- Я не умею быть милым, - внезапно бухнул я.
Элина подняла на меня удивлённый взгляд.
- В приюте - пацаны жили отдельно от девчонок. А когда я оттуда выбрался, с ними вообще не общался. Мне даже заговорить с девушкой было сложно.
- Но тогда, в таверне...
- Алкоголь и наглость.
И немного денег. Но я этого не сказал. Потому что перед внутренним взором мелькнуло её искаженное наслаждением лицо с закатившимися глазами. Несколько монет на тумбочке. "Ты шлюха". "Да..." И наливающиеся слезами глаза напротив, здесь и сейчас.
- Тогда... Ух, прости, я такая дура... - Элина улыбнулась.
Мне почему-то стало легче. Уже что-то.
- Да нет... Ты хорошая девушка. Просто тебя лишили будущего.
- А ты... Вернёшь его мне? - с надеждой сказала Элина.
- Придумаю что-нибудь, - буркнул я.
Вот я и расплачиваюсь за искренность. Взваливаю на себя груз чужих проблем. Ей недостаточно просто дать свободу, она не сможет защитить своё серебро. И будет держаться за меня, потому что знает, что воины, что окружают нас, конечно смогут её защитить, вот только - они солдаты. И она, как дочь солдата, знает, что в этом случае она просто повторит судьбу своей матери.
Последнее время я стал просто охренеть какой проницательный. Проделки Лераэ? Она вроде говорила что просто помогла мне реализовать потенциал, расширив словарный запас. Но вот эти видения возможного - как будто она поделилась со мной частичкой своей способности предвидеть. Скрытый дар?
Ну или просто я стал понимать, когда можно говорить, а когда промолчать?
В любом случае, этот короткий диалог словно сломал во мне преграду. Я вдруг понял что могу общаться с девушкой. Не особо правда представляю о чем с ней можно говорить, но это дело опыта. А пока что я просто перестал бояться это делать. Что там сказал Хорс? Лить им в уши красивости, красивости ничего не стоят?
- Знаешь... когда ты вошла в комнату с ведром воды, ты показалась мне самой красивой девушкой на свете, - пробы ради сказал я. И у меня получилось это сказать не запинаясь.
- Правда? - не недоверчиво, а скорее заинтересованно, спросила Элина.
Она хочет услышать больше слов.
Эта чёртова фигня работает!
***
Аксель окончательно пришел в себя ближе к вечеру.
- Где мы? - слабо спросил он, едва открыл глаза.
Вокруг - деревья по обе стороны идущей под уклон дороги, всё те же разноцветы на обочине, а на небе ни облачка. С холма, правда, нихрена не видать, кроме леса. Как я понял из объяснений Берита, сейчас мы преодолеваем последний участок пути по дороге к переправе. По долине бежит Рачья Речка, когда минуем мост через неё, то свернем налево, и снова поедем вдоль берега Высоководной, а там уже и переправа недалеко.
Как следовало из названия, в Рачьей Речке, очевидно, есть раки. Хоть какая-то альтернатива вечному супу Элины...
- Уже почти приехали к переправе, - сказал я, покосившись на заходящее солнце. - Берит говорит что завтра уже будем там, а привал сделаем у Рачьей.
- Хорошо, - рыцарь со стоном поднялся.- Скажи Бериту остановиться.
- Берит! Сэр Аксель командует "стой"! - крикнул я, едва не охрипнув, не люблю орать, горло потом болит.
- Тпррру-у! - раздалось спереди. Телеги со скрипом остановились.
Сэр Аксель оперся о борт и принялся вылезать. Я протянул ему руку, он поглядел на меня тяжелым взглядом, и вылез из телеги сам. И направился в кусты.
Рыцари, как и принцессы, гадят как простые смертные вроде нас...
Не то, чтобы я думал иначе, просто одно дело знать, а второе - видеть. Это как-то сразу спускает их с недосягаемых небес на землю.
По возвращении, рыцарь мрачно посмотрел на груду лута в телеге, обломки собственных доспехов и бережно свёрнутое знамя ордена.
- Больше никто не выжил? - спросил он. Я глянул на возниц, на четверку воинов, на Элину, и покачал головой:
- Больше никто. Сэра Париса убил паук в самом начале нападения, пленных - когда пауки ворвались в лагерь. А Кассара и остальных поджарил Огден Предвестник, вам повезло выжить.
- Плоть слаба, железо держит, - мрачно сказал рыцарь. Потом его взгляд потеплел, когда он посмотрел на своего белоснежного коня, бодро топающего за телегой в числе прочих свободных лошадок. Целый, блин, табун, хотя часть из них до смерти перепуганных пауками, разбежались. Либо погибли от проклятого пламени. - Хаккет, помоги мне облачиться в латы.
Я немного удивился, но помимо прочего барахла, в телеге оказывается был резервный комплект доспехов. Пусть и не таких сияющих и круто выглядящих как прежние, эти скорее были более простыми и утилитарными.
Всё становилось на свои места.
И когда рыцарь в тускло отливающих золотом в лучах заходящего солнца доспехах занял своё место во главе колонны, развернув колыхнувшееся на ветру зелёное с белым заостренным крестом меча знамя, я ощутил как трепещет сердце.
Это светлое чувство даже перекрыло ставшие навязчивыми мысли трахнуть Элину прилюдно, у всех на глазах, упиваясь её стыдом и страхом...
За очередным поворотом показалась Рачья Речка и мост через неё.
На мосту стоял, скрестив руки на груди, человек в чёрных латах, а позади него кто-то в рясе держал древко, на котором развевался желтый флаг с изображением по центру палки, покрытой зелеными ростками.
Символ цветущего жезла.
Мне резко поплохело.
Храмовники.
Глава 19: дуализм AMDG
Нравственный человек нетерпим ко злу.
Мирена, Паладин
... Храмовники...
Есть легенда, которую рассказывали в храме. Бродячий и очень набожный менестрель в странствиях как-то напоролся на земное воплощение какой-то местной богини, и она привела его в свою обитель, где он кайфовал безразмерно забыв обо всём, пока однажды не раздуплился и не начал страдать по своей душе. И не придумал ничего лучше чем отправиться в великий храм просить у верховного жреца отпущения грехов. Тот сказал, что скорее жезл зацветет чем бог простит его. И менестрель ушел, а потом у жреца зацвёл жезл. Тогда тот велел отыскать менестреля и известить о том, что ему даровано прощение - да только вот найти его всё равно не смогли. И как итог, на знаменах красуется эта цветущая палка, уже наверно пару сотен лет. Хрен его знают, может надеются что менестрель ещё жив, и однажды увидев, поймет что прощён.
По мне, так он вернулся, скорее всего, назад в обитель богини, и забил хер на этот поганый мир, где ему не рады.
Легенда мне нравилась тем, что по ночам я закрывал глаза и представлял себе, что нахожусь в сокрытом от чужих глаз месте, а рядом находится богиня. Жу-уткая ересь, ага. Но как ни странно, однажды я услышал что старшие не смогли меня найти ночью, чтоб как обычно в сортир окунуть или просто избить. Хотя я точно знал что был в своей постели той ночью.
Такое вот маленькое детское чудо.
Но, возвращаясь к легенде, цветущий жезл на знаменах храмовников сжигающих людей на кострах после пыток, для всех означал лишь одно: что прощение грехов можно заслужить только посмертно. И что-то я не слышал чтобы храмовники защищали невинных... Да и вообще я не слышал что бы это делал хоть кто-то в этом мире, особенно после того как игроки ушли. Именно при них Орден Жезла превратился в фанатиков, по всей стране заполыхали костры, а игроки умудрились поубивать даже богов...
Телеги замедлили ход. Аксель завел руку за спину на миг, и показал какой-то знак.
- Осторожно, арбалеты, - негромко сказал едущий позади Хаккет.
Тут уже и я заметил, что в кустах на другом берегу речки, щириной шагов эток в тридцать, в кустах сидят притаившиеся люди.
И тут я мысленно врезал себе по роже. Занимаясь исцелением сэра Акселя я забыл залить магию в глифы моей волшебной книжки. А значит я остался только с тем, что даровала Лераэ.
Аксель скомандовал остановиться, и выехал вперёд.
- Храмовник, ты преграждаешь мне путь, - грозно сказал он. - Освободи мост, сейчас же.
- Лишь господь повелевает мне, - ответил храмовник в доспехах. - Мы здесь чтобы расследовать явление мерзкой магии в этих краях, а вы как раз едете оттуда, где их видели.
Я самую мерзкую магию использовал при битве с вурроком, неужели кто-то видел?
В это время по мосту прошел ещё один человек, тоже в рясе, с откинутым капюшоном. Пухлый и какой-то скользкий на вид. Не командир, но явно какая-то сволочь.
- Дозорные на Илистой башне видели магическую грозу в тех местах откуда вы едете, - сказал он, поравнявшись со знаменем Жезла. - Затем в ночи были вспышки пламени. Они сообщили нам, а мы собрали отряд. И вот мы здесь... А вы даже не представились
- Вы тоже, - отрезал Аксель.
- Разве наше знамя не достаточно известно в этих краях?
От сердца отлегло, но не намного. Значит они увидели магию Огдена и поехали разбираться. Ну, по крайней мере они так говорят.
- А наше? - парировал Аксель.
Они ещё долго хуями мериться будут? До чернорясца похоже тоже дошла эта простая мысль и он вздохнул:
- Я - милостью божьей брат Ордена Жезла, Вариус, - он вопросительно посмотрел на нашего бесстрашного и отмороженного лидера.
- Я сэр Аксель из ордена Меча.
- Ну вот, это было не трудно, - пухляш легонько похлопал в ладоши. - Вы - рыцарь?
- Рыцарь и дворянин, - надменно сказал Аксель. - А теперь освободите дорогу.
- Разумеется... Но сперва расскажите, что случилось там, откуда вы едете.
- На нас напали, мы отбились... Торан! Хаккет! Тащите сюда труп колдуна, - рявкнул Аксель.
- Вот блядь, - пробормотал я. Вот и пригодился труп, а я-то раздумывал что с ним делать пока не завонял, хотя он уже начал попахивать.
Мы с Хаккетом вытащили из телеги завернутый в мешковину труп и потащили к голове колонны.
- Сперва нас атаковали переодетые стражей разбойники. Потом ночью полезли гигантские пауки и нежить. А вот этот, - рыцарь кивнул на труп. - Поджарил несколько моих людей своей магией. Это его не спасло, мы всех убили.