Дороги развезло в считанные часы. И без того неудобные тропки превратились в месиво грязи и воды, противно хлюпали под копытами у лошадей, которые погружались в жижу по самые бабки, недовольно вскидывали головы, беспокойно прядали ушами.
— Проклятье, — выругался Делик, кряжистый, медведеподобный охотник, когда его лошадь, соловая мощная кобыла, споткнулась и едва не сбросила всадника в грязь. — Мешок с навозом!
Кобыла возмущенно всхрапнула и ударила копытом по луже, разбрызгивая грязь в стороны. Делик раздраженно дернул повод, заставляя лошадь вскинуть голову и присесть на задние ноги.
При желании могучий мужчина мог сломать ей шею одним рывком — столько силы таилось в теле этого человека. Среди товарищей прижилось его прозвище — Медведь, заслуженное во время одной из вылазок в зимний лес. Связка тогда выслеживала гуля, и Делику не повезло наткнуться на шатуна. Тишину соблюдать требовалось неукоснительно, а запах крови мог бы привлечь и других Тварей, поэтому охотник на глазах у товарищей по связке удавил медведя голыми руками. Когда же на глаза людям неосведомленным попадалось грозное оружие этого охотника — два топора-бабочки с заточенными полукружьями лезвий по обе стороны, — поджилки тряслись не только от вида могучих рук и бычьей шеи, на которой красовалась красно-черная татуировка.
— Хватит животину мучить, — флегматично заметил Кэй Меткий, поправил колчан на спине и натянул капюшон еще ниже, стараясь прикрыться от падающих хлопьев снега. Животина согласно помотала мокрой головой и дернулась вперед, заставляя Делика просунуться за поводом.
Одноглазый охотник, на манер разбойничьих атаманов прикрывающий пустую глазницу полоской черной бархатной ткани, был на редкость спокойным и рассудительным, говорил мало, предпочитая больше действовать. Только в отличие от товарищей по связке, первым делом хватался не за клинки, а за лук, из которого мог распять четырьмя стрелами бабочку в считанные мгновения с четырехсот шагов.
Неро покосился на товарищей и только тяжело вздохнул. Это была самая невыносимая часть их работы — доставить жителей в целости и сохранности под защиту стен. Да только вот сказать об этом было куда проще, чем сделать. Они тащили с собой весь тот скраб, который можно унести и нельзя — телеги, груженые под самый верх, тоскливо скрипели и угрожающе клонились в стороны на каждой мало-мальски заметной яме. Будь связка в одиночестве, они бы добрались до Альфонзула за суточный переход, а сейчас же в дороге они были уже два дня, передвигаясь с непозволительно медленной скоростью.
Громкий вопль, сопровождаемый причитаниями и предсмертным скрежетом лопнувшего от перегрузки дерева, заставил связку нервно осадить лошадей и схватиться за оружие. Через несколько мгновений удалось выяснить причину столько громких отчаянных криков — одна из телег опасно накренилась, и часть столь тщательно оберегаемого имущества оказалась в жидкой грязи под ногами лошадей. Вокруг многострадального средства передвижения бегал, размахивая руками, хозяин и причитал. Его жена и двое ребятишек, продрогших, с синими губами, стояли поодаль и страдальчески морщились.
— Чтоб вас всех, — ругнулся Неро и спешился.
Краем глаза заметил, как Зотик, его ученик, дернулся было вниз, стараясь держаться как можно ближе к учителю, но Делик придержал его за локоть и с несвойственной людям его размеров ловкостью соскользнул со своей кобылы.
Лошадь, опустив голову, безнадежно шарила мягкими губами по рукам хозяина, тянулась в сторону, насколько позволяла правая оглобля. Обломок левой выпал из ременной петли и валялся в грязи на земле. Как выяснилось, на небольшом спуске заднее колесо соскочило с оси и, хлюпая, ускакало куда-то в кусты. Один из мальчишек, повинуясь едва заметно сдвинутым бровям темноволосого охотника, продрался сквозь живую изгородь и выудил беглеца, порядком измазавшись и промокнув до нитки.
— Надо было отряды солдат просто приставлять к ним, — сплюнул на землю Виат, сверкнув светлыми глазами. — На наш век забот хватит и без того, чтобы нянчиться с этими неумехами.
Женский любимчик, избалованный и совершенно несдержанный, но прекрасный мечник и талантливый стратег. А уж когда в его руки попадала гитара — так все охотники в Гильдии собирались в обеденном зале и как завороженные слушали мягкий низкий голос, переливающийся и струящийся подобно неторопливой реке.
Сейчас он нетерпеливо провел рукой по гриве пшеничных волос, смахивая прозрачные капли, которыми снежинки осели на прядях, и раздраженно стукнул кулаком по луке седла. Караковый жеребец, привыкший к подобным выходкам хозяина, меланхолично переступил с места на место и вновь встал, словно статуя.
— Уймись, — беззлобно посоветовал Лусус и вытянул ноги, откидываясь назад, спиной на лошадиный круп. — Все равно сегодня не успеем в город. А это значит, что еще одну ночь придется провести под открытым небом. И пора бы уже останавливаться — смеркается. Эй, Неро, слышал? Или ты хочешь, чтоб лошади все ноги себе переломали в этой мешанине по темноте?
Командир связки только дернул плечом, разглядывая расщепленную ось телеги. Лусус всегда давал дельные замечания, только не тогда, когда надо. Его за глаза называли то Болтуном, то Акробатом. То, что этот охотник мог выделывать с собственным телом, не укладывалось ни в какие рамки. Впрочем, Твари тоже частенько терялись, сталкиваясь со столь гибким и невероятно быстрым охотником, в стремительности и точности движений ничуть не уступающим самим существам. Два коротких клинка, которыми охотник владел с исключительным мастерством, уже успели прославить своего хозяина не только в рядах товарищей по Гильдии.
— Лусус прав, — со вздохом признал Неро и отряхнул руки. — Телегу до утра почините, иначе все, что в ней, либо потащите на себе, либо бросите здесь, — последнее относилось уже к угрюмому селянину.
Мужик мрачно кивнул головой и отправился распрягать лошадь. Жена его бросилась к возу и быстро вытащила два тонких одеяла, укутывая в них продрогших детей.
Два десятка селян, тихо переговариваясь, сноровисто начали готовиться вновь остаться на ночь посреди негостеприимного бора: погода даже и не думала сжалиться нал уставшими путниками.
Отсыревшие дрова горели плохо, давая больше дыма, чем огня. Зотик, потирая слезящиеся глаза, поднялся и пересел в другое место, уходя от дымной струи. Медведь хмыкнул и чуть подвинулся, освобождая пареньку место рядом с собой.
— Что, малец, тяжеловато? — Виат сидел, сгорбившись и пряча озябшие руки под плащ.
Мальчишка только вздохнул и отважно помотал головой, опасаясь насмешек со стороны неугомонного светловолосого охотника. Но мечник, видимо, настолько устал, что только сочувственно пожал плечами и прикрыл глаза, мгновенно проваливаясь в дрему — охотники умели спать даже на ходу. Тогда, когда есть время и возможность.
Зотик поднялся и медленно, обхватив себя за плечи, отошел к стоящему вне освещенного костром круга Неро. Темноволосый охотник даже не шевельнулся, так и продолжал стоять, скрестив руки на груди и вглядываясь в вязкий мрак.
Ночи становились все темнее, а Тьма — все сильнее. Просачивалась в души холодящим ужасом, опутывала цепями страха разум, стискивала сердце безжалостными когтями. Снег погребальным саваном опускался на мерзлую землю, узорами ложился на мокрые плащи; легкие снежинки мягко вспархивали от дыхания, облачками пара вырывающегося изо рта, и оседали на ладони крохотными капельками влаги.
— Ты чуешь? — тихо спросил мальчишка у наставника, не надеясь на ответ. — Она совсем близко, опаляет спину дыханием. Но оно не горячее, как у живых. Мертвое. Холодное.
Неро несколько томительных мгновений молчал, словно не слышал слов своего ученика.
— Ветер доносит смрад, — хрипло проговорил он, застывшим взглядом пытаясь пронзить неподатливую темень. — Твари близко, и они идут по нашим следам.
— Мы сможем защитить их? — кивнул вихрастой головой паренек в сторону костров, возле которых жались в тщетной надежде согреться их подзащитные, и дрожь пробежала по худому телу.
— Я не знаю, — голос наставника был поразительно тих.
Нет смысла лгать и обнадеживать, когда Смерть уже избрала для себя цели. Жалкая пятерка охотников против неизвестно какого количества Тварей — быстрых, сильных, умных. И пылающих ненавистью ко всему живому. Особенно к тем, кто может хоть что-то им противопоставить.
Мальчишка быстро отошел к костру, где деловито и без лишней спешки готовились к бою охотники. Никто из них не знал, сможет ли пережить эту ночь, но каждый был готов зубами вырывать право на жизнь у тех, кто пришел в этот мир без приглашения.
— Зотик, — схватил за плечо мальчишку Кэй и пристально вгляделся в спокойное лицо юнца. Маска, за которой скрывался ужас перед будущим, которого может не быть. — Что бы ни случилось — не отходи от костра. Они…
— …боятся огня, — кивнул мальчишка, и зрачки неестественно расширились. — Я помню, Кэй.
— Вот и славно, — лучник одобрительно хлопнул паренька по спине и взял в руки лук.
Слабый порыв ветра, испуганного, затихающего, донес до них хриплое клокотание, вырывающееся из глоток Тварей, тихий шорох осторожных шагов, и за границами света то тут, то там замелькали бледно-зеленые огоньки ненавидящих глаз.
Зотик сглотнул и немного неловко вытащил из ножен меч-бастард, скованный под его руку. Светлая сталь с вкраплениями серебра ободряюще подмигнула хозяину бликом от костра.
Звонко щелкнула тетива, и тишина взорвалась многоголосым воем — Кэй никогда не промахивался. Испуганно завопили люди, подобно стаду бессмысленно сбиваясь возле костров, в ужасе глядя на враждебную темноту, протянувшую цепкие щупальца к тлеющим уголькам жизни.
«Не отходи от костра», — билось в голове мальчишки, когда Делик сорвался с места, сверкнули топоры, обрушиваясь на выскочивших словно из ниоткуда Тварей, разрубали крепкие черепа, крошили кости, отшвыривали тяжелые тела в стороны.
«Не отходи от костра»,