Зоя испуганно замолчала, и пока я пыталась вспомнить, кто такая «Ольга Борисовна», старшая горничная вновь щелкнула пальцами. Словно легкая паутина слетела с обеих молодых женщин, растворившись в тусклом утреннем свете, и обе тут же повернулись ко мне с заботливо-услужливым выражением лица.
– Кушайте, мадам, кушайте. Остынет… А мы пока ваш новый гардероб развесим в шкафу.
– Новый гардероб… – ошалело повторила я, следя за ловкими, быстрыми движениями горничных и чувствуя, что окончательно запуталась во всем.
Что за гардероб они мне принесли? Что за марево, которое «использовать нельзя»? И кто к чертям, эта «Ольга Борисовна», которую служанки боятся как огня, а мне – «гостье Демьян Олегыча» – хамят прямо в лицо?!
Не зная, как реагировать, я опустила глаза к тарелке и снова отдалась во власть совершенно невероятного аромата. Решила наконец, что ничего не случится, если я поем – может, мозги заработают.
На вкус мой завтрак – яйца Бенедикт под этим самым соусом из ореха… как же его… парту! – почти побивал вчерашнее ризотто. Особенно учитывая, что вчера я была не настолько голодна – во всяком случае, не голодна до еды. Сегодня же у меня просто за ушами трещало – опомниться не успела, как тарелка была вычищена подчистую!
Надо будет обязательно достать этот орех и рецепт соуса – смутно думала, борясь с желанием вылизать остатки…
– Думаешь, Ольга Борисовна и эту выживет?
Чуть не подавившись, я осторожно подняла глаза от тарелки – снова Зоя, черт бы ее побрал! И снова вокруг нее «марево» – прозрачная, похожая на паутину субстанция, которая передвигалась вслед за ней, куда бы она ни шла.
– Тебе-то какая разница, кого она еще выживет? – старшая горничная, как ни в чем не бывало, подлила мне в стакан сока. – Ты главное, делай, что Ольга Борисовна велела. Помнишь, что она нам обещала за колечко на пальце?
Зоя вдохновленно закивала.
– Забудешь такое, как же…
– Вот и делай. Записывай все, что происходит, рассказывай, как на духу обо всех гостьях, и будет тебе счастье. И поменьше трепись при людях – а то напорешься когда-нибудь на Видящую, мало не покажется…
Я наконец-то поняла, что происходит – они думают, что я не слышу их! Разговаривают под защитой какого-то колдовства, создавая его вокруг себя всякий раз, когда хотят потрепаться без чужих ушей!
Какое, однако, полезное колдовство… Хотя, быть способной слушать сквозь это колдовство – еще полезнее! В сто раз полезнее! Это же просто нереально круто!
Вдохновившись, я даже бровью не повела в следующий раз, когда служанки заговорили о явно не предназначенных для меня вещах – сидела тихо, как мышь, жевала тост с вареньем, слушала и запоминала.
Узнала, между прочим, что семья господина ректора действительно долгое время жила за границей, что отец его уже умер, а мать живет в Лондоне, где владеет каким-то старинным дворянским титулом – не поняла только европейским или русским.
Выяснила, что Демьян Олегович давно в разводе, но детей так и не завел.
И вспомнила, наконец, как именно он назвал помощницу, «заработавшуюся» в его резиденции допоздна. Ольгой!
Так вооот кто раскинул на моего коварного змия сети… Я откинулась на подушку, покусывая кончик цветка, который в задумчивости вытащила из вазочки на подносе.
Вот кому охота залезть в темное-претемное сердце ректора Гордеева… и наверняка еще больше ему в штаны…
Как интересно. Значит, получается, я для нее – соперница? Или просто очередная «мадам», которую она думает выжить обычными для нее методами?
Записывать они за мной собираются – надо же! Интересно зачем? Для шантажа? Или еще чего похуже?
В любом случае, надо всё рассказать Демьяну, решила я. Как только появится возможность… Не объяснять же какой-то влюбленной стерве, что я тут всего лишь Видящая, которую наняли шпионить за врагами ее будущего жениха?
Я чуть не подпрыгнула, поняв, что в первый раз в жизни назвала господина ректора по имени – пусть только у себя в голове.
– Демьян… – заставила себя шепотом повторить. – Демьян… – и, поморщившись, выплюнула кусочек лепестка, который случайно откусила, вспоминая, как горячо и тесно втиралась в него вчера, забравшись к нему на колени. И как сжала зубами его губу, припухшую от поцелуев…
Черт бы его побрал, как же привыкнуть-то к такому? И как не загораться вновь и вновь, рисуя в голове жаркие картины вчерашнего вечера? Совершенно непонятно.
Чувствуя, как кровь приливает к щекам (и ко всем остальным частям тела), я кашлянула, делая вид что снова подавилась, отхлебнула вкуснейшего кофе из фарфоровой чашечки, и дала знать горничным, что готова встать с кровати.
Хотя, если уж начистоту, с удовольствием завалилась бы обратно в постель и… помечтала о вчерашнем сумасшествии еще немного.
– Что изволите надеть, мадам?
Забрав поднос, Софья распахнула передо мной дверцы вместительного гардероба – как и всё остальное в этом жилище, словно выпрыгнувшего из особняка какого-нибудь надворного советника конца восемнадцатого века.
Надеясь, что они не принесли мне бальных платьев из того же столетия, я заглянула внутрь, пошурудила между вешалок… И впечатлилась.
Никаких бальных платьев – наоборот! Шкаф был просто забит самыми брендовыми, самыми модными шмотками, которые только можно найти в столице! Джинсы, повседневные платья с юбками, дорогущие оверсайз свитера из чистого кашемира, блузочки с эмблемами и бирками, от которых завыла бы от зависти даже Буркова – все это было подобрано со знанием дела, учетом моего возраста и даже размера!
– Обалдеть… – бормотала я, заглядывая всё глубже и дальше – туда, где, заботливо прикрытые целлофаном, висели «бальные» платья – а точнее, коктейльные. Я не стала проверять, но почему-то не сомневалась, что и в этой секции с брендами все в порядке.
– Надену вот это и вот это, – ткнула почти наугад в юбку чуть повыше колен и миленький голубой джемпер с треугольным вырезом. А чего выбирать? С таким-то гардеробом, все, что не оденешь – все будет к лицу.
– Чулочки и белье, мадам…
Я обернулась и поняла, что радовалась раньше времени, и раньше же времени перехвалила неведомого мне стилиста. Потому что на кровати разложили смешные старомодные кружева и какие-то допотопные чулки на подвязках.
– Эээ… – я нерешительно подошла.
Да уж… По ходу, нашу моду этот товарищ изучил не очень последовательно.
Однако, делать было нечего – из своего белья у меня были только простиранные вчера и кое-как связанные в порванном месте трусики и пропотевший лифчик не первой свежести.
Разумеется, я отказалась от помощи лживых и лицемерных горничных, забрала всю охапку одежды в ванную, и там, с трудом подавляя смех, натянула на себя широкие, кружевные трусики, больше напоминающие панталоны, лифчик в стиле Мерилин Монро и подвязку для чулок.
На удивление, белье в стиле ретро оказалось довольно удобным. Не говоря уже о том, что красивым и сексуальным – тонко намекая на скрывающиеся под кружевом прелести, нежели выставляя их на обозрение.
Забеспокоившись вдруг, что вся эта красота будет торчать из-под современной одежды, я быстро оделась, на ходу обрывая бирки, и выдохнула – то ли сыграла роль шелковая подкладка под юбкой и плотность джемпера, то ли кружева белья хорошо прилегали к телу, но ничего нигде не торчало, не просвечивало и не оставляло линий.
Все сидело идеально.
И только обувшись в изящные осенние ботиночки и спустившись в загадочном лифте вниз, к машине господина ректора, я задалась вопросом – а с какой это стати он так меня наряжает? Какая ему разница, в чем я одета в принципе, если все, что от меня требуется, это помогать ему видеть сквозь морок других кланов?
Ответ не заcтавил себя ждать.
– Ты – просто очаровательна, моя дорогая… – Гордеев шагнул ко мне навстречу, оторвавшись от машины, и совершенно неожиданно притянул к себе в легком, утреннем поцелуе.
На мгновение я позволила себе растеряться, утонуть в завораживающем, кружащем голову тепле его губ… Но только лишь на мгновение.
– Вы что! – чуть задыхаясь, попыталась отстраниться, совершенно сбитая с толку. – Мы же на людях! Все смотрят!
На нас действительно поглядывали – как майры, так и обычные люди – спешащие по своим делам рассыльные, официантки и служащие.
– Именно поэтому… – пробормотал он совсем близко к моим губам. – Я придумал для нас идеальную легенду, Елена… Никому и в голову не придет предположить… нечто большее.
Мои губы снова атаковали, на этот раз углубляясь, приподнимая меня на цыпочки и тиская чуть пониже талии.
– Что за… легенду? – с трудом отрываясь от сладких губ, я сбросила руки со своей задницы.
Гордеев улыбнулся, с довольным видом оглядывая меня пожелтевшими глазами.
– Для конспирации – для всех тех, кто непременно о тебе узнает, ты будешь играть роль… моей новой любовницы.
Глава 15
Всю дорогу до университета я отказывалась с ним разговаривать.
Во-первых, отходила от потрясшего всю мою нервную систему заявления, что я, мол, теперь любовница ректора. Вроде как тайная, но с намерением, чтоб прознали.
Это ж надо! Любовница! Хоть бы невестой назначил – было бы не так обидно.
Но нет, в невесты людских женщин обычно не берут, как он объяснил. А потому могут не поверить и начнут копать. А вот любовница – это пожалуйста, это сколько угодно… У каждого нелюдя, по пять, по шесть, любовниц как минимум, а потому появление очередной охмуренной ментальной магией человечки в компании могущественного Василиска уж точно никого не удивит.
Во-вторых, меня ломало от того, что придется сегодня покинуть территорию главного административного здания, где Демьян строго настрого приказал мне оставаться в течение дня. «Ступа» находилась недалеко – всего лишь через квартал. И тем не менее мой уход туда нарушал прямой приказ.
Я долго сомневалась идти туда или нет, но побоялась, что Элька снова начнет трезвонить и привлечет к себе внимание. Сама я тоже не хотела ей звонить и переносить встречу.