Сказав это, Август спешился. Что ж, то, что Довмонт борется с ядом, только даёт время познакомиться с Псковом. Может, так будет даже лучше. Довмонт всё равно не жилец.
– А какого вероисповедания ты, боярин? – спросил игумен Исидор у Августа.
– Я, святой отец, латинского вероисповедания, – сказал Август, понимая, что здесь лучше не утаивать, – но готов принять православие, как князь Довмонт. Бог один, и только обряды исполняются немного по-разному.
– Сладкие слова, боярин, но пока ты не крещён по нашему греческому обряду, то ты не можешь с нами молиться. А к правлению мы тебя и вовсе допустить не смеем. Пока князь болен, ратью руководит воевода Гаврила Ольгович. Веры он православной. А хозяйскими делами у нас правит посадник. Пока мы без наместника управимся, боярин. Ты вот своими людьми и распоряжайся в тереме своего друга. К государственным делам это отношения не имеет.
В это время князь Довмонт открыл глаза. Он чувствовал себя очень слабым, и первым, кого он увидел перед собой, был старый дед с длинной белой бородой.
– Я умер?
– Нет, князь, пока не умер. Вот если бы не вырвало тебя тогда, то точно душу Богу отдал бы.
– А ты кто такой?
– Меня зовут Серафим. Меня к тебе привёл воевода твой Гаврила Ольгович и приказал, чтобы я тебя вылечил. Не умеют сегодня людей травить. Раньше бы ты тут же умер, а им надо, чтобы помучился и выглядело бы, будто своей смертью. Будто не ясно, что отравили. Что лежишь, князь? Вставай и иди правь! На вот только отварчику выпей!
Довмонт встал с постели и взял в руки отвар. На вкус напиток был противным, но после нескольких глотков он словно оживил князя.
– Спасибо тебе, Серафим, век не забуду! Чем отблагодарить тебя?
– Мне восемьдесят девять лет. Чем ты меня отблагодаришь? Мне уже не об этом мире думать надо. А где похоронят, там и буду лежать. Разницы не вижу.
– Спасибо, дед!
– Иди, князь! Там вон на площади изменник какой-то народ смущает.
Князь Андрей Александрович и Татьяна
Князь Андрей спешился у берега Волги и стал поить коня. Андрей вырастил его с жеребёнка и всегда сам за ним смотрел: чистил денник, поил и кормил.
Здесь он встречался со своей возлюбленной Татьяной. Князь не знал, как быть. Он не хотел признаться себе, что любит девушку. Андрей убеждал себя, что ему просто нравится с ней разговаривать. Князь понимал, что Татьяна не для него, и помнил судьбу Елены, невесты брата Василия.
Татьяна никогда не опаздывала и пришла, как они и условились.
– Приветствую тебя, князь. Опять коня поить к нам привёл?
– Да, я всегда сам за своим конём слежу. В бою если что случится, то я ему жизнь доверить должен.
Татьяна села на траву и подняла с земли камешек, а затем бросила его в воду.
– Сон мне дурной приснился, князь!
– Что за сон, Татьяна? – спросил Андрей с ухмылкой.
Татьяна долго выдумывала свой сон, чтобы и звучало красиво, и можно было бы намекнуть князю, что просто дружбы с ним ей мало. Татьяна уже не раз представляла себя в роли княгини Городецкой и думала, как однажды придёт в дом своего отца. Все сильно удивятся и будут завидовать тому, что она заполучила такого жениха.
– Снилось мне, Андрей, что стоим мы на разных берегах Волги и между нами река бурлит. Смотрю я в воду, а она кровавая. Хочу к тебе, а не могу, а на меня из леса басурмане скачут, а ты кричишь, чтобы я в реку прыгала и плыла к тебе.
Татьяна замолчала и посмотрела на князя Андрея, который, не моргая, смотрел в одну точку и сидел, словно не живой. Отлично, подумала Татьяна, сейчас надо добавить жути, и тогда он точно обнимет её и скажет, что, несмотря на то что вся семья его против, он сделает её княгиней. Так, думала Татьяна, надо сказать, что один из его братьев хочет убить её во сне. Кого бы выбрать? А скажу, что Дмитрий Переславльский.
– Я задрожала и стою на берегу, а ты зовёшь меня! Прыгнула в воду и поплыла. Смотрю, а вода вся в крови и на вкус солёная. Ты знаешь, я твоих братьев никогда не знала и не видела, но во сне мне показалось, что они старые мои знакомые, и тот, кого зовут Дмитрием, достал лук и пустил стрелу в меня. И кричит он мне, словно я враг его, чтобы не плыла к тебе, но я знай себе плыву, а на другом берегу ты с ратниками стоишь и зовёшь меня.
Татьяна посмотрела на князя Андрея. Она ожидала, что вот сейчас он обнимет её и скажет, что всегда защитит, и предложит стать его женой. Татьяна знала, что если она грустно улыбается, то все говорят, что она красивая. Татьяна грустно улыбнулась и посмотрела на князя. Но тот не обнимал её, и тогда она решила, что надо добавить в рассказ скорби и вызвать жалость.
– Вылезла я на берег, а там тоже басурмане и вся земля выжжена. Обняла я тебя, князь. Прижалась к тебе вся мокрая и замёрзшая, а с того берега в меня стрела попала, и я умерла на твоих руках.
Князь Андрей вскочил на коня и посмотрел на Татьяну. Девушка сама испугалась того, что наговорила, и даже чуть-чуть поверила, что ей и вправду приснился этот сон.
– Не убьёт тебя никто из-за меня, Татьяна. Прощай!
Девушка не поняла, чем обидела князя, и испугалась, что её слова всё испортили.
– Это только сон, князь, я за тебя жизнь с радостью отдам, родненький мой! Да не страшен нам никакой твой брат!
– Страшен, Татьяна. Я тоже с радостью жизнь бы за тебя отдал или княжеское достоинство, но не мы выбираем судьбу, а судьба выбирает нас с рождения!
– Стой! Андрюша, дурочка я! Выдумала все! Хотела, чтобы обнял ты меня! Не уезжай!
Князь пустил коня рысью от берега. Он покидал это место, а сердце его оставалось с девушкой. Андрей не был суеверным, но этот сон, который рассказала ему Татьяна, был самым сокровенным страхом князя. Князя, который ещё подростком заставлял взрослых мужей его бояться.
Татьяна горько заплакала. Она кричала, не боясь, что её услышат, и желая, чтобы князь Андрей всё-таки остановил коня и прискакал к ней обратно.
– Дура я! Дурочка глупая! Зачем я выдумала всё это! Хотела просто любви твоей! Дурочка! Ну за что меня Господь умом не наградил и не подумала я об этом! Я тебя всем сердцем люблю, Андрюша!
Андрей ехал в Городец и твердил себе, что счастье в любви не для князей. Не суеверный и даже высмеивающий безумцев, которые всяким глупостям верят, князь каждое слово запомнил и каждому слову придал значение. Поганые с двух сторон, что бы это могло значить?
Дмитрий и Василий планируют получить удел Нижний
Князь Дмитрий Александрович и княжич Василий Александрович после возвращения из новгородского похода некоторое время пожили вместе в Переславле. В этот год выдалось чудесное лето, и братья вместе подолгу катались на конях, обдумывая положение, в котором сейчас находилась Русь. На одной из таких прогулок они принялись обсуждать, не настало ли время просить удел у великого князя для Василия.
– Вась, ведь на самом деле прошло уже немало времени. Может быть, настало время вновь попросить у великого князя удел? Ты достойно проявил себя на Раковорском поле и сейчас вместе со мной в поход ходил. Пора напомнить дяде, что неплохо бы тебе тоже удел выделить.
Василий помолчал, а затем пустил своего коня галопом. Князь Дмитрий догнал брата и на скаку продолжил, срываясь иногда на крик.
– Дядя должен нам за наши услуги! Я ведь от Новгорода в его пользу отказался и не начал междоусобицы! Вася, пора просить для тебя удел!
Василий остановил коня и, когда Дмитрий поравнялся с ним, ответил:
– Дим, думаешь, в Орде забыли?
– Ну, ведь в своё время, когда отец наш ещё был жив, простили ведь они дядю Андрея, Царствие ему Небесное, и дали ему тогда Нижний, а после и Городец с Суздалью.
– Так какой мне удел-то просить?
– Как какой – Нижний Новгород. На него уже хищным взглядом наши двоюродные поглядывают. Устинья Даниловна некоторое время назад просила Нижний Новгород для своего сына Михаила. Хотела, чтобы я супротив брата Андрея её поддержал.
– А что, думаешь, Андрей скажет? Коли я Нижний себе попрошу?
– Ну, если мы с Даниилом возместим ему ущерб, думаю, отдаст он тебе Нижний Новгород. Удел, конечно, не самый достойный и на окраине Руси находится, но это лучше, чем несколько поселков. Что скажешь, Вась?
– Давай домой возвращаться, Дима. Это надо обдумать и решать, с Андреем поговорив!
– Да не надо ничего с Андреем решать, – сказал Дмитрий, и в мозгу его зазвучали слова Устиньи Даниловны о том, что брат Андрей ещё не раз ему будет словно кость в горле.
Князь Дмитрий отогнал эти мысли и про себя призвал на помощь Господа, но княгиня Устинья во многом была права даже по его мнению. Андрей действительно вёл себя всегда очень вызывающе. Насчёт того, что брат Василий сможет претендовать на великое княжение, Дмитрий не волновался, так как понимал, что в этом случае в Орде будут поступать, как было с его дядьями – Ярославом Ярославичем и Андреем Ярославичем. Ярлык на великое княжение никогда не дадут тому, кто с оружием в руках выходил супротив великого царя и хана.
Дмитрий немного помолчал, а потом продолжил:
– Знаешь, Вась, если бы в Орде не настояли, то тебе должен был Переславль достаться, а мне Городец. Андрею – Москва, а Даниилу – Нижний Новгород. Поэтому Андрей должен уступить тебе Нижний, да и едва ли он супротив воли великого царя и хана пойдёт. Надо ехать тебе в Орду и просить там. Там и каяться перед очами Менгу-Тимура.
Когда братья вернулись домой в княжеские палаты, их ждала неожиданная весть. Прибыл гонец от великого князя, и не к Дмитрию, а к княгине Анне Мстиславовне. Княгиня решила выслушать его в присутствии супруга.
Гонцом был старший сын ближника великого князя Андрея Вратиславовича Ярослав Андреевич, молодой витязь, о котором Дмитрий и Василий слышали, что он один из лучших лучников. Рассказывали, что Ярослав Андреевич никогда не промахивается ни пешим, ни на скаку.
Ярослав поклонился князю Дмитрию, а затем Анне Мстиславовне, а после обратился к княгине: