Ярослав не хотел оставлять сына во Владимире из-за его отношений с княгиней Ксенией, которая сейчас ждала ребёнка. Святослав хоть прилюдно свою вражду с мачехой, которая была его на год младше, не показывал, но доводить дело до ссоры великий князь не хотел.
Обсуждать новгород-псковские дела было лучше всего именно с Ксенией, ведь она как никто другой понимала, что и от чего там зависит.
Великий князь встретился с княгиней вечером и начал разговор до того, как они легли в постель.
– Ксения, что ты думаешь по поводу Пскова? Если я поведу воинов туда, как на это отреагируют в Новгороде?
– Ярослав, пойми меня правильно, но из Пскова твоего сына изгнали не по воле новгородцев. Если Новгород поддержит тебя, то тем самым как бы признает, что Псков – город независимый, а не пригород Новгорода.
– Думаешь, Новгород с Псковом в борьбу не вступит? Думаешь, нас не поддержит?
– Думаю, что нет, Ярослав. Если Новгород нас поддержит, то Псков обратится к Литве. Как думаешь, Войшелк примет обратно в семью Довмонта, если тот ещё и Псков приведёт ему? Каково, думаешь, будет твоё положение, если Псков от Новгорода отделится?
– То есть ты, Ксения, считаешь, что обиду стоит проглотить?
– Нет, Ярослав. Тех, кто прощает обиды, не любят ни народ, ни бояре. Тебе все равно придётся прийти в Псков и добиться, чтобы Довмонт тебя признал великим князем.
– А скажи, Ксения, есть ли у отца твоего и дяди свои люди в Пскове?
– Все бояре псковские, в случае чего, могут стать нашими людьми. Только что это даст, Ярослав?
– А думаешь, они Довмонта не выгонят по просьбе нашей?
– Может, и выгонят. Только вряд ли сына твоего обратно примут, боясь, что тот расправу над ними творить вздумает.
Прошло несколько дней, и во Владимир пришли следующие новости из Пскова. Оказывается, князь Псковский Довмонт с малыми силами смог разграбить Нальшанск, разбил в День святого Леонтия дружину князя Гредня и, как истинный христианин, отпустил из плена жену Гредня и свою тётку Епраксинью, даже дани за её освобождение не попросив.
Скоморохи на улицах Владимира прославляли удачливого князя. Ярослав, возвращаясь с богослужения вместе со всей семьёй, слышал, как скоморохи поведывали о том, как удатый князь с сотней воинов чуть ли не пять тысяч разбил, невредимым ушёл и прочее.
Но новости пришли не только из Пскова, но и из Литвы. Оказывается, ещё весной Войшелк отрёкся от трона и вернулся в монастырь. Великим князем литовским стал Шварн Данилович, соправитель короля Галицкого Льва Даниловича, который приходился ему братом.
Шварн был женат на дочери короля Миндовга и сестре Довмонта, но в то же самое время и Шварн, и Лев, и Василько Романович, князь Волынский, и дядя братьев были из рода Рюриковичей. После прихода монголов связи между Северо-Восточной Русью и Галицко-Волынским Королевством ослабли, но не исчезли.
Ярослав надеялся на то, что Шварн не выступит против него и на Псков претензий предъявлять не станет.
Великий князь владимирский Ярослав Ярославович приказал собрать рать и выступил с ней к Новгороду. Теперь судьба Пскова была в руках новгородцев.
Договор с Новгородом
Известие о столь удачном походе Довмонта на Нальшанск стремительно разносилось по землям Руси. Велика была и добыча, которую принёс этот поход. Казна Гредня хоть и не была огромной, но в совокупности с доспехами дружинников его и их оружием, а также имуществом жителей Нальшанска составляла почти трёхлетний доход от города Пскова.
Теперь к удатому князю спешили на службу витязи из всех концов земли Русской, надеясь в следующем походе снискать и славу, и добычу богатую.
Довмонт людей к себе в дружину отбирал весьма придирчиво, выбирая только лучших мечников и умелых всадников.
Боярин Пересвет сильно вырос в глазах других псковских бояр, кроме того, вырос он и в финансовом плане. Большую часть добычи князь продал именно ему, и теперь Пересвет с немалой для себя прибылью перепродавал её.
– Князь, – обратился боярин Пересвет к Довмонту, когда тот пришёл к нему в палаты, – нам надо с Новгородом союз заключать. Если этот союз удастся, то быть тебе князем, если нет, то прогонит тебя великий князь Ярослав Ярославович.
– Ты думаешь, новгородцы союз со мной заключат и помощи Ярославу супротив Пскова не окажут?
– Сейчас, думаю, бояре новгородские, как бы они ни хотели против тебя пойти, союз с тобой заключат в любом случае. Удатых князей народ любит. А любимцев народа и бояре трогать не смеют. Так что, ежели Новгород и поддержит тебя когда, то этот день уже наступил. Не упусти его.
– А думаешь, сам Псков не выстоит без Новгорода? Думаешь, я Ярослава Ярославовича разбить не сумею?
– Думаю, псковичи против новгородцев с тобой не пойдут. Интересы торговые у нас общие, так что можешь об этом пока и не мечтать.
– Так вы ведь сами говорили, что не хотите быть Новгороду младшим братом, а просто братом Новгород быть не хочет. Что мешает сделать это сейчас?
– Видишь ли, князь, мы, псковские бояре, если честно, не только о Пскове печься должны. Интересы у нас по всей земле Новгородской. У меня ведь и в Новгороде терем стоит. Хочу я войны с Новгородом? Как думаешь? Или с Псковом? Но в Пскове моё положение куда более завидное, поэтому и хочу я, чтобы Псков более самостоятельным стал, но не отдельным. Я не один. Все бояре так считают.
Князь Довмонт понял, что бояре псковские не так далеко идти хотят по возвеличиванию Пскова, как он. Получалось, что хотели они не отделения Пскова от Новгорода, а лишь возвышения.
– Какой совет мне дашь, Пересвет Васильевич? – спросил князь у боярина.
– Надо нам с новгородским посадником встретиться. С ним и договоримся, чтобы и войны не было, и мы у власти остались.
– Когда встречу проведём, боярин?
– Поспешить бы нам, князь. Чует сердце моё, что великий князь к Новгороду с полками суздальскими мыслит ехать.
Встреча между псковским князем и новгородским посадником состоялась приблизительно через неделю, ближе к концу лета. Михаил Фёдорович, посадник Новгорода, ставить в известность о своей встрече наместника Юрия Андреевича не стал. Князь Довмонт и Михаил Фёдорович сели за стол переговоров, как бы случайно пересёкшись в одном из поселков, расположенном между Псковом и Новгородом.
– Ну, привет тебе, удатый князь, – с ухмылкой начал разговор Михаил Фёдорович.
– И тебе привет, посадник Новгорода, рад встрече с тобой.
Михаил Фёдорович внимательно изучал князя Довмонта, пытаясь понять, что за птица перед ним. Князь был для него словно открытая книга, в которой он читал все его чувства. Это ему нравилось в литовце.
– Тебя люди Пскова позвали не подумав, а теперь вести у меня, что великий князь Ярослав Владимирский с полками суздальскими к Новгороду движется. Думаю, к началу осени придёт.
– Новгород супротив Пскова пойдёт, хочешь сказать, Михаил Фёдорович?
– У нас с великим князем договор, Довмонт. Мы сами его княжить позвали, так что не знаю, что и делать. Заварили кашу псковские бояре. Как расхлёбывать будем-то?
– А ты не иди на Псков, посадник. Себя и людей пожалей.
– Неужто ты угрожать мне вздумал, князь? Ты хоть и удатый, но сил у тебя не чета моим, да ещё и с суздальцами.
– А ты вот о чём подумай, Михаил Фёдорович. Коли выступишь против меня, я со всем Псковом под руку Шварна Даниловича пойду. Войшелк в монастырь ушёл, а Шварн на сестре моей женат. Думаю, договоримся.
– Думаешь, великий князь это так оставит, а Шварн тебе помощь даст?
– Нет, я же не совсем дурак, чтобы так думать. Но скажу тебе следующее, Михаил Фёдорович. Ежели войну эту начнёшь, то Псков никогда уже пригородом Новгорода не будет. Пострадают торговые интересы и псковских бояр, и новгородских.
– А ежели войну не начну и князя великого удержу от войны? Сам знаешь, мы с ним родня. Что тогда?
– Тогда я буду служить Пскову, как пригороду Новгорода.
– Ну что ж, князь, рад был знакомству. Я попробую великого князя удержать от войны с тобой. Но на одних угрозах договора не заключаются.
– Давай возьму людей твоих в поход на землю Литовскую.
– А ежели поход удатным не будет?
– Тогда и подумаем, что делать. Пока никто из воинов моих не жаловался.
– Добро. Пойдёт с тобой от Новгорода брат мой Юрий Фёдорович. С ним вместе земли литовские пограбите. Но если поход не удастся, то знай, ты крайним останешься, и Новгород с Псковом тебе в войне с Литвой не помощники.
– Я в поход воинов Новгорода и Пскова поведу, а ты великого князя на Псков не пустишь. Добро?
– Добре, князь. Вот теперь давай прощаться.
Князь и посадник новгородский вышли из терема. Боярин Пересвет, бывший нейтральным лицом и при разговоре не присутствовавший, сразу понял, что Новгород и Псков договорились. Лично для него это значило многое. В первую очередь – увеличение прибыли, а это увеличивало вес в обществе.
Ярослав в Новгороде
Войско Ярослава достигло Новгорода лишь к осени. Новгородские бояре приветствовали своего князя вяло, так как все прекрасно понимали, зачем он прибыл сюда и для чего людей привёл.
Встреча Ярослава с наместником Юрием Андреевичем и посадником состоялась в Городище на следующий день после прибытия великого князя в Новгород.
– Ну что, посадник Михаил Фёдорович, скажешь мне по поводу того, что из пригорода Новгорода Великого сына моего Святослава изгнали?
– А что говорить-то, великий князь. Не хотят псковичи иметь князем дитя, равно как и новгородцы.
– А что литовца на стол позвали, про это что скажешь?
– Так он православную веру принял. Да и рода он не худого. Сын короля Миндовга Литовского.
– Великий князь Всеволод Большое Гнездо позволил Новгороду самим себе князя выбирать, но только из рода Рюрикова.
– Так то не Новгород, великий князь, а лишь Псков. У них своё вече и свои законы.
– А где тесть мой и брат твой Юрий Фёдорович?