За последние несколько дней перед отъездом она постоянно общалась с княгиней Устиньей Даниловной, которая выступала в этом вопросе как мать. Ксения в глубине души была искренне благодарна за это ей, так как в противном случае ей пришлось бы находиться с княгиней Ксенией, которую она на дух не переносила.
Её брат, княжич Святослав Ярославович, понимая, что приходит время прощаться, подошёл к Ксении и обнял её.
– Ну, сестрица, желаю тебе истинного счастья. Видит Господь, болит моя душа от расставания с тобой, но я верю, что Юрий Львович – человек достойный.
Княжич Святослав с Юрием Львовичем легко нашёл общий язык. Оба долго разговаривали об оружии, так как страстно любили эту тему. Святослав подарил Юрию татарскую саблю, а Юрий Святославу преподнёс палицу, которой, по его словам, владел какой-то славный рыцарь, ходивший воевать к Гробу Господню с сарацинами.
– Спасибо, братик, – ответила Ксения и поцеловала его на прощание, – может, Господь даст, когда-нибудь увидимся, а про литовку свою забудь. Не вспоминай о ней больше, братик!
Святослав опустил глаза. После того как новгородцы умертвили Ядвигу, он только о ней и думал, хотя знал её куда меньше, чем князь Юрий Андреевич Суздальский, который, предаваясь вину, и думать о ней забыл. Поговаривали, что у него уже появилась какая-то возлюбленная, но сведения эти были непроверенными.
– Ксюша, – сказал Святослав, протягивая сестре ожерелье, – это тебе на память обо мне. Я всегда буду любить тебя, сестра!
Ксения тут же взяла у одного из людей своего будущего супруга приготовленный для этого случая подарок.
– Святослав, этот рог сделали специально по моей просьбе. Из него ты сможешь пить разные напитки и вспоминать обо мне.
С Юрием Андреевичем, Михаилом, Василием и Устиньей Даниловной княжна попрощалась без памятных подарков. Наставала очередь идти прощаться с мачехой и отцом.
Княжна Ксения подошла к княгине. Обе посмотрели друг на друга, совсем не скрывая неприязнь.
– Матушка, благословите в дорогу, – едва сдерживая себя, сказала Ксения Ярославовна.
– Господь благословит, Ксения. Вот, возьми от меня в подарок этот ларец. В нём находятся украшения.
Княгиня передала своей падчерице небольшой ларец.
– Матушка, возьмите от меня в подарок вот эту рубашечку. Я слышала, что у меня вскоре родится сестрёнка или братик, может, она подойдёт им.
Сказав это, Ксения протянула мачехе рубашечку, которую когда-то сшила для своей сестрёнки Любушки, с которой так никогда и не увиделась.
Княгиня Ксения молча приняла подарок. Однако чувство тревоги затаилось у неё в душе. Словно знак какой-то или пожелание, подумала Ксения, рассматривая рубашечку. Впрочем, в ларце, который княгиня подарила падчерице, лежали украшения, которые не каждая горожанка-то наденет, что уж говорить о княгине.
Великий князь Ярослав Ярославович обнял дочь.
– Вот ты и покидаешь родной город, дочь моя. Знаю, что многого мы не сказали друг другу и обиды держим, но теперь настаёт время прощаться. Ты станешь княгиней, а может, и королевной, но всегда помни, дочь, что мы твоя семья. Не позорь рода своего, дочка…
Ярославу Ярославовичу хотелось сказать что-то такое проникновенное, но получались только общие слова. Не знал он, чего такого можно сказать дочери в дорогу и на прощание. Хотелось рассказать и о том, что сожалеет, что редко общался с ней, и о том, что, когда он дарил ей кукол, он хотел показать свою любовь, и о том, что она небезразлична ему.
– Конечно, батюшка, – тут же отозвалась Ксения, – я буду скучать по всем вам!
– Дочь, – продолжил Ярослав Ярославович, – поскольку, скорей всего, я никогда больше тебя не увижу, то хочу подарить тебе по-настоящему ценную вещь на память. Вот, возьми, – это золотые браслеты твоей матери. Она надевала их на бракосочетание. В них ты будешь совсем на неё похожа!
Подарок был поистине княжеским. Эти браслеты стоили всего того, что везла с собой в Галицкую Русь княжна Ксения. Княжна и представить не могла, что отец на прощание одарит её столь дорогой вещью.
Великий князь ещё раз обнял Ксению и долго прижимал к груди. Он понимал, что во многом был несправедлив к ней и теперь едва ли подарками можно было искупить свою вину.
Княжна на прощание поцеловала отца и села в сани. Впереди её ждала дальняя дорога. Когда процессия тронулась, люди поспешили за ними, так как среди народа прошёл слух, что, когда жених и невеста выедут из города, они подарят на прощание простому люду гостинцы за то, что проводили их.
Когда выехали из города и отъехали от крепости на полверсты, сделали остановку, и княжна сама стала одаривать прощальным караваем тех, кто дальше всех проводил её.
Устинья Даниловна едет в Переславль
После смерти своего супруга княгиня Устинья Даниловна долгое время совсем не участвовала в политической жизни, посвящая всё время воспитанию своего младшего сына Василия. И вот теперь княгиня словно пробудилась ото сна. Её младший сын был теперь рядом со своими братьями, и несмотря на то что вначале его отношения с Юрием не сложились, теперь они сгладились, и братья сосуществовали довольно мирно.
Поскольку в Тверь прибыл её племянник Юрий, сын брата Льва, Устинья Даниловна не могла не приехать. Юрия она тогда увидела первый раз в жизни, так как, когда она покидала Галич, он ещё не появился на свет. Теперь её приглашали быть крёстной матерью дочери другой её племянницы. Анна была дочерью младшего брата Устиньи Мстислава. Все эти поездки потихоньку пробуждали в ней желание жить.
Княгиня ехала в санях на крестины к своей внучатой племяннице. Анну Мстиславовну княгиня Устинья тоже никогда не видела. Она ехала в сопровождении десяти ратников. Сыновья Михаил и Юрий после проводов невесты вернулись в Торжок, где останавливали все подвозы продовольствия, а Василий и вовсе поехал в Суздаль как наместник брата.
Князь Дмитрий Александрович сам выехал встречать Устинью Даниловну. Князь спешился перед её санями, и княгиня не спеша слезла с них. Дмитрия Александровича Устинья Даниловна знала. Их отношения были довольно сложными, но после такого жеста со стороны Дмитрия, как приглашение в крёстные, должны были пойти на лад.
– Как здоровье ваше, княгиня? – спросил князь Дмитрий.
– Слава Господу, князь. А скажи мне, все ли братья твои приехали уже в Переславль?
– Нет, княгиня, Даниил ещё пока не прибыл.
– А Василий? Вы, сказывают, крепко поссорились?
– Да, княгиня. Даниил должен заехать к Василию и позвать его. Может, он и убедит его приехать.
– Нехорошо будет, если Василий не приедет, Дима. Ладно, поехали в Переславль, а то я уж совсем замёрзла. Далеко ещё?
– Да не крепко, княгиня, часа два ещё ехать!
Устинья Даниловна, вернувшись к жизни, тут же решила окунуться в политические и межсемейные хитросплетения. Конечно, она могла провести остаток своих дней во вдовьей доле, которая осталась ей после смерти князя Андрея Ярославича, но ей это едва ли хотелось.
В палатах Устинья встретилась с княгиней Анной Мстиславовной, которая также приходилась ей племянницей. В Анне Устинья увидела саму себя. Совсем юная княгиня казалась очень испуганной и обрадованной одновременно при виде своей тётки, которая её никогда и в глаза не видела.
– Ну, вот мы и познакомились, Анна Мстиславовна, – сказала Устинья Даниловна, целуя племянницу. – Как тебе жизнь в Переславле? Слышала, тебя здесь в разных небылицах обвиняют? Это пройдёт, малышка. Все через это проходят. Меня, например, связывали со всеми неудачами, что обрушились на голову моего супруга. Говорили, что я всё его счастье выпила!
– Познакомься, тётушка, с этим боярином. Это Алексей Перо. Он будет крёстным отцом у нашей дочери.
Устинья Даниловна посмотрела на боярина Алексея и ничего не сказала. Впрочем, княгиня приехала в Переславль не только для того, чтобы выполнить свой христианский долг. Ей предстоял долгий и сложный разговор с Дмитрием Александровичем.
Вечером этого же дня после обильной трапезы разговор состоялся в присутствии Анны Мстиславовны.
– Князь, – неспешно начала Устинья Даниловна, – твой дядя, великий князь Ярослав Ярославович, нечестно поступил с моими сыновьями. По поводу Городца я речи не веду. Там правит твой брат, и это его удел. Но Нижний Новгород должен отойти нашему роду.
– Княгиня, я Нижним Новгородом не владею и посему не хозяин его. Как знаешь, Нижний Новгород под властью брата моего, князя Андрея Александровича.
– Когда ты станешь великим князем, могу ли я рассчитывать, что ты вернёшь Нижний Новгород моим сыновьям?
– А что взамен, княгиня? – неожиданно вмешалась в разговор княгиня Анна Мстиславовна.
Устинья Даниловна аж рот открыла от подобной наглости. Могли бы в честь такого праздника, как крещение новорождённой, быть посговорчивее и не торговаться. Впрочем, тут она видела перед собой своего младшего братика Мстислава.
– А взамен наш род будет поддерживать тебя, Дима, когда ты вступишь в спор со своим братом Андрюшей. А это случится, можешь поверить мне. Случится. И быстрей, чем ты думаешь.
– Нет, княгиня, не проси меня супротив интересов брата идти! Нижний Новгород будет его уделом, как и Городец. Ваш род будет иметь только Суздаль!
Княгиня Устинья, впрочем, и не надеялась заполучить Нижний одними только обещаниями и словами.
– Посмотрим, князь, что скажешь ты, когда начнётся ваш спор с братом. Может, тогда примешь моё предложение. Ослабь своего младшего брата, пока он не ослабил тебя!
– Видишь в чем дело, тётя, – опять влезла княгиня Анна, – если под вашей рукой окажется ещё и Нижний Новгород, то как бы с вашим родом рататься не пришлось! Старший сын твой Юрий особым благоразумием не прославился, да и без воли великого царя и хана на Руси дела такие не ведутся. К тому же великий князь ещё полон сил и может править спокойно ещё лет двадцать!
Устинья Даниловна помолчала, но при этом уже не молодая княгиня поняла, что самое главное она сделала. Князь Дмитрий задумался об усилении Андрея и начал сам додумывать, как младший брат может стать его главным соперником. Если братья вступят в борьбу, то Нижний, а то и Городец точно отойдут её детям. Только её кровная племянница Анна может всё испортить, намекая, что усиление Андреевичей так же не на руку Дмитрию, как и усиление брата, и едва ли ведёт к объединению Руси.