– И ты никому не говорила?
– Никому не говорила. Она же корешки мне давала. А пару раз даже кусочки гнилого персика. Но теперь, когда против нас, сурикатов, выдвигают такие сур-сур-сурьёзные обвинения, я уже не могу молчать.
Мои кисти на ушах не топорщатся. Это может значить, что Сурикатька говорит правду. Но ещё это может значить, что я так много тёрлась о жерло вулкана и узкие подземные коридоры, что мои кисти просто не могут встопорщиться под плотным слоем песка и вулканической пыли.
– Не верьте Сурикатьке! – подал голос сурикат Рики; он сидел на полу, обнимая своих детёнышей. – Никому из сур-сур-сурикатов не верьте! Что бы они вам ни говорили, это всё ложь! Они тут все готовы обвинить мою Лапочку, лишь бы их самих отпустили!
– Ты о детёнышах своих хотя бы подумай, Рики, раз не думаешь о товарищах, – недобро прищурился сухой пожилой сурикат, единственный из всех сидевший не на каменном полу, а на другом сурикате. По всей видимости, Сухой среди сурикатов пользовался особым авторитетом. – Сурикатька всё правильно говорит. Тебе следует поступить точно так же, Рики!
15:00
Эксперт Хэм наконец-то закончил анализ глубоких слоёв клешни Вора. Боги Манго его знают, как он получил результат. Фалькокошу он для глубокого анализа, помнится, заглотил и отчасти переварил. Что он делал с клешнёй, я даже не стала спрашивать. Просто доверилась его выводам.
А выводы эксперта такие: следы на клешне оставлены зубами зверя семейства мангустовых, вида сурикат.
– Самец или самка? – спросила я.
Хэм молча пожал плечами. Он и так уже сказал слишком много.
15:30
Ещё часа не прошло, как я ушла из темницы, – а мне нужно опять туда возвращаться: сурикат Рики заявил, что хочет дать признательные показания. Львы в восторге: наконец-то дело о фальшивых кокошах будет закрыто. Они хотят править в саванне сильной лапой. А сильная лапа означает, что преступников быстро находят и быстро казнят. Закрыв это наскучившее всем дело, они смогут полностью сосредоточиться на поисках сусликов-шпионов, как того желает народ.
Львы требуют, чтобы я срочно допросила суриката Рики и сразу же предоставила им протокол.
Я тщательно отряхиваюсь, вылизываюсь, очищаю шерсть на ушах от песка и пыли – и иду к сурикату.
16:15
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА СУРИКАТА РИКИ
7-й день месяца ярбакед,
998 год от Созревания Божественных Плодов Манго
Сурикат Рики: Я добровольно беру всю вину на себя. Абсолютно всю. Кроме меня, никто не виноват. Ни моя жена Безвольная Лапка, ни мои детёныши, ни другие сурикаты. (Примечание каракала полиции: кисти каракала топорщатся.)
Каракал полиции: В чём именно ты признаёшь себя виновным?
Сурикат: Я загрыз Пальмового Вора. Я подделал кокоши… (Примечание: кисти каракала топорщатся.)
Каракал: Подделал кокоши – или забрал те, что Вор наполовину уже изготовил, с продольной укладкой?
Сурикат: С продольной… да… забрал… или подделал?.. как правильно?
Каракал: Правильно – сказать правду.
Сурикат: Я говорю правду. Я во всём виноват. Я и забрал, и подделал, а потом я вырыл лаз в вулканическую пещеру, и складывал туда фрукты, и ждал армию сусликов. (Примечание: кисти каракала топорщатся.) Казните меня, но не трогайте жену и детёнышей.
Каракал: Твоя жена не рыла лаз в хранилище?
Сурикат: Не рыла. (Примечание: кисти каракала топорщатся.)
Каракал: Твоя жена на виновата?
Сурикат: Не виновата! (Примечание: кисти каракала топорщатся.)
Каракал: Ты выгораживаешь Безвольную Лапку, так?
Сурикат: Нет! Никого я не выгораживаю! (Примечание: кисти каракала топорщатся.)
Каракал: В Дальнем Редколесье действительно орудует суслик-шпион?
Сурикат: Конечно! (Примечание: кисти каракала топорщатся.)
Каракал: И где же он скрывается?
Сурикат: Я не знаю. (Примечание: кисти каракала расслаблены.)
Каракал: Вернёмся к хранилищу в вулкане Суронго. Ты говоришь, что складывал туда фрукты для армии сусликов. Ты покупал эти фрукты за фалькокоши?
Сурикат: Да. (Примечание: кисти каракала топорщатся.)
Каракал: У кого?
Сурикат: Я перепутал. Я не покупал фрукты. Я их воровал. Срывал с чужих деревьев. (Примечание: кисти каракала топорщатся.)
Каракал: Но фрукты растут высоко. Ты разве жираф?
Сурикат: Я не жираф.
Каракал: Ну надо же. Хоть на этот вопрос ты ответил правду. И ещё – что ты не знаешь, где суслик-шпион. Всё остальное было враньём.
Сурикат: Думайте что хотите. Где расписаться?
Каракал: Прикусите, пожалуйста, зубами вот этот кусочек пальмовой коры.
Сурикат: (Прикусывает кору.) Это подпись такая, да?
Каракал: Нет, подпись вы поставите вот здесь, на пальмовом листе.
Сурикат: А зачем я кусал кору?
Каракал: Это следственный эксперимент. Все присутствующие здесь сурикаты также будут кусать кору. Мы сравним отпечатки зубов с отпечатками на оторванной клешне.
Сурикат: Но ведь я уже признался, что это я загрыз рака! Зачем вам эти эксперименты? Не надо!
Каракал: Следствие разберётся.
Примечание каракала полиции.
Добровольное признание суриката Рики производит впечатление недостоверного. Я специально снабдила протокол допроса примечаниями о состоянии моих кистей: они обычно топорщатся, когда мне врут в морду.
Я полагаю, что Рики берёт на себя чужую вину. По всей видимости, он выгораживает свою жену Безвольную Лапку.
Я считаю, что до получения результатов экспертизы по следам зубов закрывать дело нельзя. Я склонна полагать, что отпечатки на клешне оставлены не сурикатом Рики.
Я также считаю, что мы должны дождаться сообщения от Барсукота о результатах допроса Безвольной Лапки. Допрос Лапки чрезвычайно важен, она – ключевая подозреваемая.
Я прошу Прайд отложить закрытие дела.
P. S. К тому же тело Пальмового Вора так и не найдено.
17:00
Я вручила львам протокол допроса на пальмовом листе со всеми своими примечаниями.
17:30
Я получила от Прайда ответ на банановой кожуре. Он нацарапан львом Лёвычем, я узнаю его коготь:
«Признание суриката Рики Львиный Прайд считает исчерпывающим и чистосердечным. Анализ следов зубов сурикатов представляется нам излишним: Рики и так признался, что на клешне – его зубы.
Поскольку чистосердечное признание смягчает наказание, мы будем милостивы к этому сурикату. Он будет казнён без всяких предварительных пыток, а просто путём закапывания в Страшную Яму на площади у Врат. Всех остальных сурикатов мы милостиво отпустим.
Версию о том, что состояние кистей каракала полиции как-то связано с истиной или ложью, Прайд считает несостоятельной. Состояние кистей на ушах каракала, по мнению Прайда, не относится к делу. Во избежание встопорщивания либо обвисания Прайд рекомендует всем самкам каракалов своевременно стричь кисти. Тем более что это красиво.
Прайд считает целесообразным немедленно закрыть дело о фальшивых кокошах и открыть новое: Дело о Сусликах Захватчиках и Шпионах. Прайд не любит ждать. Недаром зверская народная мудрость гласит: «Не закапывай на завтра то, что можно сожрать сегодня». Тем не менее благодаря высочайшей милости Царя зверей, пожелавшего проявить уважение к полиции, Прайд согласен пойти каракалу навстречу. Нам известно, что сегодня – последний день, когда можно получить сообщение из Дальнего Леса: дальше у них там что-то к чему-то примёрзнет. Прайд согласен отложить окончательное закрытие дела о фальшивых кокошах до сегодняшнего заката солнца.
Закапывание суриката Рики начнётся уже сейчас, но до заката он будет закапываться в замедленном темпе.
P. S. Разумеется, тело Пальмового Вора не найдено. Это Дальнее Редколесье. Здесь действует закон сильного и голодного. Кто слабак – того убивают. Кто убит – тот становится деликатесом. Естественно, его давно съели».
18:00
Про медоедку Медею в письме львов ничего не сказано, поэтому я решила отпустить её вместе с сурикатами.
18:05
Я отпускаю всех, кроме Рики, который обрёк себя на Страшную Яму.
Сурикатька выходит первой – и выводит детёнышей Рики, держа их за лапки.
– Бедный Рики! – сокрушается Сурикатька. – Он же не виноват…
Сурикаты, выходя из темницы, тут же с писком ввинчиваются в землю. Они боятся хищников и никогда не разгуливают по Редколесью при свете дня. До своих сурикатьих нор они будут добираться под слоем песка.
Медоедка выходит из темницы последней. Её шерсть за время заключения стала тусклой, спутанной, неопрятной. Никогда я не видела Медею в таком запущенном состоянии.
Она молча проходит мимо меня, как будто не узнавая. Потом возвращается. Но смотрит не в глаза, а в землю. Смотрит на дырочки, оставленные в песке сурикатами.
– Я думала, я всё правильно делаю, полиции каракал. Ничего не говорю. Защищаю свою подругу. Её семью. Ведь она пошла на преступление ради семьи. А оно вон как вышло… Рики теперь казнят. Спаси Рики, полиции каракал. Рики не виноват.
– Говори всё, что знаешь, Медея.
– А я совсем мало знаю. Только то, что Безвольная Лапка мне рассказала перед отлётом, когда покупала билеты. Я спросила, как ей удалось заработать столько денег-то, на рейс «Аистиным клином». А она вдруг зафыркалась, задрожала – я даже не поняла, смеялась она или плакала, – и ответила: «А я их не заработала! Это ты, медоедка, – порядочный, честный зверь. Но не все такие. Я, например, другая. Я на что угодно готова ради детёныша – даже на преступление». Я тогда спросила: «Откуда у тебя деньги? Что ты, Лапочка, натворила?» Она сказала: «Обещай, что никому не расскажешь: ни полиции, ни львам, ни даже моему Рики. Ни единому зверю на этой Земной Доске». Ну, я и пообещала…