– Вадим Всевластович, это всё глупости. Род Даниила – один из сильнейших на Руси.
– Эх, князь, как грустно, что тебя всюду только лжецы окружают. Никто не хочет глаза тебе открыть. Вот, например, духовник твой Максим. Ведь только о своём монастыре он и заботится, чтобы от тебя получить побольше милости. Думаешь, почему он против меня встал? Потому что я единственный, кто правду тебе говорит.
Произнося эту пламенную речь, Вадим Всевластович даже несколько раз прослезился. Князь Дмитрий Александрович и сам был не согласен со своим духовником, но ослушаться игумена не решался.
– Не кручинься, Вадим Всевластович, я ценю ум твой. Ты всегда будешь в ближниках моих ходить, так как я понимаю, что многие на тебя попросту напраслину возводят, желая занять твоё место. Может, тебе стоит подружиться с игуменом Максимом?
– Нет, князь. Не за тебя мне больно. Нет. За Русь душа кровью обливается! Как же будет так, если князья умнейших людей от себя отгоняют по слову чернецов, которые вместо того, чтобы в государственные дела лезть, должны Господу о душах мирян молиться!
Сказав это, Вадим Всевластович повернулся к иконам и перекрестился. Князь Дмитрий сделал так же.
– Ладно, князь, – сказал Вадим Всевластович, – надо мне горло промочить. Давай за невесту твою мёду испьём. Нет, прикажи принести вина заморского, а то мёд мне уже опостылел. Хоть я и не сторонник твоего брака с Данииловичами, но ради тебя пару чарок испью.
– Вот это добро, – радостно сказал князь Дмитрий, – а то ты прямо сам не свой. Выпьем заморского вина и повеселеем. А что ты скажешь про Юрия Андреевича, того, кого вместо меня в Новгороде наместником поставили?
– А что про него говорить? Слабый и никудышный он человечек, между нами говоря. Разве можно взять город, у брата твоего вырванный! Да я бы никогда в жизни такого не позволил себе! – пуская слезы, между глотками говорил Вадим. – Не человек он благородный, а пьяница, а теперь это и вылезло все наружу.
Именно эти домыслы и рассуждения и были тем ключиком, который нашёл к Дмитрию Александровичу Вадим.
– Ну, знаешь, Вадим, новгородцы долго терпеть его не будут! Возьмут и прогонят.
– Да, князь, и поделом собаке! Будет знать, как чужое присваивать. Вот пусть в Суздале сидит, а не на новгородском княжении.
Князь и его ближник опустошили ещё по одной чарке. Приятное тепло разливалось у них по телу, и они уже никуда не спешили. За окном в это время падали крупные хлопья снега.
Княжич Василий и Архип
Княжич Василий некоторое время решил пожить в Медведках и получше разобраться в ситуации. Прошло две недели, и княжич постепенно привык к тому, что всё здесь напоминает ему о Елене. Вскоре он настолько свыкся с этой болью, что однажды перестал её чувствовать.
Княжич Василий хотел вновь и вновь вернуть это чувство боли. Для этого он каждый день ходил на могилу своей возлюбленной и на место, где раньше полоскали белье.
Василий боялся потерять эту боль и желание мстить за Елену, так как вместе с этим чувством мог уйти и тот смысл жизни, который он для себя нашёл.
В один из таких дней, когда княжич уже уходил от могилы Елены, к нему подошёл отец Никодим. Он был настоятелем храма, который Василий построил в Медведках.
– Благослови меня, отче, – обратился Василий к священнослужителю.
– Вижу, ты на кладбище часто заходишь. Послушай, Василий, я приглядываюсь к тебе и вижу, что специально ты в себе тоску нагоняешь. Это грех. Елена умерла, и тебе надо отпустить её и жить дальше. К тому же, прости меня за грубость, но позволь спросить тебя – сколько лет ты знал Елену? Молчишь. Люди хоронят и тех, с кем жизнь прожили.
– Ты хочешь сказать, святой отец, что я должен забыть её?
– Ты уже забыл. Не пытайся вечно скорбеть о ней.
– Прости, отец Никодим, но не могу я тебя послушать.
Сказав это, княжич пошёл прочь от церкви. В этот день он решил пойти к Архипу, человеку, которого Судимир Борисович, староста поселения, подозревал в убийстве Елены. Когда княжич подошёл к его избе, то и впрямь был несколько удивлён. Изба новой постройки была одной из самых красивых в поселении.
– Милости просим к нам, – кланяясь, сказала хозяйка, которая находилась на улице.
– Спасибо. А Архип, супруг твой, где?
– Сейчас позову, – ответила хозяйка.
Архип вышел на крыльцо и, увидев княжича, тут же поклонился ему.
– Милости прошу к огню. На улице сейчас холодно. Проходи, княжич.
Василий вошёл в избу. Несмотря на то, что снаружи изба казалась просторной, внутри было тесно. Топились по-чёрному, и поэтому все стены были в саже.
– Скажи, Архип, а чем ты в день смерти Елены занимался?
– Не помню, княжич. Никогда не думал, что меня об этом спросят.
– Почему не думал? Потому, что все концы в воду спрятал?
– О чем ты, княжич?
– Ты Елену убил, получив деньги от моего брата!
– Никого я никогда не убивал, княжич! Я простой труженик, а не душегуб. Всё своим трудом получил, а не злодействами! Елену я и вовсе почти не знал, да и не посмел бы я невесту княжича утопить. Сама она утонула.
– Врёшь, собака! – сказал Василий и схватил Архипа за грудки. – Взял деньги от моих братьев и убил любовь мою! Они сами сознались, что убийство её – их рук дело.
– Даже если это было бы так, ты с братьев за смерть в первую очередь спросить должен, а не с меня! Княжич, не бери грех на душу! Не убивал я любимой твоей!
– Я не верю тебе, Архип! Судимир Борисович тоже тебя подозревает! Ты убил её!
– Не я! Помилуй, князь, да никогда я крови человеческой не проливал!
Гнев совсем затмил разум княжича. Всё казалось очевидным. Перед ним на коленях стоял убийца его невесты. Княжич с силой ударил его по лицу. Архип не сопротивлялся, а лишь твердил о своей невиновности и взывал к Богу. Княжичу казалось, что это только доказывает его вину, и он вновь и вновь наносил удары.
– Убийца! Душегуб! – избивая селянина, кричал Василий.
Архип упал на земляной пол, а княжич принялся бить его ногами. Тут в избу вбежал отец Никодим, которого, по всей видимости, позвал кто-то из родных Архипа. Отец Никодим тут же схватил ведро воды и окатил им Василия.
– Остынь, я сказал! Изыди, дьявол, из раба Божьего Василия! – сказал Никодим. – Ты зачем невинного человека жизни лишаешь?
– Уйди с дороги, чернец! Я потомок Рюрика и в своём праве!
– А я слуга Господа, и если хочешь жизнь этого человека забрать, бери и мою! Вася! Гнев, который ты в себе разжигаешь, готов уже сожрать тебя. Елена уже предстала перед очами Господа и с неба смотрит на тебя. Стыдись.
– Так он убил её!
– Кто сказал эту глупость? Уймись, княжич, заклинаю именем Господа нашего. Уйди из дома этого человека.
– Тебя послушать, так ты и вовсе скажешь простить его!
– Чтобы ты мог простить его, он должен быть виновным. Выйди отсюда!
Княжич Василий пнул последний раз Архипа и вышел из его дома. На улице он увидел группку детей разного возраста, почти раздетых, которые жались друг к дружке. По всей видимости, это были дети Архипа.
Дети испуганно смотрели на него и что-то шептали друг дружке.
– Идите в дом! Быстро! – рявкнул княжич и пошёл к себе.
Василий совсем запутался. Он приехал сюда, чтобы пролить кровь убийцы своей невесты, а теперь не знал, что ему делать. Вдруг и впрямь Архип ни в чем не повинен? Ведь причастность его к убийству – это всего лишь предположение Судимира Борисовича.
Куда мне податься, думал княжич. Может, поехать в Орду просить для себя удела? Ведь, в крайнем случае, можно и к хану обратиться. Правда, не даст великий царь ему ничего. Только жизни лишит. Или, может, подобно Войшелку уйти в монастырь и поселиться в диком месте, вдали от поселений людских, чтобы никого не видеть. С такими мыслями княжич вернулся к себе в терем.
Князь Дмитрий и Анна Мстиславовна
Зима уже вступила в свои полные права, и снег покрыл всю землю. Князь Дмитрий Александрович вместе со своими дружинниками подъезжал к Луцку. Князь ехал верхом вместе со своим другом Алексеем Перо.
– Лёш, а может, и тебе пора жениться? Что думаешь?
– Я, князь, с этим спешить не могу. Сам понимаешь, что за служба у меня. Если умру, на кого семью оставлю?
– А я вот решил боярством тебя наградить. Заслуги твои передо мной немалые, ратник ты храбрый. Будешь боярином моим. Только уговор один – найди себе жену.
– Спаси Господь, князь! Есть у меня на примете девушка одна, только не знаю, выдадут ли её за меня. Зовут её Анастасия, она дочь боярина Фёдора Дмитриевича.
– Настю-то? Выдадут, почему не выдать. Я сам к Фёдору поеду её сватать. Думаешь, он князю откажет?
– Не откажет, князь.
– Смотри, Лёш, а вон и Луцк виднеется. Поскакали скорее.
Князь и его дружинник пустили коней галопом. Со стен Луцка процессию давно заметили и выехали навстречу. Княжич и его дружинник увидели встречающих.
Князь Мстислав Даниилович, увидев своего будущего зятя, остановил коня. Князья не были знакомы и являлись друг другу дальними родственниками. Сын Александра Невского спешился первым. Следом за ним с коня сошёл и сын Даниила Галицкого.
– Приветствую тебя, князь, на земле Галицкой! – торжественно произнёс Мстислав Даниилович. – Спокойной ли была дорога ваша?
– Благодарю тебя, князь, – так же торжественно ответил Дмитрий, – дорога была лёгкой, и с погодой повезло. Снег как выпал, так и стоит. Мы едем на санях. Мы с моим ближником поскакали вперёд, а люди мои ещё на подходах к городу.
– Ну, тогда заезжай, князь, в Луцк, – сказал Мстислав Даниилович, обнимая Дмитрия Александровича.
Князья первыми въехали в город. Луцк был далеко от Владимира, но и здесь, как и на всей Руси, князей встречали скоморохи и простой люд.
– С самого Владимира князёк на хромой кобыле прискакал за нашей одноглазой бочкой!
– А это про него сказывают, что он в Новгороде, пока малышом сидел, был люб, а как усы стали пробиваться, так погнали?