– К сожалению, не видела. Если они и общаются, то держат это в секрете ото всех.
На другой день заглянула Василиса, на ее груди висело красивое тяжелое украшение с большим переливающимся камнем. Полине показалось, что от подруги осталась ровно половина: так она похудела и осунулась. На лице читалась усталость от постоянных переживаний, но Водяная колдунья не решалась спросить, был ли этому причиной Митя или же недавний разлад с Анисьей.
Сменился лунный цикл, и Заречье покинул Микоэль Феншо. Кто-то говорил, что Полину теперь выпустят из лазарета, но неприятный слушок о том, что ей уже ничем нельзя помочь, выползал из щелей между старыми досками, даже несмотря на уверения Полининых подруг в том, что с ней все в порядке. Пару раз Василиса слышала слово «проклятие», оброненное шепчущимися воспитанниками. Про ее связь с Милонегой говорили меньше. Зато целительский обряд, который потребовал присутствия большей части наставников, вызывал много вопросов.
«Лучше бы наставники рассказали все без увиливаний», – подумала Василиса, но тут же представила собрание в Малахитовом зале, где перед огромной толпой Велес держит за плечо Полину и с бесстрастным видом сообщает обо всем, что случилось с ней за последние несколько месяцев. Василиса тут же отогнала этот образ, поняв его нелепость. Нет, Полина должна всем поделиться сама, если пожелает. Никто не имеет права выдавать ее тайны.
Сева же, прощаясь с Микоэлем Феншо, который собирал вещи, молча слушал взволнованный монолог французского колдуна:
– Я настаивал, чтобы По забрали домой, во Францию. Я связался с нашими, они сказали, что есть подходящий Северник, который может обучить ее рунической магии. Но мадам Велес и слушать не хочет! А папа́? Говорит, нам придется ее тут оставить! Конечно, главы вашего сообщества не хотят ее отпускать, она же единственная Северная!
– Водяная, – поправил Сева.
– Да, Водяная. Я хочу тебя попросить об одолжении. Напиши мне, если ей будет здесь плохо. Напишешь? Вместе мы что-нибудь придумаем. Уговорим ее вернуться во Францию, там ей будет лучше.
Сева молча кивал, старясь выглядеть уверенно. И Микоэль, охваченный эмоциями, не заметил, что разговаривает с человеком, больше других желавшим, чтобы невыносимая Полина Феншо осталась в Заречье.
О Темных магах, казалось, все позабыли. «Тридесятый Вестник» давно не пестрел новостями о Берендее и его последователях. Митя отказался присутствовать на очередном Вече Старейшин, наставники ничем не выдавали тревог, все были увлечены восстановлением древних защитных чар Заречья, разрушение которых остановил Обряд Опахивания. Инженеры под шумок подсовывали наставникам чертежи с отопительными системами для избушек, Воздушные пытались снять заглушки, не позволявшие использовать ковры-самолеты и ступы, а Мастер и Елисей Вилкин упорно разрабатывали новый канал связи для зеркальников, которыми раньше здесь пользоваться не удавалось. Ничего не предвещало плохих новостей, пока в один прекрасный день Маргарита – пребывавшая в приподнятом настроении – не пришла на поляну, где встречались Огненные, и не увидела на месте наставника низкорослого и улыбчивого Эдуарда Звягинова. Сюда же забрела одна из куриц Пророка: она важно вышагивала по небольшой проталине и что-то выковыривала из-под снега, хотя ей было положено сидеть в курятнике и кудахтать с остальными птицами. Удивленная Маргарита тихо подошла к своим, столпившимся вокруг Звягинова, и опустилась за их спинами на бревно.
– Сегодня у нас встреча с профессором, – заметив ее, тут же зашептал присевший рядом Емеля. – Македонова не будет.
– А где он? – спросила Маргарита, хотя понимала, что Емеля вряд ли это знает.
– Говорят, Ирвинг отправил его к Старообрядцам, чтобы он втерся в доверие. Вроде как у Македонова там связи…
«Говорят», – пронеслось в голове у Маргариты. Вряд ли Велес объявляла это на общем собрании. И как это устроено Заречье, что все самые тайные тайны становятся первым делом известны воспитанникам?
– Но… как же так? Как можно взять и послать к Темным зареченского наставника? Для этого же есть бессловники!
– Наверное, это была необходимость. Ну… или просто никто другой не согласился.
Но Маргарита уже не слушала Емелю. В ее голове роились вопросы. Зачем Странника отправили к Старообрядцам? Конечно, первым на ум приходил его брат-близнец. Наверняка Македонов сможет что-то разнюхать, прикинувшись своим братом, в этом ему поможет зелье-блокатор. Но что именно Ирвинг и Старейшины хотят узнать? Почему Темные затаились и никак себя не проявляют? Почему не пытаются опять похитить Полину? Или Светлые должны быть уверены, что на Темной стороне не прознали о каких-нибудь тайнах: местоположении Заречья или Ярилиной рукописи, бессловниках, планах влиятельных семей?
Македонов не появлялся в Заречье неделю, но затем как ни в чем не бывало встретил своих воспитанников на поляне возле большого костра, согревающего холодный вечер. О своем путешествии он не обмолвился ни словом, и никто не решился его расспрашивать. Маргарита пыталась поймать его взгляд, но и сама не могла понять, для чего это делает. Не станет же наставник делиться с ней тем, что Ирвинг поручил ему найти по ту сторону реки!
Наконец ветер сменил свое направление, тяжелое небо начало светлеть, синие пятнышки рассыпались между сизыми облаками. Колесо года покатилось к равноденствию. Встречать весну в Заречье было всем непривычно. Раньше деревня в это время пустовала, поэтому погода могла меняться по сто раз на дню – на нее влияли всевозможные чары, наложенные не только магами древности, но и наставниками, живущими в наши дни.
За одно лишь это утро успел посыпать град, затем пролился веселый дождик, расцвеченный ярким солнцем, на небе появилась радуга, а через несколько минут все исчезло в снежной буре. Ближе к полудню, когда большинство колдунов выбрались на улицу, уже вовсю припекало солнце, на Дороге Желаний растаяли сугробы и кое-где вылезли первые травинки. В этот раз закликали весну всей деревней. Сева, словно верхом на пегасе, сидел на крыше избушки и играл на дудочке. На крыше соседнего дома три девушки пели веснянки. Избушки на улице Шаровых молний не могли удержаться от танцев, поэтому едва там кто-то затягивал песню, сопровождавшуюся игрой на гуслях или флейте, они принимались приседать или переваливаться с ноги на ногу. Тут же раздавались веселые крики и хохот, кажется, несколько певцов, не удержавшись, поскатывались с крыш. Заречье ходило ходуном. Ветер трепал бумажные флажки и ленты, развешанные по деревьям. Повсюду бегали сбежавшие из курятника куры и петухи. С Севиного места хорошо была видна огромная соломенная кукла, вокруг которой уже водили хоровод. На одной из избушек начала выступление группа музыкантов, и Сева засунул в карман дудочку, понимая, что стоит поторопиться и занять удобное место внизу: туда уже хлынул целый поток колдунов и колдуний. Он натянул на лицо рогатую маску и соскользнул на землю. С десяток таких же рогатых лохматых чудищ как раз гнались мимо него за визжащими девчонками, он присоединился к их стае и бегом добрался до улицы Огненных, где уже был выставлен бесконечно длинный стол. На нем дымились самовары, высились горы блинов. Розалия Павловна, приплясывая, выставляла вазочки с вареньем и медом, ее помощники тащили через всю улицу тарелки и чашки, девушки с розовыми лентами в волосах ставили огромный поднос с жаворонками, которых напекли из теста сегодня утром, а крепыш Ярослав в одиночку нес высоченную гору масленичных печений.
– Коза-предсказательница! – послышался знакомый голос. Сева обернулся, пытаясь разглядеть в толпе Муромца. Тот подталкивал вперед Анисью: к ее изящной шейке была привязана грубая веревка, другой конец которой был намотан на Митину руку. На груди висел большой колокольчик, и каждый раз, когда Анисья делала шаг, он гулко звякал. Полумаска с рогами козы закрывала верхнюю часть ее лица, щеки раскраснелись от ветра. – Коза-предсказательница!
Анисья со смехом вытаскивала из мешочка бумажки с предсказаниями и совала в руки проходивших мимо колдунов. Севе показалось, что некоторые парни останавливались, чтобы освободить красавицу, но так и не решались признаться в этом ее брату.
– Эй, клоуны! – Сева помахал рукой, подзывая друзей к столу, где так кстати нашлось три свободных места.
– О, гляди-ка, сейчас у меня появится еще и козел-предсказатель! – Митя поспешил к другу, больно дернув за шею сестру. Анисья тут же отвесила ему затрещину.
– А, Сева! – Она выдернула веревку из рук Мити и подбежала к Воздушному магу. – С Новолетием! Держи, это тебе! – И протянула ему бумажку из мешочка.
Сева уставился на сложенный вчетверо квадратик и вдруг ощутил неприятный озноб. Помедлив, он засунул предсказание в карман.
– Что? Даже не посмотришь? – удивленно воскликнула Анисья.
– Потом, – уклончиво ответил он и спрятал свои страхи за улыбкой. – А то вдруг там что-то неприличное.
– Я такого не писала! – звонко рассмеялась Анисья, шлепнув его по руке.
– Ага, знаю я тебя.
Он подвинулся, чтобы она смогла сесть рядом, а сам поглядывал через стол на Арсения с Аленкой. Кажется, те ссорились.
– О, посмотри, там Марго! – Анисья снова подскочила и принялась махать рукой. – Точно, Марго и… и Полина!
Сева с удивлением поднял голову, но только через несколько минут разглядел тех, о ком говорила Анисья, обладающая зрением Земляной. Водяная колдунья была все так же привычно бледна. Из-под темно-синего платка с цветами, наброшенного ей на плечи, виднелся кончик русой косы. Девчонка улыбалась, но как-то рассеянно, смущаясь внимания, которое было обращено на нее со всех сторон. Сева сразу заметил, как косятся, перешептываются и расступаются проходящие мимо ребята. Но были и те, кто кидался к ней чуть ли не бегом. С некоторыми она приветливо целовалась в щеку, от кого-то сама отходила. Откуда ни возьмись появился Попов: он прыгнул к ней будто к старой подруге и принялся обнимать, а потом еще и втиснулся вместе с ней за стол прямо напротив Севы. П