Да что со мной такое?
Я протер глаза, всё ещё не в силах привыкнуть к тому, что являющееся для других непроглядным мраком, для меня было вечными сумерками. Зрение, да. Я видел не только глазами, я видел разумом. Ни одна из виденных мной девушек и женщин не могла сравниться красотой с Лераэ. Демонесса продолжала причинять мне боль, одним лишь своим застывшим в памяти образом - как она улыбается, как касается - меня прежде так не касалась ни одна девушка - она разрушала привычное, фактически, если учесть что всё это, стабильное и известное, отраженное в моих глазах по сути и являлось моим миром вчера, то сегодня он разлетелся вдребезги, и я не знал как выстроить новый витраж мироощущения из этих осколков. Говённого, кстати, качества.
Сегодня можно не экономить. Потому что на завтра у меня большие планы. Церковь собирает мзду с селян. Мзда эта хранится в церкви. А я тут как раз хотел затесаться в святотатцы и раз уж на то пошло, ограбить её нахер. Порвать часть нитей, связывающих меня с невыносимым прошлым.
- Хэ-эй, кого я вижу! Торан! - раздался позади голос. Я обернулся, и увидел Малика. Один из старших в приюте, пошедший в стражу. Принципиально ничего не поменялось - жил в дормах, стал жить в казарме, унижал малых, теперь унижает всех подряд. Отстал от меня, получив шикарный разрез на рёбрах. - Чот давненько тебя не видать. Я уж думал подался в лучшие края!
- Лучше б ты обо мне не вспоминал, - буркнул я. Стражник сменился с патруля, сбросил провонявшую кожаную броню и так и не вымывшись, сразу метнулся кабанчиком в рыгаловку чтоб нарезаться, как всегда.
- О, малыш... Ик!.. я вспоминал, и часто... - да он же пьяный в стельку? Интересно, когда этот бычара успел налакаться... Впрочем нет, не интересно. - И вспоминаю каждый раз, когда вижу... ик!.. шрам. Всё подумывал расквитаться, да ты ж скользкий, сука, как угорь... Вечно где то лазишь.
- Я...
- Пошли отойдем, малой, - бычара придвинулся ко мне и положил руку на плечо. - Арестовать бы тебя, но это дело личное...Ик!.. Пошли отойдем, раз на раз.
Никогда. Никогда я не поведусь на это "раз на раз". Это значит что в безлюдном месте тебя запинают толпой. И так как мы уже не в приюте, то вообще убьют нахер.
И всё же я пошел, потому что Малик не знал о двух вещах. Во-первых я был не тот что раньше. А во вторых в темной подворотне я видел лучше него. И его приятеля Саттаха, думавшего что он удачно спрятался в тени, в дюжине шагов от нас, тоже видел отлично. План родился мгновенно.
Я вывернулся из под руки Малика и резко рванулся вперд, сбрасывая котомку в сторону, и правой рукой изобразив защитный знак, а левую сжимая в кулак - в тени домов сотканный из тьмы лук разглядеть не смог бы наверное никто, кроме меня. И тут же в Саттаха полетела стрела Лераэ, а я развернулся, оказавшись лицом к лицу с несколько ошарашенным, но рванувшимся следом Маликом.
- Ты чо, э?.. - успел, запоздало восклинуть он, когда я опустил руку к поясу и выхватив обратным хватом нож, которым потрошил дичь, прижал его рукоятью к груди и бросился на него. Наверное он успел заметить как блеснуло лезвие, ибо резко и мощно ударил своим огромным кулаком, целясь мне в голову, но...
Защита сработала. Формально, он попал. Но, так как меня раньше били по лицу, и сильно, я знал, что защита сработала - потому что боли почти не было, и затем я отдался ярости.
Первый удар - снизу вверх - распорол ему руку, бившую меня по лицу, затем вниз и назад - по груди, затем вперед - под ребра. И ещё! и ещё!
"убей их всех! убей их всех!!!" орал во мне внутренний "я", торжествуя, освобождаясь от оков, разрывая первую ниточку в толстом канате того, что я ненавидел. Того, что держало меня в прошлом, заставляя переживать его вновь и вновь.
Это ощущение... Эйфория... Свобода...
Я пришел в себя когда Малик уже не дышал. Удары ножа превратили его могучую грудь в отличный полуфабрикат для фарширования чесноком, вдобавок я распорол ему живот несколькими косыми ударами, о да. Нельзя полагаться на одиночные удары когда ты дерешься ножом. Нужно бить много раз. Очень много раз. Изрезать врага в лохмотья. А что Саттах? Саттах валялся у стены прижимая руку к груди с выражением искреннего удивления мертвых глаз на застывшем, побелевшем лице.
- Вот же ж кабан ёбаный, - буркнул я, обнаружив, что весь заляпан кровью Малика. Теперь придется переодеваться. Залитую кровью одежду, улику, проще говоря, необходимо было куда-то утилизировать, и лучше всего сжечь. Но расслабляться было рано. Я развернулся ко входу в переулок между лавкой и кабаком как раз вовремя чтобы увидеть глазами то, что мгновением раньше увидел разум - стражников было трое. Третий - Грокх, старший из них, и он явно был боссом этой катки. Не такой здоровенный как Малик, но жилистый, сильный и всё ещё ловкий, а главное - не настолько бухой как двое почивших. Но эйфория, любовь Лераэ всё ещё была со мной.
- Чо за нахуй?! - прорычал Грокх, вглядываясь во тьму, в которой он мог различить лишь тело Малика, покрытое черной как его душа, кровью, пока я поднимал лук с наложенной на призрачную тетиву стрелой Лераэ.
Глава 3: Мысли о прошлом
Деньги не цель, а возможность. Если относишься к ним как к силе, дающей разные возможности, то ты будешь ценить деньги, но они не поработят тебя.
«Таис Афинская»
Грокх, судя по тому, что он чуть наклонившись вперед всматривался во тьму - резкий переход от света к темноте делает человека почти слепым - меня не видел. Поэтому я стоял и ждал, с направленной ему в грудь стрелой Лераэ. Старший тройки также оставил всё свое снаряжение в казарме, и был невооружен.
- Сука, - буркнул Грокх. - Парни вы где?
Он покрутил головой по сторонам.
По изменению его тона я понял что он что-то заподозрил.
- Сука поссать пошли что ли, - бросил Грокх, шагнув назад и разворачиваясь ко входу в кабак. Он каждые пару шагов оглядывался по сторонам и исчез. Хитрая жопа, и опытная. Он отлично видел труп Малика, и знал что его убийца вооружен ножом. А с кулаками против ножа не дерутся, особенно вслепую. Поэтому он отступил, но это не значит что он это так оставит. Я мог бы его убить, но если Малика с корешем до утра заметить во тьме переулка было сложно, то валяющийся практически на проходе труп Грокха не заметил бы только слепой идущий по другой стороне дороги. Моя ярость уже утихла, вернув способности мыслить относительно здраво, и я понимал что нахожусь в заднице. Если я полагал что смогу грабануть церковь следующим вечером, то обнаружение тел в переулке по утру произвело бы фурор среди селян, расследование, обыски, и конечно же даже тупые стражники хотя бы из принципа докопаются до меня. Одним из решений было бы куда-то убрать трупы. Вот только ни Малика ни Саттаха я бы не то что утащить - поднять не смог, потому что охота на кроликов развивает ловкость, а не силу. Силе нужно хорошее питание и тяжелые нагрузки. Откуда они у меня, привыкшему ходить налегке и жившему впроголодь? Вдобавок я залит кровью, и первое о чем надо позаботиться - это о том чтобы её смыть. Ну и ещё один момент.
Я подошел к Саттаху, и убрав его руку осмотрел рану. Рана весьма типичная для стрелы, прошившей тело навылет. Это хорошо - будут искать лучника, и никто в деревне не скажет что видел меня с луком - его я оставил в хижине, потому как он мне больше не нужен. Невольная улыбка расцвела на моём лице. Использовать могущественнейшее на моей памяти оружие - стрелу Лераэ - для охоты... Интересно, она будет оскорблена? Как бы там ни было, возникающий по желанию в руке призрачный лук - это удобно. Обрашив тело, я забрал его кошель.
А вот нож... Я ухмыльнулся и обшарил тела. Так и есть, Малик (помимо кошеля с жалованьем) взял с собой охотничий нож. Он длинее моего, и я воспользовался им, аккуратно всаживая в каждую из ран (чёрт возьми, как же их много), и под конец воткнув по самую рукоятку ему в сердце. Что увидят утром? Кто-то, во-первых - пристрелил Фаттаха из лука, и забрал стрелу. Во-вторых отобрал у быкообразного Малика его собственный кинжал, и покромсал владельца оного в фарш. То есть как минимум это был человек куда габаритнее меня, а во вторых искушенный в боях. Такого в деревне просто не было, а значит - нужно было создать убедительную иллюзию обратного. Иначе говоря сотворить что-то ещё. Но перед этим следовало отмыть кровь, и отмыть хорошо. С этой целью я, не забыв подобрать котомку, прокрался на задний двор кабака, где конечно же ещё с вечера были готовы бочки с водой для постояльцев, набранные вёдрами из колодца. Свежая кровь смывается лучше запекшейся, так что я воспользовался ведром чтобы набрать из бочки воды, отойти за угол и смыть с себя кровь, действуя по возможности тихо (что возможно было излишне, учитывая чьи-то пьяные вопли). После этого я надел чистую одежду, всмотрелся в зеркальную водную гладь, проверяя, насколько хорошо я смыл кровь с лица и волос, и придя к выводу что всё в порядке, решил обсохнуть, пересыпать монеты из кошелей моих врагов в собственный и избавиться от них, выбросив в нужник.
Тёплый ветер сделал своё дело быстро, и я вернулся в кабак, где попросил у кабачника комнату и согреть воды чтоб помыться. Тот скривился, но кивнул помощнице, пока я осторожно осматривался. Грокха в кабаке не было. Воспользовавшись отсутсвтием бухих стражников, местные пьяницы веселились во всю, и им не было дела ни до чего.
Однако же тот факт, что утром стража скорее всего возбудится, прежде всего с подачи Грокха, меня немножко нервировал. Тем не менее поделать с этим я ничего не мог, и поднявшись в комнату, я уселся у окошка, ожидая пока служанка притащит воды для нормальной помывки. С мылом. Ждать пришлось недолго, вторая служанка - ничем не хуже разносчицы внизу - споро приволокла пару ведер горячей воды для корыта, а потом ещё несколько, плюс мыло. В конце ходки, уставшая и вспотевшая, она с ожиданием уставилась на меня. Как корова, блин.
Я опустил взгляд на её сиськи. А почему бы собственно, и нет? Ведь платят Малик с Саттахом.