Я снова замотала головой, размазывая по сиденью слезы.
«Нет, я не смогу… Демьян…»
«Сможешь, любовь моя… Женщины живучи и умеют приспосабливаться…»
«Не я! Помнишь ресторан? Я бы не ушла, если бы умела приспосабливаться! Или ты снова мне не веришь?!»
«Верю… Но тут вопрос твоей жизни…»
«Я не хочу, Демьян… Пожалуйста… Не оставляй меня… не хочу никого, кроме тебя… И жить, зная, что тебя нет на свете, тоже не хочу…»
Я, наконец, не выдержала и разрыдалась.
«Тшш…» – под закрытыми веками возник мой любимый черный змей, приблизился и обнял меня хвостом, аккуратно притягивая к себе…»
«Не плачь, малыш… Ну же… Вытри слезы… Ты справишься… А я буду приходить к тебе в снах…»
«Нет!» – я закричала, отталкивая его. – «Я не хочу, не хочу в снах!»
Глаза его сверкнули, хвост сжал мои ноги жестче.
«Я приказываю тебе. Приказываю приспособиться и выжить любой ценой!»
На секунду я представила себе это. Представила, как долгими месяцами или даже годами живу в этом аду, лишенная всего – свободы, права распоряжаться своим телом, отданная чудовищу, желающему отыграться на мне за быструю смерть своего врага…
Решение пришло быстро. Причем нам обоим сразу – одновременно. Вероятно, я смогла спроецировать на Демьяна фантазии о моем незавидном будущем.
«Ты мне доверяешь?»
«Да!»
«Тогда прыгай. И да помогут нам древние боги».
«Уже…» – успела донести я, прежде оттолкнуться коленями, выпрямиться, еще раз оттолкнуться, скатиться на качающийся, ребристый пол… и перевалиться через край внутреннего пространства вертолета.
– НЕТ!! – догнал меня вопль, уже непонятно чей.
А дальше я уже ничего не слышала – все перекрыл свист ветра в ушах.
И рев мотора.
И рев крылатой зверюги, закрывшей мне крыльями солнце…
И жар – плавящий воздух, все пожирающий огненный жар, охвативший меня так плотно, словно хотел обнять и укачать, как давеча змей на своих кольцах.
Потом раздался удар, меня встряхнуло, подкинуло, сдавило… и сознание вылетело из моей головы, предоставив мне возможность не знать – выжила я или окончательно распрощалась с жизнью...
Глава 40
– Как же ты… поймал ее?
– Не знаю, Астер. Я мало что помню… Это было… было… Черт!
– Тшш… Я понимаю. Не волнуйся так. Лучше принеси еще виски.
– Мы напьемся – предупреждаю тебя.
– У тебя есть другие предложения, как адекватно отреагировать на все, что произошло? Кроме как напиться в хлам?
Молчание.
– Нет, Астер. У меня нет других предложений. Лед в морозилке?
– Да. В углу осталась последняя коробка.
Голоса смолкли, шаги удалились, и я наконец поняла, что действительно слышу все это, а не воображаю.
Боже мой, неужели я не умерла?! Неужели мой дракон поймал меня?!
Чуть пошевелила ресницами, приподнимая тяжелые веки… И уставилась на совершенно незнакомую мне пожилую женщину – классическую «бабушку» с каким-то длинным вязанием в руках. Впрочем, довольно моложавую, в дорогих, модных очках и ОЧЕНЬ старомодных, сетчатых перчатках почти по локоть.
На голове у женщины красовалась высокая, взбитая прическа с воткнутыми в нее длинными шпильками, как у японок. Сидела она, как и полагается «бабушкам», в обширном кресле-качалке, да еще и перед камином, который хорошо освещал породистое, немного угловатое лицо – до странности знакомое.
Я с таким интересом разглядывала ее, что не сразу заметила, что и она смотрит на меня в ответ, положив вязание на колени.
Вздрогнув, я облизнула пересохшие губы.
– Где… где Демьян? Он в порядке?
Женщина не сводила с меня глаз – карих, с золотисто-зеленым ободком вокруг зрачка.
– Вполне. Он отлучился ненадолго. Как ты себя чувствуешь? Голодная? Болит что-нибудь?
Я прислушалась к себе. И медленно покачала головой, только сейчас понимая, что лежу на кровати – на пахнущих лавандой высоких, шелковых подушках.
– Где я? Что… произошло?
Она не отвечала, продолжая внимательно разглядывать меня – причем с ног до головы, будто в самой форме моего тела было нечто удивительное.
– Как интересно… – пробормотала, наконец – ТАКИМ знакомым тоном, что я тут же поняла, кто она.
– Вы… вы мать Демьяна, да?
Ну, конечно! У кого еще зрачки могли вдруг стянуться в две тонкие, вертикальные полосочки, словно она была не человеком, а кошкой. Или… ящерицей.
Женщина кивнула.
– Да. Я – мать Демьяна. А ты, если не ошибаюсь, его…
– Очнулась?! – возглас со стороны двери перебил ее будто специально, и ко мне бросился Демьян. На ходу сунул матери ее бокал, поставил свой на камин и сгреб меня в объятья, приподнимая над кроватью.
– Осторожнее… – пискнула я, чувствуя, что вот-вот ребра затрещат. И тут же сама вцепилась в него, крепко обнимая руками за шею. Зарылась носом в дурманяще-пахнущую ямочку за ухом… и вдруг разревелась, не совладав с эмоциями.
– Тшш… Тише, тише… Все хорошо… все кончилось… – успокаивал он меня прерывистым, срывающимся голосом, судорожно тиская и закапываясь руками под волосы…
Мать Демьяна прокашлялась.
– Я все еще здесь, если вы обо мне забыли.
– Прости, Астер.
Нехотя, он отпустил меня, позволяя снова упасть на кровать. Мне вдруг стало неуютно под пристальным взглядом странноватой «бабушки», и я бросила быстрый взгляд вниз, убедиться, что одета.
Слава богу! На мне все еще были юбка и джемпер, в которых я была в вертолете… Хоть я с удовольствием сорвала и сожгла бы их после того, меня в них чуть изнасиловали.
Аспид! – вдруг вспомнила, чем кончился полет в вертолете и подскочила…
– Что с этим гадом? Ты… ты…
Демьян кивнул, с мелькнувшей в глазах искрой жестокого, почти маньяческого торжества.
– Поджарились на славу. Живьем. Издалека это, наверняка, выглядело как взрыв… Уже и по новостям передали – частный вертолет рухнул в воды Москвы-реки из-за неполадки в моторе…
– Но как же… как же тебя не заметили с берега? С лодок?
Демьян пожал плечами.
– Заметили, наверное. Только кто ж им поверит, бедолагам…
– Мы не о том говорим, сын мой, – строгим голосом перебила его мать. – Смерть этих бандитов не так важна, как то, что произошло с тобой. Уже трансформация в змею было нечто из ряда вон, но в превратиться в огромного, огнедышащего дракона… Исключительно по ее хотению? И мало того! Не просто обратиться, но сжечь пламенем целый вертолет, да еще и успеть поймать девочку в воздухе и донести ее до самого Парижа на крыльях, которыми ты никогда не пользовался?! Откуда такие способности, такая скорость, причем вообще без подготовки?! Об этом нет ни в одной книге, ни в одной древней легенде! Даже если предположить, что она и есть твоя аштар… Как такое в принципе возможно?!
Выдохнувшись, Астер откинулась на кресло, предварительно хорошенько приложившись к своему бокалу.
Демьян вздохнул.
– Понятия не имею, как произошло все то, что ты сейчас перечислила, но я безумно благодарен судьбе, что вовремя наступила ночь. Иначе бы меня расстреляли из всех орудий еще на подлете к городу…
И тут до меня дошло кое-что поважнее всех этих передряг с драконами, вертолетами и слюнявыми аспидами. Оттолкнув Демьяна, я спрыгнула с кровати, подбежала к огромному, завешанному окну и распахнула тяжелые шторы.
– Не может быть… – прошептала, отступая на шаг назад и вбирая изумленным взглядом хорошо подсвечную в темноте, возвышающуюся над ночным городом, Эйфелеву башню.
Эйфелеву, мать его, башню!
Демьян за моей спиной хмыкнул.
– Помнишь, я обещал тебе выполнить то, о чем ты давно мечтала? Когда ты выиграла наш спор?
Обернувшись, я неуверенно кивнула – не совсем понимая, о чем он.
– Помню, вроде бы… Но… почему Париж? Откуда ты…
– Я как-то наткнулся на твое эссе, когда пришел побеседовать с вашим деканом, – самодовольно заметил он. – Там по полям карандашом ты записала стихи – уж не знаю свои или чужие. Но я проникся твоим желанием «увидеть Париж и умереть». И вот… представился случай… Решил совместить… Заодно и крылья новые… размял.
Он прочистил пересохшее горло и неловко замолчал, явно не зная, что еще сказать.
Опомнившись, старательно выжимая из глаз слезы, я бросилась моему ректор на шею.
Не рассказывать же, что просто записала тогда от скуки припев известной песенки Слепакова. И уж умирать после этого я точно не собиралась!
– Спасибо-спасибо-спасибо! – с каждым словом благодарности я целовала его в нос, подбородок и губы. И зависла на последнем поцелуе, не в силах отлепиться, втягивая его нижнюю губу и чуть прикусывая…
Мать снова прокашлялась.
– Что ж… Утро вечера мудренее – так кажется говорили на России… Пойду, закажу нам что-нибудь на завтрак… Боюсь, того, что обычно готовят мне одной, нам не хватит. И пожалуйста, не шумите, дети – у меня чуткий сон вот уже четвертое столетие. Адью, мон шер.
Церемонно поклонившись сыну, Астер забрала с собой вязание и, не забыв прихватить виски, удалилась из комнаты.
Еле дождавшись, пока за ней кликнет дверной замок, я снова впилась Демьяну в нижнюю губу.
– У нее чуткий сон, слышала? – предупредил меня Демьян, отрываясь, чтобы подхватить меня под бедра и посадить к себе на пояс.
Я надула губки.
– Мог бы в гостиницу меня принести, а не к мамочке домой… Ты же знаешь, что я тихо не умею.
Он сузил глаза.
– В гостиницу, говоришь?.. Тебе только что жизнь спасли и несли полстраны, чтоб Париж показать! Может тебе еще и ванну с шампанским? Нет? Не надо!
Я показушно ахнула.
– Ты хочешь сказать, что не налил мне ванну с шампанским?! И на черта мне тот Париж без ванны с шампанским? Может, ты еще и свежих устриц мне не заказал? Ну всеее…
Его глаза вспыхнули, зажглись гневом… но лишь на мгновение. Сообразил, видать, что я специально «нарываюсь», и хмыкнул, изогнув насмешливо бровь.
– Кстати, маман пошутила насчет своего чуткого сна – мало того, что весь особняк ей принадлежит, она еще и спит на его другой половине. И спит