Из этого проистекала интересная мысль - а что если попробовать повесить на него как минимум один труп в переулке?
Как бы это выглядело? Они за каким-то хером встретились в переулке, Хорс выхватил у Малика пырялово и наделал в шкуре кучу дырок. А подкрадывающегося Саттаха вальнул из лука ещё кто-то. Выглядит честно говоря, не очень правдоподобно, потому как никакого внезапного лучника ни в кабаке, ни в Дремолесье не наблюдалось. В принципе, луками тут владели многие...
Я на миг скользнул в прошлое.
Конечно, городские ярмарки я не видел, вместо них у нас в деревне была своя. В одном загоне пацаны вооруженные палками и крышками от бочек с ручками, выбивали друг из друга удаль и боевой дух вместе с каплями пота и брызгами крови, к вящей потехе толпы, а у амбара соревновались те, кто предпочитал сохранить рожу в целости- путем пальбы по соломенным мишеням. Одним из этих бедолаг был я. Свои первые наставления по стрельбе я получил от настоящего королевского егеря - было видно что ему не скучно возиться с детишками, и он старался изо всех сил привить нам, безродным слабакам, искусство стрельбы из лука. Мне повезло попасть в мишень аж три раза, что вызвало у него особый интерес и несколько советов, как держать лук и куда целиться, как брать поправки, рассказ о том, как летит стрела - и опробовав советы на практике я попал в цель ещё три раза. И егерь с улыбкой подарил мне лук, из которого я стрелял, и стрелы, которые попали в мишень. Я тут же смылся чтобы спрятать добычу - нормальный лук штука ценная, не отберут так сломают чисто чтоб поиздеваться...
... И я простился с этим луком, как простился с прошлым, когда покидал хижину. Эта вещь хорошо мне послужила, но важна не она а умение - которое всегда со мной. При необходимости я найду себе другой лук. Или, быть может, сделаю.
... Из рассказа я вынес несколько моментов. Во-первых, деньги у Хорса водились. Во-вторых, их источником был явно не кабак. А единственное, чем занимался Хорс - это безвылазно сидел в деревне. Он как все ходил в храм, на рынок, в лавки, общался с торговцами, проезжающими через Дремолесье, и пожалуй что всё.
Я зашел с другого конца. От источника денег. Много денег бывает у торговцев, когда они распродадут товар, и у храма, так как туда вечно что-то жертвуют. Это не давало мне почти никакой пищи для размышлений, и я задал ещё вопрос:
- Он дарит вам подарки?
Разносчица удивленно приподняла бровь:
- Да, иногда. Например, это, - она бесстыдно задрала подол и показала панталончики с завязками на бедрах. Тонкая ткань - в наших местах такой нет.
- А это как-то связано с визитами торговцев?
- Ну конечно, где ж ещё такие купить? - усмехнулась она. При этом она задержала подол поднятым, прежде чем разжать пальцы, и позволить ему опасть.
Я хреново разбираюсь в торговле, но что-то мне подсказывает, что такие вещи в нашу глушь возить не будут. Это скорее товар для благородных, и не из дешевых. Значит - Хорс может заказывать у торговцев вещи. Вообще, имея деньги можно заказать у торговцев, наверное, что угодно. Или же расплатиться чем-то иным, чем-то что нужно торговцам, вопрос в том, что им нужно настолько что они готовы сами платить - в том числе через такие вот вещи. Это - если источник денег - караваны, которые бывают здесь нечасто, то есть либо должны платить сразу много, либо источник денег - не они.
Теперь храм.
Будучи одним из воспитанников приюта, я знал о нем предостаточно, но почти исключительно о мужской половине. Я прикрыл глаза, сливая в одну кучу все места, события и людей, и попытался увидеть. Увидеть то, что выделялось. К моему изумлению, то ли моё зрение работало не только в темноте, то ли я реально стал умнее, но я увидел нечто необычное, на что не обращал внимания тогда, полглощенный жаждой выжить и уцелеть. Из воспитанников приюта были те, кого не избивали. "Ангелочки", как называл их жрец-настоятель. Периодически их призывали "в хор", обычно на праздники, и они покидали приют на несколько дней. В остальном они почти ничем не отличались от остальных - ели ту же пищу, спали в тех же общих, казарменного типа кельях, на деревянных двухъярусных нарах. Но, их не трогали. Иногда я им завидовал, но не слишком, лицемерие служений в храме отторгало меня от всякого желания участвовать в хоре, уже не говоря о том что предчувствовал что за "хором" скрывается что-то мерзкое, если учесть шлепки по заднице от настоятеля (хотя он и называл это наказанием за неблагопристойность и отсутствие смирения). При этом я без понятия что творилось в женской половине, туда вообще никто не заглядывал - исключая баню, и редкие встречи "на воле", ибо нас не держали в заперти, а давали иногда погулять по деревне. Подытожим. Теперь я явственно понимал, что страсть ебать молодое мясо была не только у настоятеля, и одним из возможных вариантов обогащения Хорса - было сводничество. Предположим, прибыл караван с купцами, у купцов довольно много денег. Настоятель не может сводничать сам, поэтому за небольшую мзду это делал Хорс. Он обговаривал с клиентами какие-то детали, передавал пожелания настоятелю после службы, после чего настоятель готовил "хор", а Хорс отправлял по нужному адресу купцов. И никто ни о чем не узнает. Потому что никто из "ангелочков" не говорил ни слова о том что было в "хоре". Они там пели осанны и гимны, или чота типа того и всё.
Каким же образом так получилось? И, самое интересное, где это происходило, учитывая что храм у нас небольшой, да и деревня маленькая...
Регилией можно хорошенько так промыть мозги. Особенно если совместить это с толикой благ. Припоминая чистую кожу и прекрасные волосы "ангелочков" я был готов биться об заклад что в "хоре" кормили вкусно и в волю. Так ли это?
У меня возникла мысль что перед тем как прикончить настоятеля, было бы неплохо с ним пообщаться. Сдается мне, это просто кладезь полезных знаний о том как на самом деле устроен этот говённый мир.
В общем, видение того как всё могло бы быть - у меня было. Теперь дело за доказательствами.
Время приближалось к полудню, когда снаружи раздался какой то шум. Я выглянул в окно и обалдел.
На площадь перед кабаком втянулась жалкая вереница людей. Пара скрипучих повозок с носилками на которых лежали раненые, еле передвигающие от усталости ноги взмыленные лошади, тут же уткнувшиеся мордами в поилку, не дожидаясь пока их распрягут. И люди. Я припомнил, что разносчица упоминала отряд который ушел где-то неделю назад за деревню, по дороге из города, но я забыл спросить как этот отряд выглядел.
На зелёном стяге, что держал усталый воин-баннерит во главе колонны, белел семиконечным крестом символ меча.
В наши края припёрлись за каким то хреном рыцари-крестоносцы.
Об этих чудиках я знал мало, если вкратце - это безземельные дворяне и желающие ими стать, сбившиеся в орден с крайне благородными целями - типа защищать невинных, карать зло, мочить монстров и быть лояльными короне, однако на деле большинство из них моментально отправлялись иерархами храма в какой-нибудь крестовый поход дабы пограбить, а затем пожертвовать на благо религии оговоренную долю. В процессе их поголовье сокращалось, особо отмороженные получали земли и титул побольше, под славу о великих подвигах рекрутировалось новое мясо и походы продолжались. Из плюсов - сначала эти ребята изрядно почистили королевство от чудовищ и нежити.
Воинов было пятеро, обслуги не было - а на повозках лежало человек шесть или семь, сразу не поймешь. Было видно что им сильно досталось. Кое-кто был уже мёртв.
На дверь обрушился удар закованного в железо кулака.
- Открывайте именем Господа! - рявнули снаружи.
Мы с разносчицей переглянулись.
- Ну чего уставилась? - подал голос я. - Открывай, люди просят.
Сразу после того как дверь распахнулась, в полутьму кабака стали заносить раненых. Воины ничтоже сумняшеся клали их на большие столы - за такими одновременно могли бухать шесть-восемь человек, а теперь на отскобленной до блеска древесине лежали плащи, а поверх - тела.
- Есть в деревне врачеватель? - спросил баннерит, чей стяг оказался в тёмном углу, прислоненный к стене.
- Была одна бабуля, да померла недавно, - ответил я и вопросительно глянул на разносчицу. Та покачала головой.
- Есть жрец, но я не припоминаю чтобы он кого-либо лечил.
- Мне приходилось сталкиваться с ранами, - добавил я. Пиво что ли в голову ударило? С каких пор я на себя взваливаю такой головняк? "А как мне заживлять раны от этих стрел?"- "Проявить сострадание. Оно у тебя имееся?"
- Тогда действуй. Облегчи страдания страждущих - и тебе воздастся, - воин развернулся и подошел к столу на котором возлежал седовласый мужчина, чья броня была изрядно помята и продрана. Из-за кровищи не разобрать.
Я подошел следом. Имеется ли у меня сострадание? Вот сейчас и проверим.
- Броню надо снять, - сказал я, и полез в котомку. На всякий случай у меня были с собой травы, из которых можно было сделать некое подобие припарок, которые останавливали кровь, а ещё у меня было что заварить чтобы облегчить боль. Так что, велев разносчице принести котелок кипятка, я достал травы и принялся готовиться, пока воин резал завязки и освобождал товарища от брони. Когда он закончил, а я принялся отмывать от запекшейся крови раны, тот пришел в себя и схватил меня за руку:
- Не трать на меня времени, мальчик, - прохрипел он. - Подай меч.
Баннерит тут же сунул ему в руку искомое, и воин перевел на него взгляд.
- Преклони колени.
Тот бухнулся о пол аж лязгнуло.
- Узри без страха своих врагов. Будь храбр и честен, чтобы Бог любил тебя. Говори правду, и посрами этим дьявола. Защищай королевство, защищай невинных, и царство людей, - меч тяжело упал на плечо баннерита. - Это твоя клятва. Ты преклонил колени последний раз, встань же рыцарем!
... Мне довелось увидеть акколаду. Это было определённо что-то новенькое в моей картине мира.
Я не мог не восхититься и не проникнуться торжественностью момента, я даже прижал ладонь к груди, туда где билось сердце.