— Пора, — выдыхает Лира.
Меняет облик, становится видимой и присоединяется к компании молодёжи. Внушает им, отводит глаза, подходит к носителю осколка… Над человеком возникает тень. Положив руки на его плечи внимательно смотрит на Лиру круглыми белыми глазами скалится.
— Так нужно, — шепчет Лира.
— Тебе? — кривится Тень.
— Целому миру. Не этому, другому. Там осколок умер. Найти его и вернуть не представляется возможным. А этот… Он спасёт цивилизацию и мир откуда мы с тобой пришли.
— Мир жив? — ещё сильнее округляет глаза Тень. — Кастиан…
— Нет, вернулся один из осколков. Мы побеждаем чудовищь. Помоги…
— Только из уважения, Сердце, — скалится Тень. — Ты пахнешь как Основное. Делай. Я с тобой. Но если с моим осколком что-нибудь случится, ангелы с их жестокостью покажутся тебе неразумными детьми.
— Я переселю душу в подходящее тело. Прости, так надо.
— Понимаю. Муки совести выдержишь?
— Не знаю, — вставая ближе кивает Лира. — Я…
Диалог нарушает громкий сигнал клаксона, визг тормозов и мчащийся по дороге внедорожник…
— Вот урод, — глядя как внедорожник сворачивает на них выдыхает носитель осколка.
Понимая что все сейчас сдохнут, носитель осколка бросает пакеты, хватает за куртку стоящую перед ним Лиру, откидывает и тут же слепнет от света фар. От удара раскинув руки летит спиной вперёд… На лице его Лира видит непонимание. Человек заметил, что откинутая им девушка уже стоит и с какой-то грустью провожает его взглядом. Проклятущий же внедорожник проехал по всем кто стоял там. Но девушка… Она мало того что уже на ногах, так и стоит не там куда её откинули.
Перед встречей с асфальтом человек успевает спросить почему не больно и с хрустом падает на дорогу.
— Скорее! — командует Тень.
Лира перемещается ближе, встав перед телом на колени вытягивает руки и ловит покидающую искалеченное тело душу. Прижимает к себе и исчезает. Появляется в другом мире, на полу заваленной узниками камеры. Вкладывает душу в тело, целует в лоб и гладит волосы.
— Живи, Владислав, придёт время и я открою тебе твоё прошло. Пока же… Тень, присмотришь за ним?
— Какое-то время, — вздыхает Тень. — В этом мире, Владислав никогда не станет настоящим правителем. Место занято. Но пока, я буду рядом и сохраню его. Здесь есть магия, здесь смерть не заберёт осколок.
— Собери ему команду, семью. Сделай так…
— Хватит учить меня, глупое Сердце! — раздражённо кричит Тень. — Сама знаю что делать.
— Но я…
— Твои цели правильны, без него этот мир погибнет. Ангел набирает силу, я чувствую. Всё будет в лучшем виде, предназначенные ему найдутся. Советник уже рядом, глубоко под землёй, придворного мага я организую. Эх, не люблю я играть с человеческими судьбами, врать много приходится. Но другого выхода нет. Иди, Сердце, иди и плюнь в рожу проклятым чудовищам. А я тут сама… Уходи, он скоро проснётся и поймёт что в аду. Мне нужно сконцентрироваться на нём и подтянуть к нему нужных людей.
— Удачи тебе, Тень, — грустно улыбается Лира. — И тебе, Владислав. Прости что я так с тобой, но ты осколок Тёмного Императора и только ты сможешь остановить монстров. Когда-нибудь, я вернусь и попрошу у тебя прощения. Сейчас же…
Вспыхнув Лира покидает лагерь смерти. Переносится обратно, в замок Лэртон, в подземелье. Падает у висящего на золотых цепях камня, глядя в потолок выдыхает… И тут же прислушивается к своему сердцебиению. Прижимает руку к груди и понимает что стук Камня и её сердца совсем не в одном ритме.
— Это как? Как же так? — подползая к камню стонет Лира. — Я… Я всего лишь проекция. Я не могу разделиться. Я… А это что? Ритм… Что-то не так? Я не в свой мир вернулась? Нет, я дома. Но это… Что это?
Глава 21
Некоторое время спустя. Земли светлых. Недалеко от приграничья. Константин.
— Грязь, нищета и безнадёга, — осматривая первое попавшееся на пути село кривится Моор. — А люди? Я думал Повелители плохо обращались со своими жителями. Но нет! Тут ещё хуже.
— Гораздо хуже, — качает головой Костя.
Село, по мнению Кости больше похожее на хутор, населяли перепуганные, тощие и больные существа, в основном женщины и дети. Которые теперь похватав дубьё, стояли кругом вокруг сверкающей золотом церкви. Ни одного взрослого мужчины или старика. Подросток, и это максимум.
Внутри, за кованной оградой церкви, пузатые разожравшиеся монахи на распев зачитывали молитвы. Священники, разодетые в шитые золотом балахоны и от голода явно не страдающие, держали в руках статуэтки ангелов и как будто не давали отродьям Тьмы или же войскам Константина подойти. По крайней мере они так думали. Церковь и её защитники, находились в плотном кольце солдат и пары миномётных расчётов. Одна команда Императора и всё это перестанет существовать.
— Что делать будем? — смотрит на Костю Моор. — Они же об солдат за секунду убьются. Даже пикнуть не успеют. Да вы посмотрите. Вон, стоит красавица. Ребёнок на сиське болтается, в руках палка. Я не готов с детьми и мамочками воевать.
— Так мы и не будем, — кивает Костя. — Мы попробуем договориться. Кхем… Не думал что всё будет так сложно. Я пошёл…
— Стой, выродок! — прячась за бледных от ужаса монахов кричит священник. — Не приближайся! Не смей осквернять своим присутствием святое место.
— Ой, начинается, — убирая с головы шлем улыбается Костя. — Здравствуйте, жители. Как ваши дела?
Жители синхронно икают и поднимают палки. Разговаривать никто не настроен.
— Погода сегодня что надо, — садясь на траву улыбается Костя. — Тепло, несмотря на осень. Рагнар, будь другом, организуй поесть. И сладкого побольше. Вина достань. Устроим небольшой привал. Моор, присоединяйся.
С ужасом глядя на то как между орком и человеком солдаты стелят скатерть и выкладывают на неё странные, круглые, блестящие металлом штуковины, местные, а их всего где-то три сотни, начинают нервничать.
— Смотри, дружище, — ножом открыв банку тушёнки улыбается Костя. — Какие замечательные люди. Одной ногой в могиле, но готовы сражаться с нами.
— Ага, я в шоке, — открывая ещё одну банку и разрывая упаковку галет ворчит Моор. — А какие добрые. Глаза нам вырвать готовы.
Костя берёт открытую банку, подмигнув женщине стоящей ближе всех зажигает на ладони огонёк и греет банку.
Жир плавится, соус кипит, вокруг разносятся потрясающие ароматы мяса и специй. От такого у местных урчат животы. У некоторых, самых голодных, даже слюни текут. Дети тянутся на ароматы, выглядывая из-за матерей крутят головами, принюхиваются.
Костя отдаёт банку Моору, берёт другую и греет её. Моор закусывая галетой с аппетитом ест тушёнку. Костя смеётся, приступает к трапезе… Бросив взгляд на горе вояк морщится. Там, худые как скелеты женщины и едва переставляющие ноги дети
Рахитные, напуганные, замученные…
— Хватит! — кричит женщина. — Хватит искушать нас. Наша вера непоколебима. Никами соблазнами тебе не сломить нас. Зачем ты пришёл, тёмный? Забрать наших детей?
— Да, — пожимает плечами Костя. — Я заберу их всех, до единого.
— Сожрёшь? — прижимая к себе где-то полугодовалого отпрыска начинает плакать женщина.
— Нет, хуже! — страшным голосом говорит Костя. — Гораздо хуже. Первым делом я их хорошо отмою. В горячей воде, с мылом, чтобы вшей убрать. Потом одену, подлечу, откормлю… А теперь приготовься несчастная! Приготовься услышать страшную правду! Как только я отмою, вылечу и откормлю ваших детей, я обучу их грамоте! Научу читать, писать, считать. Долгие годы я буду учить их. А потом, все они пойдут в институт! И если ты, женщина, думаешь что на этом всё, то нет. Как только они закончат обучение и станут умными, я дам им работу. За которую буду платить серебром и золотом. Я превращу ваших детей в учёных, целителей, учителей, мечтателей. Страшно, да?
Местные урча животами молчат. Солдаты окружившие церковь хихикают. Моор качает головой…
— Убейте их! — кричит священник. — Убейте своих детей! Не отдавайте выродку невинные души. Принесите их в жертву ангелам, но не обрекайте на вечные мучения.
Приносить детей в жертву никто не рвётся. Наоборот, мамочки хватают ребятишек и с ненавистью смотрят на священника.
— Глупые еретики! — размахивая статуэткой ангела воет священник. — Душите их! Ломайте шеи! Вспарывайте животы. Смерть это лучшее что может случиться с вашими детьми! Тёмная тварь замучает их. Действуйте.
— Нет!
— Глупцы, — стонет священник и достаёт из-под балахона нож. — Тогда я сам. Все сюда, я спасу вас!
— Револьвер, — вытянув руку кивает Костя и как только получает оружие целится в крикуна.
— Тёмная тварь, — лыбится священник. — Я под защитой веры. Ты…
Грохочет выстрел. Священник с дырой в голове падает. Монахи и остальные священники крича молитвы ложатся. Женщины визжат, дети начинают плакать. Костя встаёт, идёт к женщине…
— Не подходи! Пожалуйста! — прижимая плачущего ребёнка кричит она. — Пощади нас. Мы простые крестьяне. Мы всё равно умрём от голода. Не убивай…
— А я и не собирался, — взяв женщину за подбородок улыбается Костя. — Я с мирными не сражаюсь. Неважно выглядишь. Когда последний раз ела?
— Четыре дня назад.
— Медиков, срочно! — глянув на ребёнка командует Костя. — Молоко когда пропало?
— Тогда же…
— Идиоты! Моор, медиков, пусть сперва детям помогут. Полевую кухню сюда, варите бульон кормите несчастных. Молоко тащите! Они все при смерти. Этих в церкви… Уродов на кол. Церковь сжечь.
— Но мы… — пытается что-то сказать женщина.
— Вы теперь в безопасности. Сейчас вам помогут.
У церкви начинается суета. Медики с плохоскрываемым ужасом осматривают детей и тут же лечат их. Повара кочегарят кухню. Снабженцы выдают ошарашенным полотенца и уводят к полевой бане.
— Какой кошмар, — выдыхает Моор. — Император, хочу спросить. Вы говорили, что зачистка будет полной. А сами…
— Не могу я с детьми воевать, — сжав кулак рычит Костя. — Хоть убей не могу! Ливана, милая, где ты?