, ни на последующий.
Девочка, следуя просьбе — вернее, приказу — Мидира посещает трапезную, выходит на короткие вечерние прогулки. Мидир — хитрый лис, а не волк! Алиенна могла бы прикрыться нездоровьем, но не может уклониться от слов, переданных королевским лекарем: «Если принцессе Солнца плохо живется в доме Волка, то она может и дальше продолжать не выходить из своих покоев».
Девочке немыслимо обидеть кого-то, тем более — целый Дом, особенно — Дом Дея. Дея любящего, отчаянно храброго и находящегося сейчас непонятно где. Раньше птицы и звери давно бы принесли весть о нем, солнце и небо разрешили бы видеть его следы, а уж ночь, время волков, и вовсе поведала, где он и что с ним. Но — не теперь. Не теперь.
Я дремлю на плече моей госпожи, открытый чужим взглядам так же, как и она. Коплю силы. Мне трудно надолго покидать ее. Но желтая ящерка не вызывает ничего, кроме любопытства, девочка же…
Девочка волнуется. Она, не споря с Меви, надевает одно из лучших платьев. Девочка не умеет отказывать по мелочам, и на просьбу Гвенн побыть с ней, изволновавшейся по брату, тоже отвечает согласием. А где Гвенн, там и Финтан. Но он переменился. Спрятав взгляд охотника до лучших времен, стал строже и сразу взрослее.
Они оба переменились по отношению к моей госпоже, и это пугает меня. Участие, дружеское внимание, доброта и сочувствие — лишь маски. Это притворство скрывает неблагие намерения. Хотя… Неблагие удивились бы этому сравнению. Они просто другие, но не гадкие и не подлые.
На очередной прогулке Алиенна идет под руку с Гвенн, Финтан — конечно же, рядом. На мою госпожу заглядываются все. Но дело не в волосах, словно впитавших солнечный свет, не в золотистой коже, не в фигуре — еще юной, но уже очень женственной, нет. Ее глаза горят ярче обычного. Они видят главное и не обращают внимания на тени. А теней нынче много.
— Что говорят? — спрашивает Гвенн у Финтана. — Кто же напал на нас? Нам нужно начинать бояться?
— Разное, — пожимает он плечами. — Но где вода, там и…
— Фоморы, — притворно пугается Гвенн. — Хотя, может, не так уж они и страшны, раз у нас с ними бывают общие дети! Лили, а ты что скажешь? Тебе нравятся все, а вот фомора ты смогла бы полюбить?
Девочка молчит. Больше слушает, но душа ее рвется на левую башню замка — самую высокую. С нее хорошо видно дорогу.
Они идут все дальше и дальше по тропинке, и Финтан, решив, видно, развеселить своих спутниц, рассказывает про бескрайние кленовые леса, что прячут замок его Дома. Как они полыхают огнем по осени, словно сам Луг жжет их кроны. Какие упрямцы дети из клана Самшита, как трудно договариваться с негибкими Соснами, чтящими заветы первых богов, и что все деревья хороши по-своему.
— Вы прекрасный рассказчик, принц Финтан, — улыбается моя госпожа. — Я словно сама побывала на вашей родине.
— Одно слово, принцесса, — опять не сводит взгляда с ее губ Финтан. — И моя родина станет вашей!
Алиенна вспыхивает и еле сдерживается. Потом говорит негромко:
— Я думала, что никогда не забуду ясный свет березовых рощ и раздолье лугов моего Дома. Хотя покинула его очень давно. Но… сама не заметила, как полюбила этот суровый край. Всей душой, как и его обитателей. Волки яростны и упрямы, иногда говорят и делают лишнее, но… они живые. И сильные, и гордые, и отчаянно храбрые. А холодные только с виду!