Нет, я могу понять ее нежелание делить комнату еще с кем-то – сама такая. Но покушение на чужую собственность, порча имущества – это уже чересчур.
– Так я могу рекомендовать тебя как чудо-косметолога своим знакомым? – елейной рекой растекалась Галика.
На месте Мадлен я бы уже насторожилась от подобной назойливости. Не верю, что Галика пытается загладить дурное впечатление от нападок подружки. Хотя, может, и надеется – она же из боевых магичек, на занятиях они часто получают по голове.
– Можешь! – не выдержала Мадлен. – Иди, Галика, я не обижаюсь и буду готовить тебе крем от веснушек и дальше.
От веснушек? Я пригляделась к боевичке – чистое лицо, светлая кожа, и не скажешь, что любимица солнца. Сильное средство, и я себе такое хочу…
– Спасибо! – Галика довольно заулыбалась. – Дай на всякий случай парочку своих визиток, раздам их среди наших перваков, вдруг кто-то еще не слышал о тебе.
Стиснув зубы, Мадлен отыскала несколько белых прямоугольников, на которых я успела рассмотреть рисунок колбы с оранжевым зельем, имя и цифры – номер нашей комнаты.
– Не держи зла, хорошо, Мадлен?
– Хорошо, хорошо! – Посетительницу моя соседка буквально вытолкала из комнаты.
Вернувшись, принялась быстро заполнять коробки своей продукцией. Как ни в чем не бывало, словно не она поиздевалась над чужим букетом.
– Мадлен, колокольчики оборвала ты?
Она не отрицала и не смущалась. Пожав плечами, равнодушно отозвалась:
– Их цветение не в сезон стимулируется магией, поэтому недолговечно. Все равно к вечеру осыпались бы.
Вот нахалка, слов нет!
– Возможно, и осыпались бы. – Я говорила спокойно через силу. – Но зачем было укорачивать их век?!
– На основе колокольчика-камнелома обыкновенного делают мазь, ускоряющую процесс заживления переломов.
– А мне-то что с этого? – поразилась я ее объяснению. – То, что они лекарственные, не дает тебе право трогать их. Букет был моим!
– А, он от возлюбленного? Вот почему ты завелась, Кимстар, – сделала неожиданный вывод зельеварша.
Я опешила. От какого такого возлюбленного?! Нет его у меня и не скоро появится. Просто цветы от обходительного Джареда дань правилам приличия… Ведь дань же, правда?
Пользуясь моим растерянным состоянием, Мадлен схватила купальные принадлежности и сбежала. Уже на пороге она буркнула через силу недовольное «прости».
«Прости»? Всего-то одно слово?! Скупая у меня соседка на слова.
Я разозлилась еще сильней. Сама толком не высказалась, нормальных извинений в ответ не услышала. Гнев искал выход и вскоре нашел. В мести.
Быстро надев парадную форму-платье и заплетя волосы в сложную косу, я подступилась к коробкам с косметическими зельями Мадлен. Она их планировала отнести клиентам после построения, судя по всему. Придет, продолжит их сбор и увидит «проблемку». Маленькую, но неприятную неожиданность. Вот тогда и поговорим откровенно, прежде чем я все исправлю.
Мой простенький, но коварный план улучшил настроение. И вскоре я провернула свою шалость прямо под внимательным взглядом Принца. И не раз я ловила себя на мысли, что стесняюсь кота, как будто он все понимал.
Когда Мадлен вернулась, я застегивала плащ, старательно не косясь в сторону разноцветных флакончиков, которые так и притягивали взгляд. Дожидаться, пока она переоденется в форму, я не стала, ушла раньше.
Перед фасадом университета, на огромной площади, вымощенной белыми плитами, уже пару веков ежегодно проходила церемония посвящения в адепты, вручение дипломов, принесение клятвы мага и прочие не менее торжественные события. И только сегодня, впервые за всю историю КУМа, здесь собралась, дай боги, если десятая часть студентов, и повод был отнюдь не приятный.
Я быстро нашла своих – с факультета иллюзий собралось всего шестеро: два студента и три преподавателя. Улыбнувшись вечно сонной Кариссе, проигнорировав ухмыляющегося Аллара, я поприветствовала мастеров – дядю моего соперника магистра Рутха, магистра Армероу и главную язву кафедры – леди Уинсти.
Наша прекрасная, но колючая преподавательница сразу огорошила вопросом:
– Что, Кимстар, хотите стать принцессой?
– Простите?..
– Боги простят, адептка, только молитесь искренне и чаще, – в своем стиле ответила почтенная дама, поправляя перчатки на холеных руках.
Глядя, как она ежится от холода, я и сама ощутила ледяной ветер, пробирающийся под тонкую ткань плаща. Вот шмырь! Только ради того, чтобы забрать шубку из дома, стоило помириться с отцом…
– Леди Уинсти намекает, что ты осталась, чтобы поучаствовать в отборе, – прошептала сокурсница, доверительно подхватив меня под локоть. – Как я или остальные девчонки.
– Как ты?..
Я чего-то не понимала. Мне предстояло участвовать из-за сестры, другим это зачем, если магички освобождены от «почетной» участи?
– Ты как будто только проснулась, Элея, – хихикнула Карисса. – Когда стало известно, что выбирать жену в этот раз будет принц Валиант, ректора завалили просьбами разрешить участвовать. А когда из-за отбора кому-то продлили каникулы, а кому-то и вовсе передвинули практику, девчонки и взвыли, вылететь-то из университета никто не хочет.
– А тебя не напрягает то, что принц один? – осторожно спросила я. – И достанется тоже лишь одной? Многоженство в Давелии не разрешено.
В ответ меня радостно просветили:
– Конкуренция – это хорошо. Плохо, когда никто с тобой не соперничает, значит, приз того не стоит.
– Ладно, пускай и так. Но как быть с тем моментом, что ты можешь понравиться другому давелийцу? А становясь участницей отбора, ты добровольно разрешаешь ухаживать за собой любому жениху из темных. Где гарантии, что это будет именно принц?
Лицо у Кариссы удивленно вытянулось. Замуж не за принца, а за другого аристократа она, как и остальные магички, подозреваю, не хотела. Лишь корона принцессы стоила кардинальных перемен в жизни.
Напряженно размышляя, она хлопала в кои-то веки по-настоящему накрашенными ресницами – любящая поспать девушка не гнушалась косметическими иллюзиями.
– Я очень постараюсь понравиться Валианту, – наконец ответила она уверенно.
– Удачи! – пожелала я от души.
На этом наш разговор закруглился, немногочисленные студенты и преподаватели угомонились – на белокаменное возвышение поднялся главный человек КУМа. Рихард Александр Йохенссельский. Ректор. Уважительно и шепотом – просто Сам.
Высокий, широкоплечий мужчина окинул собравшихся внимательным взглядом. Как всегда, он спокоен и безукоризненно одет. Поверх черного традиционного латорийского камзола накинута тяжелая шуба из медвежьей шкуры, тоже черная. Штаны в обтяжку, подчеркивающие мускулистые бедра и высокие сапоги, также предсказуемого цвета.
Нет, наш ректор не в трауре из-за проводимого на территории университета отбора, он всегда так одевается. Среди студентов ходит байка, что, когда его увидят в белом, наступит судный день богов…
Аристократ и некромант в энном поколении, Рихард Йохенссельский возглавил КУМ по просьбе самого короля и уже восемь лет смущал девичьи умы своей романтично-мужественной внешностью.
Я бы наверняка тоже повелась на героическое прошлое, огромный магический резерв и черные глаза, но, к счастью, мужчины, у которых все волосы с головы ушли в короткую, но густую бороду, меня не привлекали.
– Приветствую студентов и преподавателей Квартенского университета магии! – зычно произнес Йохенссельский, который никогда не пользовался магией, чтобы усилить свой и без того громоподобный голос. – Сразу о главном: все вы знаете, что КУМ удостоился чести принять в своих стенах участников Пятого отбора.
Иронии в словах не чувствовалось, но она там точно была. Ректор люто возненавидел давелийцев после того, как десять лет назад они разгромили возглавляемую им группу боевиков и некромантов. Сам магистр, смертельно раненный, выжил чудом. Шептались, что почти два года он провел в пьяном угаре, прежде чем король принудительно не навязал ему новую ответственность – пост ректора.
– В эти дни попрошу не только смириться с некоторыми неудобствами, но и помочь нашим гостям освоиться.
Не прикрытая шапкой лысина магистра Йохенссельского торжественно блестела в утренних лучах бледного солнца. Я засмотрелась и не сразу увидела, что к лобному месту подошла группа давелийцев – принц Валиант и его свита. Разглядывать высокопоставленных темных – не моветон, но чревато ответным интересом, поэтому я преданно смотрела на нашего ректора.
– Университет и магический надзор удовлетворили просьбы учащихся: все адептки, подходящие по критериям отбора, могут принять в нем участие. Никаких наказаний или осуждения. Зачарованная урна, в которую можно бросить заявку, стоит у ворот.
Пока девочки возбужденно галдели, не скрывая радости, ректор молчал. Мрачный, недовольный, опустив руки на парапет, он блуждал нечитаемым взором по лицам собравшихся.
На возвышение неторопливо поднялись гости: принц Валиант, очкастый лорд Харн, черноволосая леди в белой шубе до пят, Джаред, широкоплечие близнецы из клуба…
Джаред?!
Я прекратила коситься на темных – уставилась прямо. Нет, мне не привиделось. В свите его высочества Джаред!
Так, минуту, а почему меня это удивляет? Он – старший офицер, кромешник, притом явно первый воин в ордене, нагло увел меня с собеседования с принцем… Одним словом – непростой, тот, кто может позволить себе многое в присутствии монаршего отпрыска. Кто же он? Друг принца Валианта? Соратник?
Лучи зимнего солнца серебрили светловолосую голову оборотня. Морозно равнодушный и строгий, сейчас сложно представить, что, когда улыбается, на его щеках появляются симпатичные ямочки.
– Студенты, которые остались в общежитиях университета по личным причинам, – ректор отмер и продолжил говорить, – в дни отбора вправе предложить свои услуги. Целители, боевики, зельевары, бытовики, иллюзионисты – нужны все специалисты.
– Особенно иллюзионисты, – выступил вперед лорд Харн. – Мы просим остаться всех студентов с вашего факультета. Остальные, кто готов сотрудничать с организаторами отбора, могут пройти в триумфальный зал.