Разбудил-таки, Бернгард!
Впрочем, если девушка и была напугана, то уже успела успокоиться.
— Кто же в тебя стрелял-то, Эржебетт? — вздохнул Всеволод. Перевёл взгляд на сломанный арбалетный болт. Снова вздохнул. — Откуда прилетела эта стрела?
На ответ он и не надеялся. Немые отвечают редко. Он даже не знал наверняка, понимает ли его сейчас девушка. Слышит ли вообще? И всё же говорил по-немецки. Немецкий-то юная угорка знать могла. Русский — вряд ли.
Ответ всё-таки прозвучал. Странный и неожиданный ответ.
— Ш-ш-шо… — вдруг прошипела Эржебетт, глядя широко распахнутыми тёмно-зеленоватыми глазами куда-то в неведомые дали, мимо Всеволода.
— Что? — он встрепенулся.
Едва ли взгляд Эржебетт можно было сейчас назвать осмысленным в полной мере, но немая явно что-то пыталась выговорить.
— Шо… мо… — с натугой выдавливали бледные губы, давно утратившие дар речи. — Шо… ло… мо…
— Что?!
Что она хочет сказать?
Рука Эржебетт вдруг выпросталась из-под медвежьей шкуры. Слабая тонкая девичья рука. Дрожащий палец указывал… На стену? Нет, на окно. А в узком окошке-бойнице — что? Из окна видно ущелье, ведущее к горному плато. А на плато — Мёртвое озеро. А в озёрных глубинах — Проклятый Проход с порушенной границей. А за тем проходом…
— Шо… ло… мо… — судорожно, отрывисто выдыхала Эржебетт. — Шо… ло… мо…
— Шоломонария! — прошибла Всеволода внезапная догадка.
Тёмное обиталище!
— Шо… ло… мо…
— Что-о-о?!!!
Ну же! Говори! Дай знак! Что тебе известно?! Что ты знаешь?! Он склонился над её ложем, и едва не начал трясти обессилевшую девушку.
Не начал.
Рука опустилась на шкуру. Эржебетт откинула голову, закрыла глаза. Спит? Без сознания? Он прислушался. Дыхание девушки было ровным и спокойным.
Ладно, пусть отдыхает. Едва ли от неё сейчас удастся добиться большего.
Всеволод подошёл к окну, задумчиво уставился вдаль, за крепостные стены. Шо… ло… мо… Что это было? Болезненный бред раненной девчонки? Или, всё же, ответ. Ответ на вопрос, который он задавал. На вопрос о стреле. И о стрелявшем.
Бред? Ответ? И не угадаешь так сразу. Но если это всё-таки ответ? Значит… Что значит? Кто бы ни пустил стрелу, и откуда бы не пустил, в конечном итоге она прилетела из тёмного обиталища. Либо оттуда явился тот, кто стрелял. Либо стрелявший был как-то связан с Шоломонарией.
Интересно, какая тут вообще может быть связь?
Это ещё предстояло выяснить.
Всеволод смотрел на ущелье, мысленно прокладывая путь к Мёртвому озеру. Пока — только мысленно. Но скоро, совсем скоро — большая вылазка. И сегодня он лишний раз утвердился в необходимости идти к Мёртвому озеру. Там и только там надо искать ответы на все его вопросы. Всеволод нутром чуял: многие разгадки сокрыты холодными озёрными водами. А в первую очередь — разгадка тайн Закатной Сторожи.
Тайны неуловимого и необычайно скромного в еде замкового упыря, которого никто никогда не видел, но слухи о котором давно смущают души защитников крепости. Тайны рыцаря, таскающего в латной перчатке раствор адского камня и бродящего в одиночестве по безлюдным коридорам, когда весь гарнизон Серебряных Врат сражается не на живот, а на смерть или трудится, не покладая рук. Тайны неведомого арбалетчика, надкалывающего осиновые древка под зазубренными серебрёнными наконечниками, но посылающего свои стрелы вовсе не в штурмующих замок кровопийц.
Что-то подсказывало Всеволоду: как-то связаны они друг с другом, все эти тайны. А ещё с «шо… ло… мо…», с тёмным обиталищем связаны тоже.
Ладно, если кто-то из защитников замка, действительно, имеет сокрытую связь с чужим, чуждым, запорубежным, её, связь эту, отыщет и он, Всеволод. Обязательно отыщет. Как минимум, это поможет уберечь Эржебетт. А возможно — кто знает — изменит судьбу всего людского обиталища. Быть может, даже в лучшую сторону изменит. Ибо хуже уготовленной этому миру участи всё равно быть уже ничего не может.
Глава 33
…Эржебетт о своём отъезде Всеволод сообщать не стал. Незачем. К чему лишний раз волновать девчонку? Просто поставил перед запертой дверью пятерых стражей.
Выбрал ещё двадцать дружинников с толковым десятником Ильёй во главе. Дал необходимые указания. Особо предупредил дозорного, которому надлежало подняться на наблюдательную площадку донжона:
— В сигнальный рог здесь трубят, когда разверзается Мёртвое озеро. Но знаешь что… Если вдруг увидишь, что тевтоны прервали вылазку и возвращаются в крепость раньше нас — тоже дуй не жалея щёк. Томасу скажешь — я приказал.
Это — на тот случай, если Бернгард задумал схитрить и объявиться в замке прежде времени.
А это — на прочие непредвиденные случаи:
— Если Илья велит, или если сам вдруг что заметишь сверху и сочтёшь подозрительным — тоже труби, не стесняйся.
Гудение сигнального рога Всеволод слышал неоднократно и не сомневался в том, что отзвуки гулкого эха докатятся и до берегов Мёртвого озера. «Услышим — повернём коней», — решил он про себя.
Дружинники внимали воеводе молча, хмуро посматривая из-под насупленных бровей. Всеволод вздохнул. Сказал негромко, но весомо:
— Я вас не няньками здесь оставляю за девчонкой приглядывать, а из-за врага, который бьёт в спину. Неужели не ясно?
Никто ничего не ответил.
Под угрюмыми взглядами оставшихся Всеволод вывел дружину через серебряные ворота. Тевтоны — действительно, весь гарнизон без двух десятков — уже покинули крепость. Отряд Бернгарда проехал по опущенному мосту через дымящийся ещё ров и теперь спускался по пологому склону, заваленному смердящими на солнце нелюдскими трупами. Следом рысили всадники Сагаадая.
Нужно было догонять.
…Вместе с крестоносцами они достигли основания замковой горы. Отсюда было два пути. Налево — в горловину, стиснутую скалами и ведущую к пустынному плато с Мёртвым озером. И направо — к поросшим лесами холмам, где начинались обезлюдившие эрдейские земли. Тевтоны повернули вправо.
— Мастер Бернгард, — почтительно обратился Всеволод к тевтонскому старцу-воеводе, следовавшему впереди.
— Да, русич? — Бернгард даже не шевельнулся в высоком рыцарском седле.
— Каким образом проходят дневные вылазки?
— Как обычная облава, — пожал плечами магистр. — Рассредоточиваемся малыми группами, охватываем побольше пространства, и ищем. Каждый в своём направлении.
Значит, рассредоточиваемся… Всеволод так и предполагал. А что если им разъехаться прямо сейчас?
— Куда ты ведёшь отряд, Бернгард?
— Туда — неопределённый кивок вперёд. — Там, за холмами, полно укромных мест, где днём может прятаться нечисть.
— Я со своими воинами хочу отправиться в другую сторону, — негромко, но твёрдо произнёс Всеволод.
Бернгард придержал коня. Повернулся — медленно, всем корпусом, закованным в посеребрённую сталь. Из-под поднятого забрала смотрели колючие глаза.
Что-то хотел ответить? Не успел…
Подъехал ближе прислушавшийся к их разговору Сагаадай. Юзбаши тоже сказал своё слово:
— Не сочтите за дерзость, мастер Бернгард, но и я бы предпочёл другой путь.
Ага… Видать, татарского сотника обуревают мысли, схожие с теми, что не дают покоя Всеволоду. Степняк тоже жаждет взглянуть на мёртвые воды…
— Да и мы бы не отказались повернуть коней, — к магистру с двух сторон уже подъезжали Золтан и Раду.
Ожидаемой вспышки не произошло. Некоторое время — совсем недолго — Бернгард размышлял и прикидывал что-то. Потом — ответил. Без гнева и раздражения. Скорее — насмешливо:
— Вообще-то мне казалось, что здесь приказы отдаю я. И ещё я полагал, что все мои приказы будут исполняться беспрекословно.
Так оно и было. В братстве рыцарей-монахов, спаянном жёсткой дисциплиной, никто не осмеливался противоречить магистру. Однако ни Всеволод, ни Сагаадай, ни Золтан не являлись членами ордена и не принимали на себя орденских обетов и обязательств. Они прибыли сюда на помощь, по зову Бернгарда. Как союзники, как друзья. Как равные.
— Твои приказы будут исполняться, — заверил тевтона Всеволод. — В замке, ночью, во время штурма. Всё верно: в бою над крепостью должен стоять один воевода. Но…
— Но?
— Но сейчас день, и мы сейчас находимся за пределами Серебряных Врат, — заметил Всеволод. — И смею надеяться, мы имеем право передвигаться в окрестностях Сторожи по своему усмотрению. Или у нас такого права нет?
Бернгард хмыкнул.
— Хотите ехать на Мёртвое озеро? — напрямую спросил тевтонский магистр.
Всеволод ответил за всех:
— Да. Мы должны взглянуть. Увидеть вблизи. Понять или хотя бы попытаться понять…
— Понять, что делать дальше? — улыбка Бернгарда была невесёлой. — Я уже бывал на берегу озера и неоднократно. Но всякий раз возвращался оттуда ни с чем.
— И всё же мне… нам нужно туда.
Всеволод ждал спора и готов был к ссоре, однако Бернгард согласился неожиданно легко.
— Хорошо, — кивнул магистр. — Покуда светит солнце, вы вольны поступать по своему разумению. Нам, в самом деле, незачем таскаться друг за другом.
Затем Бернгард перешёл на деловой тон военачальника, отдающего распоряжения:
— В скалах возле Мёртвого озера есть небольшие трещины и несколько гротов, в которых могут укрываться нахтцереры. Проверьте. Только — осторожнее. Не убирайте рук с оружия. Там, в пещерах, не будет ни солнца, ни крепостных стен. Там вам придётся уповать только на сталь с серебром, которого страшатся и тёмные твари, и мёртвые воды, выпускающие их. Помните об этом…
Пауза. Пытливый взгляд.
О чём именно им надлежит помнить? Об осторожности? О боязни нечисти перед серебром? Излишнее, в общем-то, предупреждение. Ни о том, ни о другом забывать никто не собирается.
Всеволод всё же кивнул, давая понять, что принял слова Бернгарда к сведению.
— Не вздумайте лезть в озеро в серебрённых доспехах, — зачем-то добавил магистр. — Впрочем, без доспехов этого делать тоже не нужно.
Ещё кивок. Всё? Напутствие закончено?