– Зайдём к отцу?.. После обеда он читает почту, но нас примет без доклада.
– Охотно!
Но стоило им приблизиться, как из-за гардин донёсся приглушенный, но отчётливый голос разгневанного Яннара – резкий, сильный, почти звенящий:
– Гром в душу, дьяволы небесные!.. Пропасть адова, да чтоб его пополам разразило, старого козла!.. Что он, умом сгнил или виском ударился – такие фортеля выкидывать?!.. С кем связался! кому поклониться вздумал!?.. Чёртов седой придурок!
– Лучше отложим аудиенцию, отец не в духе, , – не теряя достоинства и не изменяя походки, Гиан мигом взял Варланда под локоть и повлёк от дворца.
– Само собой, – понимающе кивнул вожак «чёрных рысей», про себя думая – кого так яростно костерит царь Яннар?.. Если министра или губернатора, то недолго им быть в должности.
«Надо сохранить дружбу с ним, – тем временем рассчитывал в уме Гиан. – Как?..»
Поначалу читка корреспонденции не предвещала беды. Вести с ганьского пограничья, из разорённой Делинги, рапорты жандармского оцепления в Эстее… Выслушав очередное послание, Яннар диктовал ответ для телеграфа или приказ для передачи по медиа-связи.
Свой вклад – как мёд в соты, – внесла разведка, осведомляя государя о положении дел на Синей половине. Там перемещались войска, готовясь к новым высадкам дьяволов. После эстейского триумфа народ приободрился, корпус Купола встречали цветами и провожали с оркестром, желая новых побед. В Эрендине, несмотря на усилившийся ветер, завершали сборку астраля «Авангард-4», на который возлагалось много надежд в исследованиях заоблачного пространства.
– Слишком большая шутиха, чтобы восторгаться ею, – заметил Яннар. – За те же деньги можно построить десять броненосных рейдеров. Что ещё нового? я вижу, у тебя осталась пара писем.
– Мой базилевс, – секретарь-хламидий достал очередную депешу, – секретная почта с синей стороны запаздывает на день-два. Логофет вещунов сообщил, что в эфире появилась неизвестная доселе стойкая аномалия – к западу от Руэна эфир почти непроницаем из-за кружащейся тьмы. Медиа-связь до Синей столицы едва работает, дальше – нет. По крайней мере, пансион Гестель доступен, оттуда пришёл ответ.
Жестом Яннар приказал: «Читай». Аномалия в эфире? откуда такая напасть?.. Лишь птицы-грозы, Божьи дочки, могут темнить эфир треском своих разрядов, но не дольше, чем на сутки. Гроза небывалой силы надвигается?..
«Ваше Красное Величество, дирижабль «Морской Бык» благополучно прибыл в Гуш 27 хлебника. Из-за атмосферных помех уже третий день у меня нет вестей от экспедиции Карамо. Как только я узнаю что-либо новое, немедленно поставлю Вас в известность. С нижайшим почтением – граф Бертон Тор-Майда».
– Если бы я не знал графа и кавалера как бесстрашных офицеров и заслуженных учёных, – промолвил Яннар. – я бы счёл их заговорщиками или сумасбродами. Отправить царевну за море по воздуху, потерять связь с дирижаблем…
Свою дочь он знал хорошо, и в том, что она настояла на участии в полёте, не сомневался. Настоящая юная ведьма. Первая депеша об её отъезде – куцая телеграфная шифровка от разведчика, – на миг бросила Яннара в оторопь: «Как это – улетела? своим ходом?! Кто позволил?!» Следом подоспел отчёт Бертона – ах, всё-таки на дирижабле и под опекой Карамо. Тогда на душе Яннара улеглось: «В конце концов, я этого хотел – чтобы Эри повидала Мир. Если силой навязывать ей затворничество, добра не будет – вскипит сердцем, убежит, натворит глупостей. С кадетом уже целовалась; хватит своевольных приключений!»
– При первой почте от графа – бегом ко мне на доклад. Дальше!
– Из Этергота, от тайного наблюдателя, обозначенного литерой Г. Помечено позавчерашним днём.
Хм, домашние новости Дангеро!.. причём от «Г», приближенного к императорской особе… Что-то у Синего дракона нелады месяц за месяцем – то сынок на престол посягнёт, то дочурка сядет под арест.
«Можно подумать, у меня всё в порядке, – унял Яннар мимолётную иронию. – Гиан нечто своё интригует, собирает в замке офицеров – не то просто гульба, не то по настольному макету Красной половины будущие войны размечает, не то попытка Цереса ему покоя не даёт… Дочь улетела, не сказавшись и не испросив родительского благословения. Один младший радует – пока не вырос».
– Ну-с, что пишет «Г»?
«Сегодня, 28 хлебника, Синий государь принял делегацию Лозы. Старейшина лозовиков обещал посвятить его в сокровенные таинства своего лжеучения, если Дангеро примет сан «доброго отжимателя». Государь не дал им прямого ответа, но обещал позже вернуться к этой беседе».
– Дай сюда! – взметнувшись из кресла, вскричал Яннар. – Бумагу… мне!
Хламидий поспешил вручить ему депешу и отодвинулся на шаг. Красный царь взрывался редко, но уж если он разражался гневом, лучше держаться чуть поодаль. На столе – мраморное пресс-папье, другие тяжёлые мелочи. Вдруг как угодишь под горячую руку?..
Часто дыша, чуть приоткрыв рот, Яннар вчитывался в строки донесения, не веря своим глазам. Всё точно. Так и есть, как прочитано. В завершение «Г» просил инструкций на случай, если…
– Чтобы Галорид… потомок Дракона… своей волей в Лозу записался? изменил Грому?! – таки схватив пресс-папье, Яннар с размаха шарахнул изящной вещью об пол. Полетели каменные осколки, в навощённом паркете красного дерева появилась кривая выбоина.
– Наследный царь – добрый выжиматель!.. не было и не будет! Лучше в гроб живьём, чем в Лозу!.. Ах, стервецы винные, чем они этого селадона опоили? что посулили? Куда «Г» смотрел, зачем он вообще к царю приставлен?!.. Таинства? на луну выть – их таинство, кривым ножом грязь под ногтями ковырять, фартуком срам прикрывать! Ишь, цепкие лозы – обвили, согнули, нашли слабину… усики виноградные… я им усики-то пообрываю!
Переведя дух, распалённый Яннар продолжал:
– Гром в душу, дьяволы небесные!.. Пропасть адова, да чтоб его пополам разразило, старого козла!.. Что он, умом сгнил или виском ударился – такие фортеля выкидывать?!.. С кем связался! кому поклониться вздумал!?..
– Мой базилевс, – тихо, мягко заговорил секретарь, из предосторожности преклонив колени и нагнув голову, – во имя царства я должен сказать, что картель…
– Одно слово о кредите – и ты отправишься на ганьскую границу. Золотарём в самый грязный, вшивый гарнизон.
– Прикажете писать ответ к «Г»? – уклонился хламидий от заманчивой перспективы.
– Не сейчас. – Яннар понемногу остывал. Подойдя к окну, отслонил гардину, выглянул в спокойный зелёный парк. – Взгляни-ка в календарь – нет ли сейчас у Лозы каких праздников?
– Секунду, мой базилевс… – бесшумно поднявшись, секретарь проворно принялся листать заветную книжку пометок на все случаи жизни. С лунным календарём Лозы всегда путаница, их даты не запомнишь. – Дни сбора урожая при молодом серпе луны.
– Да, серпа им как раз не хватает… орденского, настоящего… – Яннар в задумчивости перебирал холёными сильными пальцами по подоконнику. – Составь поздравление здешним общинам – пышно, цветисто, не упоминая их богиню. Как гражданам. Дарую право назвать партию вина этого года «государевым» без обложения налогом. И корону на этикетке… сто… нет, пятьдесят тысяч бутылок. Пусть порадуются.
Когда он повернулся, секретарь увидел на его тёмно-огненных губах тонкую улыбку – ту улыбку властителей Красного Востока, за которой кроется нечто гораздо худшее, чем ссылка в грязный гарнизон.
«После обеденного часа, – строчила Лисси в путевом дневнике, – на дирижабле заниматься совершенно нечем, только стоять на смотровой площадке и любоваться видом сверху. Сине-зелёное море как живое, оно зеркально блестит и переливается мириадами волн; облачка летят, будто обрывки нежной кисеи или клочки ваты. Вдали заметны острова, похожие на горки жжёного сахара или неровные медовые лепёшки, рядом с ними волны бушуют и пенятся. Я уже не боюсь высоты».
«Все мы ждём не дождёмся, когда можно будет примерить обновы перед БОЛЬШИМ зеркалом».
«Касабури и Сарго ушли с кондуктором-такелажником на корму, чтобы посмотреть, как устроены механизмы управления рулями. Мне усатый такелажник отказал в осмотре под надуманным предлогом: «Для девиц эти устройства слишком сложные» и ещё прибавил: «Вы и так знаете, барышня, как по небу порхать, вам техника ни к чему». Он сказал это без улыбки, вполне корректно, но совершенно ясно, что в глазах экипажа мы «лунные В». Только благодаря нашей молодости и покровительству мужчин из экспедиции почти никто не косится на нас как на опасных волшебниц. Опять-таки, многие видели, как мы в Селище ходили в церковь к ранней литургии».
«Поначалу, стоило мне лишь подумать об этом гигантском воздушном корабле, который невесомо скользит по ветру вместе с облаками – и я ощущала себя крошечной как мышка, затаившаяся в недрах огромного дома, в какой-нибудь норке. Это восторг и смятение перед лицом величия, которые порой испытываешь при виде восходящего солнца или бездонного звёздного неба. Смех замирает на устах, а слёзы – в глазах, едва представишь себе, в средоточии каких могучих сил находишься: громада корабля, мощь моторов… А теперь мне так славно! такое уютное чувство, словно я нежусь, окружённая заботой матушки и нянюшки. Или будто я ещё не рождена, и мне только предстоит выйти в жизнь. Это со мною не впервые, оно даже снилось раньше. Батюшка говорил, что античные философы считали это снами о первых днях, когда мировой кокон раскрылся под ударом Грома-и-Молота, и люди ступили на землю. Они, древние, верили, что кокон, как яйцо, снесла птица Феникс, живущая в Хаосе, и отправила яйцо вдаль по волнам безвременья, чтобы родиться вновь. Такого быть не может, этого нет в Святом Писании. Но сны всё-таки бывают».
«Мы собрались в моей каюте, сразу стало почти некуда ступить. У нас произошло чрезвычайное событие. Пока мы обедали, негодница Анчутка скушала свои вялые средние ножки – без остатка, вместе с костями. Ужас!».
– Свинья эдакая, как ты умудрилась-то? – дивилась Лара, сидя на корточках и осторожно исследуя пальцем кожу вокруг раны, оставшейся на месте пропавшей ноги. За неполные две трети часа – столько Анчутка была без присмотра, – ямки в теле покрылись струпом, и корки уже начали отваливаться, обнажая розовую молодую кожицу. По уму, каюта должна быть залита кровищей – но ни следа нигде! только куски засохшей ржаво-красной пены, большей частью растоптанные девчонками впопыхах.