Да неужели? Ялайшу слабо верилось, ведь за спиной Дарьи возвышался тот, кто явно был настроен более решительно.
— Если ты с ней переспишь, то умрешь, — подтвердил опасения полукровки альбинос. И вот кого слушать, кому из них двоих верить? — Нонарцы очень чувствительны к манне. А она у нас не только в крови, но даже в слюне, — продолжал пугать шиянарец. — Кстати, как ты себя чувствовал, когда посмел пихнуть свой не в меру длинный язык Дарье в рот?
Ревность и сарказм смертельный коктейль, и полукровке сложно было понять: искренне ли альбиноса заботит его здоровье?
— Да, как ты себя чувствовал? — тут же оживилась девушка и стала вытаскивать кляп.
Ялайш настороженно рассматривал модифицированных, вспоминая тот день.
— Все хорошо было.
— Правда? — обрадовалась просиявшая солнечной улыбкой Дарья, а альбинос опять показал звериный оскал.
Но Ялайш не испугался, потому что он, кажется, стал кое-что понимать.
— Я должен был плохо себя почувствовать? А как именно? — обеспокоился полукровка.
— Я не знаю, — пожала плечами Дарья.
— Манна обычно влияет на мозг, — пришел неожиданно на помощь шиянарец, приближаясь еще ближе. — Был бы чистокровным нонарцем — сдох бы мгновенно, еще там, в подсобке, а так как в тебе унжирская кровь, то, возможно, ты почувствовал злость, раздражение. Чем дольше влияние манны, тем сильнее сходишь с ума. Хочется все крушить, уничтожать. Ненависть, злость, бешенство — все это затмит все твои мысли. Ты ведь почувствовал, как изменился после встречи с Дарьей.
Ялайш застыл, поражаясь догадке, подтверждающей слова модифицированного гиганта. Да, он изменился. Стал смелее, огрызался своему отчиму пару раз. Отчаянная смелость сменилась холодной ненавистью и злостью. Больше не хотелось кому-то что-то доказывать, хотелось просто взять свое, отомстить тем, кто унижал, считал его никем. И целью, как ни странно, стал именно посол. А раньше целью была Дарья. Он думал о ней как о своем будущем, а теперь месть стала тем солнцем, которое будило его по утрам. Неужели во всем виноват всего лишь поцелуй?
— Я не верю, — ошеломленно прошептал Ялайш.
Дарья припала к его груди и тихо счастливо прошептала:
— Я тоже. И хочу закончить с тобой эксперимент. Думаю, наши гены будут замечательно сочетаться.
— Дарья! — строго окликнул ее альбинос, даже схватил за плечо.
Но она скинула его руку, гневно отчитав:
— Ты мой подопечный, значит, должен подчиняться. И я запрещаю тебе убивать Ялайша. Слышишь? Запрещаю! Он мне живой и здоровый нужен.
А это противно, когда тебя рассматривают как биологический материал. Дарья мстит ему за его слова? За то, что хотел с ней сделать? Но кому мстила девица, было сложно понять, так как ее слова задели и альбиноса.
— Ты хочешь, чтобы я смотрел, как ты с ним сексом будешь заниматься? — чуть не оглушил он всех своим ором.
Перед глазами Ялайша встала провокационная картинка, и все тело словно по приказу ожило, кровь заиграла. И, к своему стыду, нонарец почувствовал, как стало гореть в паху от возбуждения.
— Зачем сразу секс? Я просто передам свои яйцеклетки Ялайшу для лабораторных исследований. Вдруг все же деда прав и манна может убить моего Лапушку. Я не хочу рисковать.
Девушка встала, полукровка вскинул испуганный взгляд на альбиноса, молча моля, тот по-мужски понял призыв и резко развернул Дарью к себе, чтобы она не заметила, как все поднялось у Ялайша.
— Передашь? — переспросил шиянарец, затем стремительно скинул с себя курку и бросил на Ялайша, прикрывая его.
Полукровка выдохнул с облегчением. Все же манаукцы умеют быть благородными, но и сумасбродными тоже. Опасная раса, очень рисковая. И как его, вообще, потянуло связаться с ними. Где были его мозги?
— Что, хочешь сказать, что не имею права передать кому-то собственность Манаукской Федерации?
— Не можешь, поэтому и предлагаю увезти его на Новоман, где он будет экспериментировать под присмотром надежных манаукцев.
— На Новоман? Хорошая идея. Освободи его.
Ялайшу оставалось лишь удивленно моргать, когда разговор свернул в другое русло. Какой еще Новоман? Нет, пора вмешаться.
— Отвернись, — неожиданно для всех и для себя тоже приказал Ялайш девушке, жутко смущаясь своего конфуза. Он ведь сначала подумал, что Дарья изнасилует его. Второй раз, кстати, подумал об этом.
— Рот закрой, ты подопечный, запомни: подопечный чтит свою покровительницу и послушен ей.
— Ты не больно-то и послушен, — поддела шиянарца Дарья, выглядывая из-за плеча.
— Я выполнил твою прихоть, моя сладкая покровительница. Принес тебе твоего Лапушку для экспериментов, — ехидно взвился альбинос.
Дарья лишь фыркнула.
— Спешу разочаровать тебя, это было неоригинально. Так его мне уже приносили.
— Кто? — тут же насторожился шиянарец.
Дарья, словно не чувствуя угрозы, исходящей от альбиноса, повела себя, по мнению Ялайша, очень уж легкомысленно.
— Моя подруга, шия Мартан, узнав, кто меня украл, тоже преподнесла мне Лапушку в таком виде для мести.
— Так что второй раз было не так страшно, — проворчал полукровка, натягивая на себя свою изрядно потоптанную и помятую футболку.
— И что еще интереснее, такие вот подарочки я вижу уже третий раз, так что мне тоже это все уже не улыбается.
— А когда был первый?
Приблизившись вплотную к Дарье, шиянарец заставил ее приподнять лицо, чтобы смотрела только на него, а не за тем, как Ялайш пытался разобраться с испорченными брюками. Вот и надо было их рвать?
— Первый раз был землянин.
— Землянин? — хором с альбиносом спросил Ялайш, замерев, не веря, что он, оказывается, был не первым у Дарьи. Она же еще так молода, когда успела?
— Да, землянин. Но это государственная тайна и я ничего вам не расскажу.
— Он жив, этот землянин? — уточнил шиянарец, а Ялайш поежился.
Все же он висел на волоске от смерти! Вон как у модифицированного монстра желваки на щеках заиграли. Вот уж он-то убил бы землянина точно. Так что и Ялайшу расслабляться не стоит.
— Жив конечно. Что ему будет, — слишком беспечно ответила Дарья. Не ценит она чужую жизнь, не ценит.
— Ваш отец оставил ему жизнь? — словно не поверил ее словам альбинос.
Прежде чем ответить, Дарья задумалась, хмуря брови. Ей, наверное, было тоже интересно, при чем здесь отец. Его тоже стоит опасаться Ялайшу. Нет, когда он планировал украсть девушку, он, конечно же, готов был расстаться за это с жизнью, но не теперь, когда казалось, что вопрос уже закрыт и у Дарьи нет претензий к нонарцу.
— Мне кажется, мой папа про него до сих пор не знает.
— Уверена? — насмешливо переспросил альбинос.
Ялайш вытащил наконец-то свои тапочки и надел их, выпрямляясь, краем уха слыша полный сомнений ответ Даши.
— Я думаю да, хотя, может, и нет. Да, собственно, и неважно. Главное, все решилось хорошо. Гри со всем разобрался.
— Гри? — эхом повторил альбинос, словно речь шла о его знакомом.
— Да. Ну что, раз мы все выяснили, Ялайш, когда ты будешь готов лететь на Новоман?
— Я никуда не полечу, — твердо ответил полукровка, принимая для себя важное решение.
— Почему? — удивленно распахнула уже алые глаза Дарья.
Ялайш, мучаясь в сомнении и понимая, что будет винить себя в упущенном шансе, все же ответил:
— У меня здесь важная миссия. Ты сама знаешь, что нужно организовать школу для полукровок.
— Ой, да одно другому не мешает! На Новомане и разработаешь проект по школам, мы тебе поможем. Главное ведь наш эксперимент.
— Нет, не главное, — мотнул головой Ялайш. — Главное — это школа.
Дарья недоверчиво оглядела полукровку с головы до ног, затем, поджав губы, обернулась к шиянарцу.
— Так, я устала. Демис, хватай его, и летим домой. Что за мужчины пошли, то хотят, то не хотят. Прям как женщины, — ворчливо бормоча, Дарья даже не оглянулась, вышла из спальни.
Ялайш стал отступать к кровати от надвигающегося на него альбиноса.
— Я передумал, я не хочу больше…
— Поздно передумал. Нужно было раньше думать, прежде чем тянуть свои лапы к той, что тебе не принадлежит, и принадлежать не будет.
Вот так вот Ялайш оказался на Новомане в статусе подопечного своей бывшей жертвы. Можно сказать, он сам виноват в своем положении, но почему-то винил исключительно фаворита, который мог бы и не подчиняться взбалмошной девчонке, но подчинился, ведь манаукцы исполняют любой каприз своих женщин — что за варварство! А как же распространенная теория, что мужчина главный? Что за дискриминация?!
Мужчины бывают по-ослиному упрямы.
— Нет.
— Ну почему нет?
— Нет и все тут.
Разве это объяснение? Нет, Виолу такие ответы не устраивали категорически.
— Феликс, или ты мне нормально объясняешь — почему нет, или я даю одному из главных героев твое имя!
Шиянарец тяжело и протяжно вздохнул, недовольно выключил плиту и оттолкнул от себя сковородку, где пассеровал овощи.
Развернувшись лицом к Виоле, Феликс долго молчал, глядя на свою любимую — во всех смыслах этого слова — жену и готов был ее придушить. Медленно приблизившись к столу, за которым восседала любимая, мужчина навис над ним, опираясь руками, чтобы не сломать что-то более хрупкое.
— Виолетта, никакого тройничка у манаукцев быть не может, просто прими это. Мы не земляне и уж тем более не унжирцы.
— Ну почему? — протянула жалобно женщина, глядя на мужа невинными глазками. Даже и не подумаешь, что она собиралась сотворить в новой истории.
— Потому что! — через силу сдерживаясь, Феликс старался оставаться спокойным.
Но ревность кипела в нем, как вода в закрытом чайнике. Нет, ну что удумала — еще и одного из героев его именем назвать. Изменщица! Кого второго нафантазировала?
— Ангел мой, ну чего ты злишься? Разве у вас, на Шиянаре, не бывает тройничков? У вас же там гаремы мужские. И я уверена, ты сам побывал в одном из таких. Разве нет?