ти за своим властелином на смерть. И мы делаем это, едва ли не каждый день гуляя по краю Тартара. Оберегаем таких, как ты, от… э, как их? А!.. от внешних врагов! Приунгм… Шугуб! При-ум-но-жа-ем мощь и богатство страны в завоет… зава… вательных походах… Помни об этом, старый! И вы все – запомните! – Мутными глазами Бурт обвел заведение и его немногочисленных, притихших по углам посетителей. – Среди моих братьев, воинов гвардии Карсы, нет трусов! Мы не дезертиры, слышите?!. Да, кто-то уходит безвозвратно. Исчезает в этом дрянном городе… но я знал их! То были достойные бойцы и верные друзья. И я сам вырву поганый язык тому сплетнику, кто болтает тут и там про дезертиров из гвардии!
…Есть много причин, из-за которых солдат может исчезнуть, – продолжал Бурт сбивчивую речь. Трактирщик и остальные застыли, переводя взгляды с гвардейца на его меч, устрашающего вида орудие палача с двуручной рукоятью, что в великанской ладони скорее смахивал на зубочистку. – Больше, чем кудрей в волосах богини Майяны Светлой! Его могут предательски убить, отравить пойлом вроде здешнего, подлая шлюха способна ослепить воина из ревности, пока он спит. Или ради звонкой монеты! Пропадают ведь не только наемники, но и их премии, полученные за верную – слышите?! вер-ну-ю! – службу. Вы все должны уважать нас… за наше мужество… За наш риск…
Бурт замолк, не в силах подобрать нужных слов, чтобы закончить, тем паче что уже и не помнил, с чего начал и зачем вообще взялся ораторствовать. Выдавать столь пламенные речи не входило в его привычки.
– И за вашу сталь! – добавил кто-то. – И за язык без костей!
В кабаке опасливо засмеялись, видя, что гвардеец одной ногой уже стоит за порогом.
– Ступай, долговязый, ступай… В другой раз налью тебе кружку бесплатно, в честь твоих подвигов, – с улыбкой проводил Бурта трактирщик.
– Попробуй только не налей, бесеныш, и я разнесу этот поганый гадючник в пух и прах, – буркнул гигант, с трудом удержавшись на ногах, когда дверь за ним захлопнулась.
Он не сказал в кабаке того, о чем в отрядах наемников говорили в последнее время многие: что где-то в трущобах славной столицы прекрасного Корваштана завелась Змея. Ночная кобра, невзлюбившая почему-то солдат-чужеземцев. Все эти исчезновения не могли быть случайными.
Подняв глаза к вывеске, Бурт увидел, что трактир назывался «Тигриный коготь». А ведь начинал он этот вечер в «Ястребе Корваштана». Затем были еще «Огненная дрянь», «Семь пьяных обезьян», «Рыцарь-выпивоха» и, один Шугуб знает, сколько еще кабаков и притонов. Жалованье за месяц расплескалось в злачных местах быстрее, чем вино из разбитого кувшина растекается по столу. Покачиваясь, точно рыбацкая лодка на волнах в непогоду, гвардеец медленно побрел от горящих неверным огнем окон и малоприметной в ночном сумраке вывески по Дубовой Аллее в сторону площади Царя Корваша. Там он уже около года снимал комнату, где его ждала знойная мулатка Залеб, очень даже ласково относящаяся к чужакам вроде Бурта.
Свет обновленной луны брызгами серебра струился сквозь нависшие над дорогой кроны, освещая пьяному наемнику путь.
Вслед за ним из кабака тихо скользнули две тени в темных плащах с капюшонами, скрывающими лица. Быстро и молча проследовали они за гвардейцем. В сумраке аллеи, уже на довольно приличном расстоянии от всякого живого, бодрствующего в эту ночь угла, неизвестные догнали Бурта. В руках одного из них, богатырского телосложения которого легкий плащ не мог скрыть, появилась дубина с обмотанным тряпкой ударным концом – чтобы оглушать, а не убивать. Другой – хрупкого вида низкорослый мозгляк – обошел гиганта стороной и, улучив момент, возник перед ним будто из ниоткуда.
– Эй, длинный, гляди-ка сюда!
– Что-о? Да я тебя узнаю, парень, ты был в ка… – Отвлекшись на наглеца, Бурт пропустил удар сзади. Услышал свист рассекаемого дубиной воздуха, начал было разворачиваться, а затем в голове у него вспыхнула ослепительно-яркая, обжигающая звезда. Миг – и настала тьма.
– Хорошо сработано, – похвалил маленький человек обладателя дубинки, подхватив повалившегося Бурта под мышки. При этом сам низкорослый едва не рухнул под тяжестью огромного тела.
– А то!..
Из ближайшего проулка тихо выкатила крытая повозка о двух лошадях, управляемая кучером в таком же плаще с капюшоном, что и у подельников. Переругиваясь вполголоса касательно веса Буртова тела, злоумышленники погрузили его в повозку, сами уселись рядом, а спустя минуту вся таинственная компания скрылась из виду, еще одной тенью растаяв средь петляющих улочек Корваштана.
…Очнулся Бурт без кольчуги и меча, в одних подштанниках, с крепко связанными за спиной руками. Череп воина раскалывался от адской боли, и причиной тому, как он сообразил, было не одно лишь похмелье.
Гвардеец несколько раз подряд чихнул и только тогда понял, что из-за стальных прутьев клетки, в которой он оказался, прямо ему в лицо сыпется какой-то едкий порошок. Не иначе как специально, чтобы привести в чувство. Бурт недовольно зарычал и заворочался в тесной западне, как горный тролль в узкой пещере.
Потолок у клетки был слишком низким, чтобы встать в полный рост, а пространство меж стенами узко – лежа не растянуться. Пришлось сесть, скрючившись в неудобной позе.
Но вот пытка порошком прекратилась, и Бурт смог разглядеть своего мучителя.
Тот оказался высок, но не как пленник. Клетка находилась в какой-то подземной темнице, где было достаточно сухо, – развешенные на стенах факелы давали и свет, и тепло. В мареве подрагивающего огня кожа стоящего над клетью человека казалась черной как ночь. Темное лицо и необычные кроваво-багряные одежды из красивой, дорогой ткани выдавали жителя еще более далеких от Корваштана земель, нежели родина самого Бурта. Утонченные черты лица, сама державная поза, в которой застыл незнакомец, а главным образом – большое количество богатых украшений, сверкающие ордена и многочисленные ожерелья указывали на знатное положение. Вьющиеся черные волосы свободно спадали на не слишком широкие плечи.
– Чтоб тебе Шугуб под хвост засадил, кто ты? – с трудом выговорил Бурт. На его лысом черепе, должно быть, выросла огромная шишка. Но то, что не прикончили сразу, обнадеживало.
– Меня зовут Ахмаро, если это тебе о чем-либо говорит, воин, – изрек незнакомец бархатным голосом, и Бурту стало ясно, что перед ним женщина. Ониксовые глаза с интересом рассматривали пленника.
– Собачья шлюха… Зачем меня схватили?
– Затем же, зачем и всех остальных. – Ахмаро улыбнулась. У нее были красивые ровные зубы, сверкающие на темном лице, как бриллиантовые бирюльки на черной ткани – как-то Бурт подарил такой камушек своей Залеб, после одного из особо удачных походов.
Солдат напряг за спиной мышцы рук, пробуя путы на крепость. В тепле веревки, кажется, немного размякли, но не настолько, чтобы можно было освободиться сию же секунду.
– Ты не корваштанка, – сказал он, надеясь, что потянуть время у него получится лучше, чем растянуть веревки на запястьях. – Отчего же ты так не любишь легионеров? Не припомню, чтоб гвардия Карсы воевала с людьми твоего племени. А уж я бы запомнил… Я помню каждую свою женщину и походных шлюх тоже.
– Неправильно рассуждаешь. Наоборот, я очень люблю и уважаю представителей вашей почетной профессии, – усмешка темноликой ведьмы стала шире. – Вы, наемники, отличаетесь большим здоровьем. Сильные, крепкие особи с неиспорченной, чистой кровью. Как ты сам говорил, воин, у вас храбрые души и сердца.
Меня зовут Ахмаро, – повторила она после паузы. – И я – посол Императрицы Тамантской здесь, в Корваштане. Ученый, странница и, отчасти, маг. Ты, как простой солдат, можешь не знать, что я прибыла в столицу недавно – лишь пару месяцев назад. Но память подскажет тебе, что с той поры и начали пропадать гвардейцы Карсы. И ты будешь прав, связав два этих события между собой. Хотя не думаю, что кто-либо еще в этом славном городе догадывается о моей причастности к происходящему.
– Но почему?!. Шугубу в пасть, почему меня не убили сразу? Для чего я и мои братья тебе понадобились, бесова подстилка?!
– Не оскорбляй моего бога, воин… Пта велик! Он дарует нам жизнь вечную во смерти… Но нам этого мало. Мои люди, выследившие тебя, рассказали про твою болтливость, но, поверь, сквернословить сейчас бесполезно. И не волнуйся – ты мне и правда нужен живым, но совсем ненадолго. Потом ты умрешь, как и все остальные.
Ахмаро трижды хлопнула в ладоши. Заскрипела натужно обитая железом дверь, по каменным ступеням в темницу спустились двое слуг. Бурт без труда узнал их: это они напали на него в аллее, их же приметил он еще в кабаке – за пару столиков от него эта парочка вроде бы пила эль, а на самом деле, получается, выслеживала добычу.
«Мерзкие соглядатаи. Доберусь я до вас!» – подумал солдат с ненавистью.
Еще он задумался, куда же ведет дверь из темницы. Живет ли посланница богомерзкого Пта во дворце Карсы? Это вряд ли – не настолько же ведьма нагла, чтоб скрывать плененных гвардейцев в царских хоромах! Значит, у тамантийки свой дом. Большой ли? И сколько здесь верных колдунье людей?
Слуги в плащах принесли с собой оружие. Тот, что пониже, тащил большой нож с кривым, как у иджийской сабли, лезвием. Здоровяк нес Меч. Вид любимого клинка в чужих руках разозлил Бурта, придавая сил, но воин старался ничем не выдать вскипающий внутри кровавой пеной боевой гнев. Ярость берсеркера.
– Знатный клинок, – заметила Ахмаро, не без удовольствия принимая из рук слуги оружие Бурта. – По всему видно, над лезвием поработала рука Мастера! А руки другого мастера, в свою очередь, давали работу клинку. Он займет достойное место в моей коллекции. Освободить! – приказала колдунья. – Негоже солдату умирать, как зверю, сидя в клетке. Да и мне неудобно так… Пусть примет смерть стоя, дабы сладкая кровь быстрее бежала по жилам!
– Я знаю, что ты надумала, шугубова сука! – прорычал Бурт в ярости.
– Думаешь?.. Вряд ли, – Ахмаро с нарочитой осторожностью и благоговением отложила меч в сторону и взяла нож.