— Ты из-за этого сбежал с середины обряда посвящения? Ты хоть понимаешь, Битали, что теперь на тебя весь орден окрысится? Мстить ведь станут, сосед!
— Ты знаешь, дружище, — хмыкнул Кро, — после дохлой коровы пакости ордена меня волнуют не очень сильно.
— Это точно, — согласился недоморф. — Им до такого не додуматься. Дальше линючих волос и чесоточного порошка их фантазия ещё не простиралась.
— А если додумаются, второй коровой меня уже не напугать. Знаю теперь, как с мертвецами обращаться.
— Да не они это, Битали, не они. Ученикам качественного говорящего морока не сделать и тушу кухонную не оживить… Слушай, сосед, так почему ты с посвящения сбежал? Скажи честно!
— Передумал, — кратко пояснил Битали, улёгся в постель и накрылся одеялом.
Чёрный маг
Утром мальчика ждал приятный сюрприз: чистые отглаженные брюки, свежая сорочка и оставшиеся накануне во владениях ордена туфли дожидались пробуждения хозяина на письменном столе.
— Батану, — понял Кро. — Спасибо, приятель. Ты здесь? Угощайся конфетами, очень тебя прошу. Потом я тебе нормальное угощение добуду.
— Я твой должник, хозяин… — послышался голос эльфа.
— А я твой. Угощайся.
Пока Надодух уговаривал своего ворона побольше отдыхать на тёплом безопасном чердаке, Битали наскоро оделся.
— Куда торопишься, сосед? Спят ещё все вокруг.
— Червячка хочу заморить, пока герои ордена в столовую не заявились.
— Это правильно, — признал Надодух. — Ну, беги. Я догоню.
Несмотря на ранний час, в подземной столовой уже сидели добрых полтора десятка школьников. Причём четверо — из «великого» ордена Грифа. К счастью, это оказались всего лишь щуплые второкурсники, и хотя они проводили Кро нехорошим взглядом, но затевать ссору не рискнули.
— В обед будет хуже, — себе под нос пробормотал Битали, взялся за яблоко и, насыщаясь положенной порцией витаминов, стал выбирать себе завтрак. — Творог, пара яиц, рубленое сердце с луком и горчицей, два пирожных. Теперь, пожалуй, до вечера я с голода не умру.
Благодаря раннему часу мальчик даже смог занять совершенно свободный стол, широким полукругом расставив на нём тарелки.
— Привет, новенький! — неожиданно плюхнулась напротив Генриетта, выбравшая себе лишь кружку сметаны и кусочек торта. — Прощальный пир перед смертью? Лихо ты вчера орден обул, уважаю.
— Уже все знают? Ночи ведь ещё не прошло!
— А ты думал? Кабы ты просто вступил, никто бы и не заметил. Но послать магистра к болотным троллям прямо перед алтарём, а потом удрать, наставив синяков половине ордена… Долго думал, прежде чем такой цирк устроить?
— Секунд пять.
— Понятно. На похороны пригласишь?
— Обязательно. Только надень, пожалуйста, то симпатичное платье, в котором мы первый раз встретились. Этот форменный балахон тебе не к лицу.
— Это правда! — изумилась девушка. — Тебе понравилось моё платье? Здесь все подруги говорили, что старческое. Подарок родителей на день рождения. Я всё сомневалась, носить или нет. Теперь оставлю.
Со своим скромным завтраком она покончила молниеносно, поднялась:
— Ну, успехов тебе, дебошир. Ты какие цветы к себе в гроб предпочитаешь? Нарциссы, гвоздики или розы?
— Папоротник.
— Вот как… — Она почесала в затылке. — Тогда постарайся протянуть хотя бы до весны. Нынче с цветами папоротника туговато.
Не успел Битали покончить с творогом, как возле него остановилась ещё кучка однокурсников.
— Доброе утро и приятного аппетита, мсье Кро, — свысока кивнул ему Арно Дожар. — Никак не думал, гусар, что ты склонен к суициду. Оставьте его, ребята, пусть поест спокойно напоследок.
Мальчишки из свиты довольно загоготали, уходя к прилавку, девочки же сочувствующе кивнули. А Горамник ему даже ободряюще улыбнулась. Слева громко зашепталась стайка девочек, чуть не показывая на Битали пальцем. Справа, словно невзначай, остановились несколько малолеток.
— Ну ты, парень, даёшь, — неожиданно похлопал по плечу и вовсе незнакомый старшекурсник.
Чувствуя себя экзотической зверюшкой в зоопарке, Кро поскорее доел мясо, запил стаканом компота и отправился в башню. Надодуха в комнате не было — похоже, они разминулись. Глянув у соседа на столе на расписание, Битали приготовил «Сонник госпожи Пиф», чистую тетрадь, пособие по прорицанию и завалился на постель.
— У меня тебе подарок, сосед, — вырос возле подоконника довольный собой недоморф. —
Я встретил Филли. У него ведь кабинет недалеко от сфинкса. Мы немного поговорили, и он передал свежую булку и молоко для твоего домового. Обещал добавить три балла в аттестат — за успех по предмету. Ты вроде единственный, кому хоть кто-то явился. Ещё, слышал, «грифы» обещали, что ты этого дня не переживёшь. Кое-кто уже затеял тотализатор. Против тебя ставят двенадцать к одному.
— Надо поставить, — буркнул Битали. — Если проиграю, деньги мне всё равно не понадобятся.
— Я уже на тебя поставил, могу взять в долю, — весело предложил Надодух. — Не дрейфь, прорвёмся! Я подстрахую. Один день точно выдержим. А там как повезёт.
— Кому повезёт?
— Всем! Я же за тебя, сосед, ты разве не понял? Рядом буду держаться, вытащу, коли что не так.
— Давай молоко…
Выдернув из тетради чистый лист, Битали поставил на него выданный профессором Налоби стакан, рядом положил мягкий, сладко пахнущий хлеб и позвал:
— Батану! Приходи ко мне, маленький хозяин. Отведай угощения, отдохни сегодня сытым. Не поминай лихом.
— Сосед, скажи правду.
— О чём? — повернулся к недоморфу Кро.
— Какого беса ты сперва согласился стать членом ордена, а потом вдруг сбежал прямо с середины обряда?
— Разве я не говорил? Из-за клятвы. Они потребовали клятвы, что я буду исполнять любые приказы и прихоти всех членов ордена. Я буду неофитом, а они хозяевами. До тех пор, пока меня не соизволят принять в полноправные члены.
— Ну и что? Так всегда происходит. Сперва ты прислуживаешь старшим, потом старшим становишься ты, и прислуживают тебе. Орден этим уже седьмой век живёт! И ничего, мир не рухнул.
— Мы на пятом курсе, Надодух, — вздохнул Битали. — И это моя четвёртая школа. Если я вступлю в орден, мне придётся быть на побегушках, пока не появится очередной новичок. Уже месяц, как идут занятия. Новичков раньше следующей осени ждать не приходится. Скажи, сосед, какой мне смысл выслуживаться целый год перед здешними дураками, если по весне родители могут забрать меня и опять перевезти куда-то ещё? Первый раз, что ли?
— Логично, — зачесал в затылке недоморф. —
А я думал, ты умом тронулся.
— Неправда. На самом деле я ленивый мелочный крохобор. Не хочу вкалывать за просто так.
— Пятый курс, — зачем-то загнул пальцы Надодух. — Остался только шестой и седьмой. А ведь получается, мне тоже орден не интересен, даже если позовут.
— А Ронни, как я понял, на нашем курсе оказался последним. Вот и пытается себе замену подыскать.
— Точно! — вскинул мохнатый палец недоморф. — Он только в прошлом году к нам перевёлся. Значит, он… То есть мы… Вот проклятье, мы же на урок опаздываем!
Схватив учебники, оба кинулись к подоконнику, едва не столкнувшись лбами, и один за другим выкатились в тёмный коридор, который после недавнего разгрома освещался лишь несколькими факелами с синим, холодным колдовским пламенем. Впереди к лестнице топал, понурив голову, мальчишка с рыжими короткими волосами, слева гладко зачёсанными, а справа стоящими дыбом.
— Держи его! — восторженно завопил Надодух, кидаясь в погоню.
Мальчик развернулся на крик, пытался побежать, но в столь неудобном положении сцепился ногами и рухнул на пол.
— Ага, попался! — навалился сверху недоморф. — Знакомься, Битали, это и есть тот самый Цивик, что сдал нас директору со всеми потрохами.
— Я никого не выдавал! — закрутился под его весом круглолицый, веснушчатый, курносый паренёк. — Меня пытали! У меня было пять переломов! Я три дня в лечебнице пролежал!
— Кто тебя пытал? — присел рядом Битали. — Что ты врёшь? Совсем нас за дураков держишь?
— Мне было больно. У меня было семь переломов! А они спрашивали. А мне было больно.
— Девять переломов, — хмыкнул недоморф. — Хочешь, я их всё пересчитаю?
— Потом, сосед, — вставая, хлопнул его по плечу Кро. — Сам говорил, опаздываем. Никуда он от нас не денется. Правда, приятель?
Битали подобрал рассыпавшиеся справочники и тетради, сунул их Цивику под мышку, помог ему встать, и они все трое поспешили на лестницу и наверх, к всевидящей мадам Анне Деборе.
— Я вообще никому и ничего не говорил, — продолжал оправдываться Цивик, подходя к стене, отмеченной коврами с рисунком из разноцветных переплетённых пентаграмм. — Я бредил. Меня затоптали. Я слышал ваши голоса и звал вас на помощь.
— Успокойся, потом расскажешь, — уже в который раз попытался успокоить его Битали. — Мы тоже не виноваты, директор нас отпустил. Просто знать хотим, как всё было.
Он вытащил волшебную палочку:
— Онберик!
— Странно, ковры передвинули… — удивился Цивик и тоже взмахнул длинным тонким стержнем из чёрного дерева: — Онберик!
Он ушёл в каменную кладку, Битали же, наоборот, притормозил:
— Это правда?
— Что? — вскинул к плечу яблоневую палочку Надодух.
— Ковры сдвинули…
— Да, есть немного… Раньше они шире висели, было три прохода. Теперь получается только один… Думаешь, орден тебе ловушку подстроил?
— Не знаю. Но лучше подстраховаться.
Битали миновал два ковра, поднял край одного из них, взмахнул палочкой и оказался в светлой аудитории с цветными витражами вместо окон. С его появлением быстро сошли на нет восторженные крики. Рассевшиеся за лёгкими партами из плетёной ивы ученики удивлённо смотрели то на него, то на бесформенную ледяную глыбу, застывшую в десятке шагов левее.
— Я же говорил, — шепнул в ухо Битали недоморф. — Цивик страшно невезучий. Вместо тебя под ведро с «мёрзлой водой» попался.