Маргарита долго подбирала верх к новой юбке, которую ей привезла из Франции Водяная колдунья. Василиса в это время купила прекрасную нежно-голубую рубашку в цветок, и они с Анисьей пошли выбирать для всех бумагу и чернила.
Забросив все это в избушки, они снова встретились на перекрестке и отправились к якутскому каму. Маргарита молча рассматривала бубен, пропуская между пальцами длинные нежные ленты.
– Значит, вы все ходите к шаману танцевать? – удивленно спрашивала Полина, так и не поняв, куда ее ведут подруги.
– Да, бывают поющие шаманы, а бывают танцующие. А Марго вот бьет в бубен и совершает путешествия по мирам, правда? – рассмеялась Анисья, подхватив Огненную колдунью под руку.
– На самом деле это очень здорово и весело, – продолжила Василиса. – Вот увидишь. Мы будем танцевать под бубен.
– Но как танцевать? Я миллион лет не танцевала!
Кам облюбовал ту полянку, на которой обычно встречались Земляные. Приземистый человечек, чья фигура была скрыта под объемной накидкой, обшитой множеством ленточек и бисерных нитей, как раз надевал высокий головной убор с торчащими вверх перьями. За его спиной уже выстроилась целая армия таких же бесформенных лохматых существ в больших угловатых птичьих масках. Ленточки на рукавах красиво вились на ветру, где-то легонько позвякивали бубенчики. На земле перед камом лежали еще четыре накидки и три маски. Он безмолвно указал на них подошедшим девушкам.
– Для чего нам эти штуки? – шепнула Полина, просовывая руки в рукава накидки, оказавшейся на удивление легкой и удобной.
– Мы должны стать одинаковыми. Иначе ты тут же начнешь стесняться и думать, как танцевать покрасивее, если все будут знать, что это ты, – тихо произнесла Анисья. – Но эти танцы – совсем другое.
Полина натянула маску, надеясь, что все поймет в процессе, и последовала было за девушками в общий круг, когда ее руку перехватил старый кам.
– Стань орлом, дочка.
– Мне надо двигаться, как орел? – на всякий случай уточнила Полина.
– Просто стань орлом.
Полина замялась, раздумывая, не спросить ли еще что, но в эту секунду гулкий звук пронзил пространство. Маргарита, оставшаяся без маски, ударила в бубен. Кам издал странный возглас, будто где-то в вышине крикнула хищная птица. Еще двое зареченских колдунов у него за спиной засвистели, и Водяной колдунье послышался вой ветра. Бубен застучал, отчаянно сбивая ее. Поначалу она сопротивлялась, хотелось заткнуть руками уши. Сердце билось совершенно в другом ритме, дыхание стало неровным. Она заметила, как встрепенулись фигуры в масках. Кто из них Василиса? Кто Анисья? И кто из знакомых еще здесь?
Удары бубна стали чаще. К ним присоединились бубен старого шамана и гортанный звук, вырывающийся из его горла. Орлы вскинули руки-крылья. Кто-то упал вниз, будто сбитый на лету, кто-то закружился. Одна фигура смешно расхаживала по поляне, очень похожая на важную птицу. Полина закрыла глаза, заставляя себя понять, что же ей делать. И вдруг…
Она оказалась на обломке серой скалы. Дымные, сизые камни бежали вниз настоящим водопадом. По правую руку высились одинокие густо-зеленые ели. По левую лежала пропасть. Ветер дул со всех сторон, принося с собой капли теплого дождя. Полина распахнула крылья. Спина ее выгнулась, тело качнулось в одну сторону, в другую… На крыльях не было перьев, вместо них вверх взлетали длинные черные лохмотья, похожие на ветви старых елок в дремучих лесах. Это было красиво. Невозможно красиво. Она чувствовала себя настоящей птицей, пусть и крепко стоящей на остром каменном выступе. Сердце билось ровно и звучало, словно бубен. В вое ветра слышались голоса, а в небесах кричали не то птицы, не то сами люди… Она еще раз покачнулась, еще раз взмахнула прекрасными призрачными крыльями, словно таящими в себе ночь, которая придет так нескоро… Она поняла, как нужно танцевать. Как танцует лес во время бури, как танцует горная река, срываясь с вершин, как смешно танцуют птицы, привлекая своих самок.
Она открыла глаза – ее окружала целая стая таких же как она орлов.
Маргарите вдруг захотелось ворваться в круг движущихся фигур. Раньше она всегда стояла рядом с шаманом. Поначалу боялась сбиться с ритма, воспринимая эти встречи как уроки в музыкальной школе, но теперь вдруг забыла про сидящего у костра старика. Она сделала несколько шагов, и огромные птицы с угловатыми и наспех покрашенными клювами окружили ее. Она обернулась вокруг своей оси, рука чуть изменила ритм, бубен зазвучал медленно и зловеще. Она чувствовала, что поймала нечто… волну, ноту или еще один мир, притаившийся где-то между ней самой и ее тенью на земле. Она поняла, что разбудила кого-то…
Сначала ей показалось, что над головами танцующих поднимается сиреневый туман, но уже через секунду в тумане вдруг проступили лица. Удивительные, странные, некоторые походили на морды зверей, другие же улыбались беззубыми улыбками стариков. В конце концов среди них мелькнуло и знакомое – юная девушка, что приходила в Маргаритины сны.
Духи танцевали вместе с птицами. Это она тоже видела во сне! Они кружились и прыгали, смешно скалили клыки и трясли головами. Девушка с длинными косами танцевала за руку со сгорбленным существом с головой волка. Это продолжалось несколько минут: едва бубен затихал, удары становились реже, танец духов успокаивался, казался плавным и вдумчивым; если же ритм ускорялся, существа, сотканные из тумана, пускались в неистовый пляс.
Но внезапно настроение танца сменилось, далекие удары бубна зазвучали печальнее, духи устремили свои взгляды вниз. В кругу раскрывающих крылья птиц одна уже не танцевала – она медленно пятилась, осторожно поднимая перед собой руки. Призраки заметались по поляне, бросая свою таинственную пляску, и через мгновение раздался душераздирающий крик.
Полинин крик. Маргарита не могла перепутать.
Проклятие Темных птиц. Так, по словам Велес, Старообрядцы называли проклятие Водяной колдуньи. При чем здесь птицы? Их принесли в жертву, чтобы проклятие заработало? Они были подсказкой к снятию страшного колдовства? Они – птицы, хоть и не настоящие, а разыгранные колдунами в масках и лохматых накидках – спровоцировали новый приступ, как когда-то пегас Вороной, круживший над головой Полины, и коршун-перевертыш, чье перо она хранила? Или же птицы были… исполнителями древнего проклятия?
Сева уставился на длинный глубокий порез, пересекавший обе руки бледной девушки. Водяная словно пыталась закрыться от кого-то, она поднесла руки к лицу, и что-то полоснуло по ее запястьям, как ножом.
После приступа она еще не приходила в себя. Целители столпились над ее кроватью. Густав Вениаминович рассказывал о проклятиях двум неофитам и нескольким колдунам помладше, а Пирогов-Павлов зашивал вспоротую кожу самой настоящей иглой, но с заправленной в нее заколдованной нитью. По его словам, иглу использовали в своей медицине потусторонние, потому что у них не существовало ни мертвой воды, ни наговоров, способных быстро срастить кожу. А он соединил вместе две техники и теперь обещал, что рана к завтрашнему утру превратится в еле заметный шрам, а тот, в свою очередь, исчезнет к концу лунной четверти.
– Так что когда настанет пора носить короткий рукав, у малютки не останется на руках никаких следов, – весело закончил лекцию Пирогов-Павлов, будто Полину и впрямь волновало, насколько красиво ее рука со шрамом будет выглядеть в летнем платье.
Когда девчонку принесли в лазарет и сняли с нее шаманскую накидку, Сева удивленно отметил, что она одета в его рубашку, которую он когда-то отдал ей. Тогда она стояла у распахнутой двери и глядела в ледяную зимнюю ночь. Он иногда вспоминал про эту рубашку, принимался искать ее в куче накиданных на кресло вещей, но потом понимал, что Водяная колдунья так ее и не вернула.
Теперь же его рубашка висела балахоном на ее маленьких острых плечиках, рукава были подвернуты до локтя, а на открытом участке кожи краснели глубокие уродливые раны.
Шрамы исчезли, как и предсказывал целитель, уже через несколько дней, и Полина, зашедшая под красную крышу столовой, была опять одета в большую клетчатую рубашку, на этот раз заменившую ей платье. Когда Алеша Попов, сидевший прямо у Севы за спиной, спросил ее, откуда она взяла эту явно мужскую и неподходящую по размеру вещь, Водяная колдунья ответила, что одолжила у своего кузена. Сева лишь непроизвольно дернул головой, услышав ее ложь. Шанс ответить ей тем же представился скоро, буквально в этот же вечер. Оксана, весь ужин что-то щебетавшая у Севы над ухом, неожиданно прищурила карие глаза и оценивающе кивнула на сидевшую неподалеку Полину:
– У нее твоя рубашка? Или мне кажется?
– Да, – тут же ответил Сева намеренно громко, уверенный, что Водяная колдунья слышит их разговор. – Она украла ее, когда я был в лазарете.
– Что? Украла? – Девушка понизила голос, прижала ладони ко рту и от возмущения едва не закашлялась.
Весь эффект как обычно испортил Муромец. Он весело расхохотался, и Полина, повернувшаяся и чуть было не уничтожившая Севу взглядом, улыбнулась.
Она не поняла, что это была за странная шутка Заиграй-Овражкина. Но реакция Мити, да и выражение лица жгучей красотки Оксаны не могли не позабавить. Правда, ей пришлось тут же отвернуться, чтобы ничего не отвечать на дружеское подмигивание Муромца. После того, что произошло между ним и Василисой, Полина уже не могла общаться с ним, как раньше. Она лишь по привычке обернулась на его смех, по привычке расплылась в улыбке, готовая поддержать веселье, но тут же вспомнила, что теперь это совсем не тот Митя, с которым она раньше дружила. Парень, которого она всегда считала честным, благородным и сильным, сейчас виделся ей по-другому. Конечно, он ничего не обещал Василисе, но сам втянул ее в отношения, которые тут же и закончил, решившись на помолвку со знатной девицей. В глубине души Полина и не рассчитывала, что Муромцу удастся связать свою жизнь с кем-то из простых колдуний, переубедить родителей, прервать древнюю традицию. Но он мог хотя бы попытаться! Он не должен был отказываться от своей любви так скоро! Не должен был снова прятаться за улыбкой и бесконечными шутками. Они сбивали с толку и заставляли ошибочно думать о нем, как о легком и искреннем человеке. Но он оказался слишком слаб… и от этого становилось больно.