– Ты неправильно понял. Я не хочу стирать воспоминания о Полине, – при упоминании этого имени она снова улыбнулась. – Есть другая часть моей памяти.
– Какая же?
– Это воспоминание связано с годами, когда я проходила Посвящение.
– Почему ты не отдала мне его в прошлый раз?
– Не знаю, тогда оно казалось незначимым. А теперь часто всплывает. Оно мне снится, превращается в кошмар. Преследует меня, будто там кроется та крупица, которая в будущем разрослась и превратилась в огромную черную дыру вот здесь. – Она указала на свою голову.
– Это не дыра, – объяснил целитель. – Это часть твоей жизни, о которой ты больше не помнишь.
– Да, я знаю. Я рада, что есть способ избавиться от мыслей, способных свести с ума. Плохо лишь то, что в этой пустоте на месте исчезнувшей памяти плодятся чувства и ощущения, они множатся, становясь многократно сильнее пережитых на самом деле.
– Именно для этого ты должна расстаться со всеми воспоминаниями, касающимися неприятной темы. С любыми осколками, ведь именно они и порождают эти сонмы чувств. Так что давай начнем. Ты помнишь, что от тебя требуется? Полное погружение, ты должна раствориться в своих воспоминаниях и пустить в них меня. – Он замолчал, но через мгновение продолжил: – я спрашиваю это всегда. Ты точно уверена?
– Да-да, – кивнула Лиса. – Мне незачем это хранить.
– Закрой глаза, три глубоких вдоха. Вспоминай что-нибудь… окружение, время года…
– Это утро, совсем раннее. Я люблю раннее летнее утро. Трава еще мокрая от росы, в воздухе туман, но сквозь него уже проглядывает солнце. Росинки сверкают, ты видишь?
Целитель тоже закрыл глаза.
– Смутно. Какого цвета лес вокруг?
– Он голубовато-зеленый. Такого холодного оттенка, но верхушки деревьев золотые от солнечных лучей.
– Иди вперед.
– Трава шуршит, роса с нее скатывается…
– Странно, я будто… очень маленького роста…
– Это потому что мы не в человеческом теле, – отозвалась Дарья Сергеевна.
– Ясно. Тогда переходи к воспоминанию о людях. Мне нужны их образы.
Даниил Георгиевич теперь как будто поднялся с колен, он увидел тот же самый лес, ту же самую траву, только уже с высоты своего привычного роста. И вместо утренней прохлады его кожу грело солнце.
Вот он уже сидит на шатком деревянном мостике. Внизу бежит река. Такая знакомая… мелкая… звонкая… он и сам, когда проходил Посвящение, любил сидеть на этом мосту.
– Мы на месте? – спросил он.
– Да. Это похоже на начало. Что было до этого момента, я почти не помню.
– Отмечай каждую мельчайшую деталь, чтобы памяти не за что было потом зацепиться.
– Хорошо.
Даниил Георгиевич продолжал видеть все происходящее глазами Лисы. Прозрачная вода, гладкие камни на дне, сверкающие солнечные блики.
Рядом сидел человек, он обнимал Лису за плечо.
Целитель видел уже знакомый ему портрет: черные волосы до плеч, синие глаза. Волосы лезли парню в глаза, и он убирал их рукой. Целитель ощущал легкое прикосновение ветра, запах воды, зелени.
– До этого несколько дней шли дожди, поэтому, ты видишь, земля мокрая. Мы пришли посидеть сюда после встречи с наставниками, я смотрю на небо, как по нему плывут облака, это я почему-то отчетливо запомнила, – продолжала Дарья Сергеевна.
Даниил Георгиевич видел и это голубое небо с легкими рваными облаками, и, когда опускал голову, поверхность старого деревянного моста.
– У Саши все руки в кровоточащих порезах. Они учились справляться с физической магией, а он всегда забывался и выставлял руки вперед для защиты. Вот и выходило, что ладони у него вечно разбиты, – добавила Лиса. – Мы просто сидим и молчим, я, кажется, думала про то, что хочу есть, – она усмехнулась. – Мы ждем его, он должен скоро прийти.
– Хватит обнимать мою девушку! – До Даниила Георгиевича внезапно донесся громкий голос. Он увидел молодого мага, как две капли воды похожего на сидящего парня. Тот быстро взбежал на мосток.
– Я была рада его появлению, кажется, он сел рядом, сбросил Сашину руку с моего плеча. Мы очень долгое время были друзьями, а как раз незадолго до этого дня он предложил мне быть с ним вместе.
Теперь Даниил Георгиевич видел двух совершенно одинаковых молодых людей.
– Мы говорили про наставников, а потом почему-то сменили тему на старообрядцев.
До Даниила Георгиевича доносились фразы из разговора, но они были приглушены – казалось, он слышит их через стакан, приложенный к стене:
– Вы чего так рано освободились? Неужели Ирвинг и Остромыслов сегодня были добренькими? – спросил только что подошедший парень.
– А почему это тебя не было сегодня на встрече с Остромысловым? – усмехнувшись, поинтересовался его брат-близнец.
– Он на прошлой встрече повздорил с ним, вот и решил в этот раз отсидеться дома, – с ехидной усмешкой пояснила Лиса. – А по поводу добреньких – не знаю, скорее они выглядели взволнованными. Ирвинг пришел к нам на площадку, и они быстро нас отпустили.
Ее голос звучал в ушах целителя намного яснее и громче остальных.
– Да, и мы как раз думали, с чего бы это вдруг им так нервничать. Ходят слухи, что у Темных снова перемены в составе предводителей и что это может вылиться для нас в проблему, – продолжил Саша.
– Вдруг на нас решат напасть? – Внезапно слух целителя выхватил это короткое предложение из череды других.
– Ну и наивными же мы были… – прошептала Лиса.
– Отнюдь. Не волнуйся, все рано или поздно начинают задумываться о борьбе Темной и Светлой сторон, и все говорят об этом так, будто знают на самом деле, что происходит. Мы были такими же. Таков и мой сын, и Муромец. Не волнуйся…
– Я сомневаюсь, что это случится скоро, – задумчиво произнес первый близнец, – им ведь надо подготовиться. Говорят, их новый предводитель очень хороший стратег.
– Главное, чтобы он был плохим воином, – продолжал веселиться второй. – Что вы так смотрите? Я просто не понимаю, зачем надо переживать раньше времени.
Братья обменялись какими-то колкостями.
– Кстати, вы слышали, что отца Марата убили? – Опять четкий голос Лисы в голове.
– Кто? – спросил Александр.
– Люди из нашей дружины. Я случайно услышала разговор Остромыслова с другим наставником. Этот остолоп никак не возьмет в толк, что в Заречье полно ушей, шапок-невидимок и колдунов, умеющих пользоваться Отводом глаз. Они говорили, что отец Марата поставлял информацию старообрядцам.
– Да не могли его убить, мы никого не убиваем! Наверняка его просто упрятали в подземелье.
– Все равно! Страшно думать, что вокруг могут ходить предатели.
– А что, если он просто боялся за свою жизнь? – неожиданно возразил близнец Александра. – Ведь старообрядцы умеют припугнуть. Может, его заставили стать их бессловником?
– Они могут лишь пустить пыль в глаза! – В голосе его брата звучали гневные нотки, которые не ускользнули от острого внимания целителя. – Это глупое оправдание. Он должен был сообщить кому-нибудь обо всем. Его смогли бы защитить.
– Кто? Дружинники? – другой брат усмехнулся. – Они в последнее время все хуже исполняют свою работу. Я бы им свою жизнь не доверил. Вы судите поверхностно. Что, в конце концов, такого ужасного в поставке информации? Сомневаюсь, что, занимая свою должность, он владел какой-нибудь секретной информацией.
– Да ты что, – снова громкий голос Лисы-подростка, – из-за него они могли проникнуть в город. Представляешь, что бы было?
– Почему вы смотрите однобоко? Вот если Светлые убивают Темных, то они герои. А Темные, убивающие Светлых, – негодяи и убийцы. Я, конечно, не оправдываю никого. Но на Светлом сообществе тоже лежит большая вина за эту бесконечную войну, – продолжал он, вызывая негодование друзей. Даниил Георгиевич четко видел недовольное лицо его брата и чувствовал напряжение, овладевавшее в тот миг Лисой.
– Какая же вина? – спросила Дарья.
– Они сами ее начали и они ее продолжают.
– А что, мы должны спокойно смотреть, как они используют потусторонних? – В голове у целителя голос Лисы стал почти оглушительным.
– Можно просто не вмешиваться. Мы живем так, они – так.
– Они убивают!
– Мы тоже!
– Мы караем! – Ледяной голос первого близнеца, молодого Странника, донесся до Даниила Георгиевича. – Тем более мы точно не знаем, как Светлые маги расправляются с предателями.
– Раньше все колдуны использовали магию крови. Потом какая-то группа решила отделиться и перестала использовать эту магию. Но почему другие должны от этого отказываться? Если так делали их деды, прадеды? Мы же не обвиняем волков в том, что они убивают других зверей.
– Волков? – Даниил Георгиевич видел теперь двух спорящих братьев в некотором отдалении. Видимо, Лиса в этот момент встала и отошла в сторону.
– Куда ты? Убегаешь от разговора? – попытался остановить ее тот из братьев, что обвинял Светлых.
– Ты хоть сам понимаешь, что говоришь? – Даниил Георгиевич снова четко видел глазами Лисы его лицо.
– Не совсем. – Улыбка окончательно исчезла с его лица. Он стал абсолютно серьезен, было видно, что он не раз об этом думал: – Если честно, я немного запутался в том, что здесь хорошо и правильно, а что – плохо. Светлые начали войну, пытаясь переубедить Старообрядцев. И эта война повлекла за собой намного больше жертв, чем жертвоприношения Темных. Вот и думайте сами.
На этом воспоминание оборвалось. Даниил Георгиевич открыл глаза и посмотрел на сидевшую напротив колдунью.
– Все в порядке? – спросил он. – Что было дальше?
– Не помню. – Она дышала слегка учащенно.
– Сделай несколько глубоких вдохов. – В его голосе снова зазвучали успокаивающие интонации. – Теперь проверим. Ты помнишь что-нибудь о том дне, когда вы сидели с Александром и Игорем Македоновыми на мосту? Мост над Нищенкой, в конце Енотова тупика, направо и еще раз направо. Ты поняла, о каком месте я говорю? Вам, кажется, было лет по