– Бояре, посадник, а тысяцкий у нас кто?
– А тысяцким у нас по-прежнему Ратибор считается. Но где он, неведомо! – сказал сын посадника Михаил Павшинич. – Так и стоит его терем наполовину разграбленный. Ратибор как уехал в Орду рать собирать, так и не вернулся. О нём никто не спрашивал. Может, издох, негодяй. На нас монголов вести хотел!
– А почему нового не выбрали? – спросил князь Дмитрий Александрович. – Сколько ратников сейчас у нас есть?
Павша Ананьевич и его сын молчали. Тысяцкого они не выбрали, так как боялись, что тот отберёт власть у посадника. Будь Павша сейчас здоров, он тут же предложил бы тысяцким своего сына, но старик и его опасался. Вот так возьмёт сынок и станет править Новгородом и как тысяцкий, и как посадник, а после и вовсе его место займёт. А ему ещё жить хотелось. Вот пройдёт этот кашель, и он ещё всем покажет. Правда, помимо кашля на Павшу Ананьевича обрушилась ещё одна невзгода. Глаза его стали значительно хуже видеть, и теперь, чтобы хоть что-то разглядеть, он подносил это почти к носу.
Увидев, что посадник и бояре молчат, князь всё понял. Не договорились здесь в Новгороде. Но совсем без тысяцкого нельзя. Надо выбрать его как можно скорее.
– Значит так, – сказал князь, – звоните в вечевой колокол! Будем тысяцкого всем миром выбирать!
Павша Ананьевич, который сидел на скамье, резко проснулся. Как так случилось? Уснуть прямо перед князем! Что он проспал-то? Может, что важное? Павша Ананьевич прислушался к разговорам и успокоился. Вече намереваются собирать, чтобы тысяцкого выбрать. Может, и вправду стоит отойти от дел и пожить спокойно, сидеть на лавке и рассказывать внучкам о том, как он был простым человеком и к концу жизни стал не только боярином, но и посадником. И не торговля была ключом к его процветанию! Нет! Раньше он занимался промыслами, считая наживу торговым путём недостойной. Может, и не стоило ему становиться посадником. Так и был бы он уважаемым человеком, а теперь вот надо постоянно бороться за влияние и власть.
Нет! Это он просто сегодня не выспался! Он ещё полон сил и сможет спокойно править Новгородом лет десять! В семьдесят лет, сказывают разные учёные люди, можно ещё и детей зачинать, а ему хоть бы светлый разум сохранить. Ладно, подумал Павша Ананьевич, он ещё поживёт. Надо что-нибудь важное сказать. Ну, давай назначу тысяцкого, пусть вече одобрит.
– Так… тысяцким надо бы, князь, избр… – кашель опять сдавил лёгкие Павши, но, отдышавшись, он продолжил: – Ивана Лукинича Ловлю! Он подойдёт. Верный человек, князь, и духа ратного.
Иван Ловля прославился на поле под Раковором. Пронзённый копьём, он продолжил бой и не оставил свою сотню. Дурного про него никто ничего не говорил, и в дела государственные Иван не лез. И чего я его сразу не назначил, подумал Павша, поймав себя на мысли, что голова его работает несколько медленнее, чем раньше.
– Ну, раз есть у нас достойный человек, – обрадовался князь Дмитрий, – то, может, и нет нужды нам людей от дел отвлекать и вече собирать. Пусть Иван и будет тысяцким.
Андрей на берегу Волги
Князь городецкий долго боролся с собой. Прошло столько времени, а он так ни разу и не сходил на берег Волги, где расстался со своей возлюбленной Татьяной. Князь понимал, что едва ли восстановление их отношений возможно, но его очень тянуло к тем местам.
На улице стояли прекрасные осенние деньки, и он всё же решился сходить на то место. Задолго до берега он спешился и повёл коня под уздцы. Столько времени пролетело, думал князь. Зря тогда он ускакал. Вот и мёртв теперь его брат Василий, а брат Дмитрий вступил в войну с дядей Василием. Кто знает, чем всё это может кончиться.
Князь с замиранием сердца вглядывался в очертания берега, надеясь увидеть там силуэт Татьяны. Где она? Может, по-прежнему ходит туда и носит еду своему отцу рыбаку. Может, села на землю и из-за травы её не видно, думал князь Андрей.
И вот он подошёл к тому месту, где последний раз разговаривал с Татьяной. Нет никого! А на что я надеялся, подумал князь Андрей. То, что спустя столько времени она всё так же будет ходить сюда? Такого не бывает. Татьяна, наверное, и вовсе вышла замуж и давно забыла его. Что ж, может быть, когда-нибудь и он сможет забыть её. Князь подвёл коня к воде и дал ему напиться.
А на обеих сторонах поганые стоят, вновь и вновь вспоминал её слова князь. Напоив коня, Андрей взобрался на него и не спеша шагом поехал вдоль берега. Вдруг он остановился, увидев деревянный крест.
Князь спрыгнул с коня и подбежал к нему. Кто похоронен здесь у реки? Нет, это не может быть Татьяна! Понимая, что так делать нельзя, Андрей взлетел в седло и поскакал к деревне, где жила его возлюбленная. Ехать было недалеко. Андрей спрыгнул с коня перед домом Татьяны. Он никогда не был у неё дома, но она часто рассказывала про то, как она ходит на реку. Князь помнил каждое слово.
На улице начинало темнеть. Андрей понимал, что в такую пору гостей либо на ночь оставляют, либо вовсе на порог не пускают. Князь Андрей не знал, знают ли его в лицо родители Татьяны, и постучал. Я должен знать, что она жива, повторял про себя Андрей.
Дверь открыл бородатый мужик. Увидев князя, он тут же опустился на колени.
– Князь, чем обязаны? Проходите в дом!
Андрей вошёл и осмотрелся. Внутри было тепло и, можно сказать, даже жарко, хотя никто не топил очаг. В хате жило много людей, и князь быстро отыскал глазами Татьяну, которая тоже ошарашенно на него смотрела.
– Ты, рыбак, добрый человек? Я хотел попросить тебя носить к княжескому столу свежую рыбу. Только смотри, чтобы утреннего улова была, а не с духом!
Рыбак от такого аж рот раскрыл. Сам князь к нему по рыбу пришёл! Что же это такое на Руси происходит-то?
Князь тут же покинул избу, зато на следующий день уже с утра он привёл поить коня на берег Волги. Издали князь увидел силуэт Татьяны. Он не мог сдержать свою радость. Сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Она пришла!
Андрей спрыгнул с коня и тут же заключил Татьяну в объятия.
– Я без тебя жить не могу! Никто не разлучит нас, слышишь? Никто!
– Андрей, я ведь каждый день ходила сюда и молилась, чтобы ты приехал. Даже когда знала, что ты в отъезде, всё равно ходила! Я тогда всё выдумала, поверь мне! Не было никакого сна, просто я уж очень хотела ощутить твою любовь. Я хотела, чтобы ты за меня беспокоился, а вышло вон как! Андрей, я так рада, что ты вернулся. Я ведь вчера тоже тут была, только вернулась пораньше домой.
Князь и дочь рыбака готовы были говорить весь день, но имели на разговор меньше часа.
– Ладно, Андрей, мне уже пора возвращаться, а не то мать забеспокоится. Завра ты придёшь сюда?
– Приду, Татьяна! Только знаешь, что я удумал? А я вот возьму и женюсь на тебе. А чтобы никто тебя не обидел до свадьбы, мы это в тайне сохраним. Тогда не придётся нам всего часом в день довольствоваться. Вся жизнь будет наша!
– Я буду ждать этого момента, князь! – смеясь, сказала Татьяна и побежала домой.
Андрей, когда приехал в Городец, впервые за долгое время почувствовал себя счастливым. Да, он так и сделает. Возьмёт и женится на Татьяне. А если кто вздумает осудить его, то он сможет защитить свою возлюбленную. Он не Василий. У него уши при всех княжеских домах. Только в Твери не было, но и туда уже ускакал его человек. Никто не сможет без его ведома сотворить дурного с его любимой!
Полный сил, князь Андрей вышел из палат, чтобы присоединиться к своей дружине в отработке ратных умений, но тут он увидел, как к палатам подъехал всадник на взмыленном коне.
– Беда! Православные! Беда! Князь Святослав идёт на нашу землю воевать! Горят деревни и сёла! Беда, православные, беда!
Гнев охватил князя Андрея. Он ведь отказался, к радости своих подданных, принимать участие в междоусобных спорах. Как князь Святослав посмел вторгнуться в его земли?
Встреча Андрея, Святослава и Михаила
Когда пришли вести о том, что Святослав вторгся в земли Городецкого княжества, в Городце находилось всего четыре сотни ратников. Сила была небольшая. Выйти с ней в чистое поле и дать сражение было бы смертельной ошибкой.
Правда, в Городце в это же время находилось почти сто молодчиков Семёна Тониглиевича, но князь Андрей как на ратников на них опереться не решался. Припасов в городе было на несколько месяцев, поэтому голода можно было не опасаться, а вот защитить окрестности князь не мог. Сначала Андрея Александровича душил гнев и он хотел с ратью двинуться на своих обидчиков, но чуть после он начал мыслить холодно и расчётливо.
Всадники Святослава появились на его землях словно ниоткуда, и теперь стоило подумать, что делать. Андрей поднялся на стену и посмотрел на разъезжающих в двух полётах стрелы ратников. Наверное, сейчас грабят окрестные земли, окаянные, подумал Андрей. Ну, это ничего, успокоил он себя, добычу мало захватить, её надо ещё и суметь унести.
Князь Андрей потребовал себе коня и выехал на переговоры. Навстречу ему двинулось двое всадников. Поравнявшись с ними, князь Андрей узнал двух своих двоюродных братьев – Святослава Ярославовича Тверского и Михаила Андреевича Суздальского.
– Зачем вы вторглись в моё княжество, братья? – спросил князь Андрей Александрович. – Разве я вас чем обидел?
– Твой род украл наши земли! Ты забрал себе Нижний Новгород и Городец, которыми владел наш отец князь Андрей Ярославович, теперь тебе надо вернуть его, – сказал Михаил Андреевич, – коли не уйдёшь сам, то мы тебя прогоним силой.
– Ты, Михаил, потеряешь всех своих ратников в этой сече. Городец тебе с налёту не захватить! А чем тебя, Святослав, я обидел? Зачем с мечом пришёл на мои земли?
– Не тебе мне вопросы задавать, щенок! Сдашь город – можешь бежать к своему братику Диме в Новгород. Не быть тебе больше князем.
– Вы не оставляете мне другого выхода, кроме как сесть в осаду. Только я вам хочу кое о чём сказать, прежде чем вы осадите город. У меня припасов хватит на несколько месяцев, и каждый житель готов взять в руки оружие, но, что самое главное, великий князь Василий едва ли похвалит вас. Братья, вы и так много бед сделали моей земле. Покиньте её, и мы забудем все обиды.