— Исключено, — едва заметно покачал головой Хес. — Будь в нем хоть толика волшебной крови, это стало бы ясно сразу. Его человеческая природа не вызывает во мне никаких сомнений.
— И что ты думаешь об этом? — Ролло зевнул и с клацаньем захлопнул пасть.
— Та сущность в Цитадели, — задумчиво протянул охотник, и Исэйас сразу же вспомнил чернильную тень за спиной архиепископа. — Она не смогла или просто не захотела причинить ему вреда, равно как и Твари на Тропе — существа были озадачены, столкнувшись с мальчишкой нос к носу, и даже не сразу сообразили, как им действовать дальше.
— Одержимый? — удивленно уточнил баггейн. — Как тот же архиепископ? Помниться, того существа, что напало на нас тогда, мы так и не смогли заметить. Но ведь ведет он себя как обычно.
Хес кивнул.
— Иной такого уровня не чета привычным нам духам безумия — кваррам. Я понятия не имею, как он действует, но если уж безмозглые низшие фейри, вселяющиеся в людей, могут успешно скрываться от охотников, то что стоит такому существу, как та Тварь, затаиться?
— Неправда! — Исэйас вскочил на ноги и сжал кулаки. — Я и только я отвечаю за свои поступки, и уж точно никакой Иной не сможет засесть у меня в голове!
Охотник с легкой улыбкой посмотрел на встрепанного мальчишку и чуть склонил голову набок, словно силился что-то разглядеть.
— Тебе говорили, что подслушивать нехорошо? — невозмутимо поинтересовался Хес.
— Говорили, — буркнул, остывая, послушник. — Но я все равно буду!
— Тогда не обижайся, когда кто-нибудь оттяпает тебе нос за излишнее любопытство, — заметил охотник и прикрыл глаза. — Успокойся и ложись спать, Исэйас. Я тебя ни в чем не обвиняю, а всего лишь хочу разобраться в том, что происходит, чтобы в бою меня не ударили в спину.
Мужчина говорил тихо, уверенно и устало, без раздражения недогадливостью своего ученика, и послушник внезапно успокоился: охотник действительно переживал за него. Мальчишка шмыгнул носом и улегся обратно, ощущая, как предательски защипало глаза. Повернулся на спину и уставился в едва видное между густыми кронами деревьев небо.
Оно было высоким и прозрачным, усыпанным звездами, как просыпанной солью — дождь закончился, тучи разошлись, и теперь небосвод радостно и загадочно подмигивал крохотными светящимися точками путешественникам. На его фоне темный силуэт, подсвеченный отблесками костра, казался изображенным талантливым художником: серо-рыжие перья, жесткие, игольчатые; загнутый острый клюв; немигающие зеленые глаза и длинные стальные когти, которыми незваный гость цеплялся за толстую ветку прямо над тем местом, где застыл на своей лежанке Исэйас.
— Э-э… Хес? — не поворачивая головы, жалобно позвал парнишка, надеясь, что охотник не сочтет его беспокойство очередной блажью.
— Чего тебе? — отозвались с другой стороны костра.
— Эта птица на меня очень нехорошо смотрит, — доверительно сообщил Исэйас и накрылся с головой.
— А комары тебе спать не мешают? — поинтересовался Ролло и поднял мохнатую голову. — Или, может, мизинец правой ноги чешется?
К его удивлению, Хес отнесся к словам мальчишки крайне серьезно. Сразу же поднялся, намотал плащ на руку и быстро подошел к замершему под одеялом пареньку. Вскинул голову вверх и едва слышно засвистел. Птица, прежде даже не удостоившая внимания то, что происходило внизу, склонила голову, мгновение неподвижно всматривалась в охотника, а после тяжело взмахнула крыльями и опустилась на подставленную руку. Выпущенные когти насквозь пропороли сложенную в несколько слоев плотную ткань, и Исэйас, выглядывающий из-под одеяла, боязливо поежился.
— Это страга, — пояснил Хес и вернулся к Ролло, осторожно удерживая пернатое существо. — Птица-разведчик фейри. Они отличаются высокой устойчивостью к различным чарам, могут спокойно видеть сквозь иллюзию, вне зависимости от того, насколько сильный чародей создавал ее, а их оперение не пробьет ни одна стрела.
Оборотень мрачно посмотрел на гостью и едва удержался от животного желания клацнуть зубами, а перья выплюнуть потом. Страга вернула ему не менее красноречивый взгляд, далекий от дружелюбного.
— И что теперь? — хмуро вопросил баггейн. — Нам ожидать прибытия возмущенных нарушением границ фейри, жаждущих твоей крови?
— Подавятся, — равнодушно бросил Хес. — Страг используют только в военное время, и только тогда, когда боевые действия идут против внешнего врага. Значит, фейри уже втянуты в противостояние с Тварями.
— Осталось только узнать, на чьей они стороне, — ехидно подвел итог Ролло.
Охотник метнул на него испепеляющий взгляд, но сущность оборотня и полная трансформация давала баггейну практически полную невосприимчивость к направленным против него чарам, чем Ролло бессовестно и пользовался.
— Ошибаешься, дружище, — покачал головой Хес, уверившийся в тщетности попыток проучить скалящегося оборотня. — В этой войне мы все на одной стороне, и вариантов здесь нет.
— Как же нет? — удивились тягучим, мелодичным голосом из темноты, и незнакомец выступил из дрожащей тени деревьев. — Кто-то же запустил эту мерзость в наш мир, причем ход в Междумирье был пробит именно изнутри.
— Варра, — холодно произнес Хес, а серебряные глаза сузились в напряжении. — Не ожидал увидеть тебя… так скоро.
— Я тут уже двое суток, — досадливо скривился названный Варрой. — После того, как один из твоих дружков притащился сюда в сопровождении Леверн и Карса.
Исэйас жадно рассматривал незваного гостя. Фейри был высок, строен и обманчиво хрупок, как и все представители волшебного народа, но волосы — словно дневное солнце, яркое, золотое. Казалось, что коротко остриженные, кудрявые пряди, непослушной копной обрамляющие узкое прекрасное лицо, светятся в сумраке ночи, который даже костер был не в силах разогнать. А вот глаза у него были пугающе отталкивающими — бледно-голубые, почти прозрачные, и зрачок черной точной выделялся на бесцветных радужках. Исэйас невольно сравнил стоящих рядом фейри — черноволосый и среброглазый Хес, магия амулета которого слабела с каждым часом, являя истинный облик Высшего Неблагого, и золотой Варра — послушник сразу же вспомнил рассказ охотника о Тилвит Тег, благородных духах.
— Кто из людей пересек Границу? — Хес нахмурился.
Известие о присутствии одного из охотников на территориях фейри привело его в замешательство. Неужели все уже настолько плохо, что гордый волшебный народ согласился терпеть представителя человеческого рода?
— Он назвался Неро, — золотой фейри свистнул: птица резко сорвалась с руки Хеса и взмыла в ночное небо. — Твое счастье, что на него наткнулась Леверн и проводила к Княгине. Карс говорил, что этот безумец со своей… связкой вышел против полусотни Тварей — и большая их часть пришлась на вовремя подоспевших фейри.
— Что Леверн вообще делала по ту сторону завесы? — хмуро поинтересовался Хес, и Исэйасу почудилась тревога в его голосе.
Варра улыбнулся, и глаза на мгновение приобрели кирпичный оттенок.
— Тебя искала, — он склонил голову, немного подумал и опустился на землю рядом с Хесом.
Плотный травяной покров потянулся к нему, ласкаясь о пальцы, как кот-мурлыка. Охотник певуче выругался, и фейри, уже не таясь, широко ухмыльнулся, показывая ровные белые зубы со слегка удлиненными клыками.
— Что у вас с Тварями? — Хес раздраженно стянул ленту с растрепавшихся волос и начал ловко заплетать черные пряди в тугую косу.
А Исэйас сидел и размышлял, лишь вполуха слушая разговор. Ролло говорил, что Благие ненавидят Вечернюю Звезду, в основном из-за постоянных стычек между Дворами — Хеспер лишил жизни многих Высших фейри. Но Варра не проявлял ни толики злобы или раздражения, не спешил бросаться на охотника с мечом, как это сделал в свое время Юфем. Спокойно сидел рядом с врагом, а на первый взгляд бесстрастном лице мелькала легкая полуулыбка, словно фейри даже рад встрече. Да и Хес не проявлял ни малейшей обеспокоенности — за него это делал Ролло, и получалось у оборотня, надо сказать, вполне неплохо. Баггейн сердито сопел, порыкивал и демонстративно скалил внушительные клыки. К несчастью, подобное проявление и демонстрация силы не смущали незваного гостя.
— Два десятка наших, вместе с Леверн и Карсом, отправились на помощь людям. В этот приграничный город, — Варра запнулся, — Альфонзул.
Название фейри произнес с трудом и таким отвращением, словно его заставили съесть насекомое. И действительно, слово, сорвавшись с его губ, далось ему с явным трудом — он сильно тянул гласные и проглатывал согласные, да к тому же старался избегать произносить название этого города. Как будто это причиняло ему боль.
— Основной удар пришелся туда? — уточнил напрягшийся охотник.
— Основного удара еще не было, Вечерняя Звезда, — фыркнул Варра и тряхнул головой. — С помощью страг нам удалось понять, что Твари разделились: более двух тысяч пошли на столицу — Мерцуру. Как только твоя шиозе вместе со Снежным закончат в Альфонзуле, то соберут там всех, кто еще может держать в руках оружие, и пойдут следом. Но хуже всего здесь, у нас, Хес.
Исэйас с изумлением смотрел на охотника, заставляя того нервничать — будь для этого другой повод, Хес и бровью бы не повел, но здесь черноволосый мужчина понял, что мальчишка не так прост и догадался, о чем только что вскользь упомянул Варра.
Шиозе. Та, кому отдана душа.
Послушник не был любителем послушать сплетни, но тут просто не смог удержаться и только открыл было рот, чтобы выспросить у Хеса все, что только возможно, как охотник, нахмурившись, сделал торопливый пасс в его сторону — и мальчишка беззвучно шлепнул губами, с которых не сорвалось ни единого звука.
— Аббатство? — тихо спросил мужчина, удостоверившись, что послушник, даже имея на то огромное желание, не сможет произнести ни слова.
Он уже знал ответ на только что прозвучавший вопрос, но до последнего надеялся, что ошибся.
— Оно самое, — скривился Варра. — Эта мерзость оттуда лезет, не прекращая, и наши кордоны уже не могут сдерживать их — мы отступаем. Со стороны Неблагих и того хуже — брешь в Междумирье стремительно разрастается, и Твари проходят сюда, почти