Город был полон народу — люди обретались даже в глухих переулках и под мостами. Кто-то спал, спрятавшись в укромных уголках вдоль дороги. Кто-то вёз тележки, гружённые рыбой, явно собираясь продать её покупателям, а кто-то тащил неизвестно куда тележки с отходами. Со стороны чёрного хода трактиров доносились ароматы пряной пищи и хлеба, и торговцы, стоявшие даже в переулках, расхваливали свой товар — они продавали по большей части практичные вещи, такие как отрезы тканей и корзины.
Казалось, что город разворачивался ко мне той стороной, какую мастер Эльфар никогда бы не показала.
— Ты была здесь прежде, Саветт? — спросила я. — Ты хорошо ориентируешься.
— Города похожи друг на друга, — ответила она, пожав плечами. Было трудно поверить в то, что нынешняя суровая, равнодушная Саветт и увлечённая, благородная Саветт из Школы драконов — один и тот же человек. Наконец она довела меня до белых кованых ворот, обнесённых белой кованой оградой. Они были словно сплетены из розовых стеблей и бутонов и так тесно переплетались между собой, что я не могла отличить их от настоящих роз, росших за вратами.
— Перестань пялиться, идём! — Саветт распахнула ворота и затащила меня в огороженный дворик, где благодаря заботливым рукам пышным цветом росли разные деревья и кустарники.
— Что это за место? — выдохнула я.
— Это мой личный сад — или, по крайней мере, пока мой. Он располагается за Северным Двором высших кастелянов. Здесь есть горячие источники. Ты когда-нибудь парилась в горячем источнике?
Я покачала головой. Никогда.
— У меня есть ещё один купальный костюм. Следуй за мной. После утра, проведённого в седле, ты почувствуешь себя гораздо лучше.
Я направилась следом, по-прежнему огорошенная поведением этой другой, грубоватой Саветт. Она совсем не была похожа на ту высокомерную, cдержанную Саветт, что училась со мной. Ковыляя за ней, я заметила, что поверхность под ногами была гладкой, но рифлёной, как будто её выложили неотёсанным камнем. Не удержавшись, я стала рассматривать узор, который вился до комнат Саветт, — тут тоже был положен пол, даже в той части комнаты, огороженной шёлковой ширмой, куда она меня завела.
— Одевайся побыстрее, — она вручила мне чёрный льняной купальный костюм. — Нам нужно о многом поговорить.
Я сняла свой кожаный костюм, надела короткий купальник и, выйдя из-за ширмы, увидела, что на Саветт был надет точно такой же.
— Сюда, — сказала она, и мы снова вышли в сад, где скала, казалось, сливалась с белой стеной дворца.
Она углублялась внутрь, и её покрытая неровностями поверхность выглядела вполне естественно, a через трещины то тут, то там пробивались мелкие ручейки. Стекая, они формировали с одной стороны узкий проток, который нёс свои воды в сад, a когда мои глаза привыкли к полумраку нерукотворной пещеры, я увидела большой водоём, вокруг которого были развешены озарявшие его голубые светильники. Рядом с источником была разложена на подносе еда. Саветт уже заходила в тёплую воду, и я осторожно отложила костыль в сторону и присела, чтобы тоже подойти к источнику. Он пах солью и ещё каким-то незнакомым мне минералом, но благодаря ей я почувствовала прилив бодрости и соскользнула вниз, позволив горячей воде унять боль в мышцах.
— A теперь перейдём к делу, — произнесла Саветт, пристально на меня глядя. Она наверняка не отпустит меня, пока я не расскажу ей всё, — и я сглотнула, когда вдруг поняла, что придётся пойти наперекор мастеру Эльфар и Ленгу.
Глава тринадцатая
Она кашлянула и нервно огляделась.
— У меня здесь нет друзей, Aмель. Но ты спасла мне жизнь, так что, думаю, я могу считать тебя подругой. Я думала о тебе и о твоём храбром сердце. Мы не можем больше нигде говорить об этом, понимаешь?
Я покачала головой. О чём она?
— Ты думаешь, в пещере хорошее эхо, но её форма и пористая порода, из которой сделаны стены и пол, не дают звуку покинуть пределы купальни. Подслушать купальщиков просто невозможно.
— И поэтому ты привела меня сюда?
Саветт кивнула.
— Мне нужно с кем-то поговорить! Отец прислал письмо, в котором сообщил, что дал Доминару согласие на то, чтобы меня отдали Баочану в качестве мирного подношения. Назревает война, а они надеются, что брак между Принцем Баочана и высшей кастелянкой предотвратит кровопролитие.
— Почему ты? Почему не Стари? — Если верить магам, выбрать хотели её.
Саветт кивнула.
— Я думала, ты ничего не знаешь о политике, проводимой кастелянами, но ты права: кастелянка Атрелан подошла бы для этой роли больше, чем кастелянка Лидрис, однако Доминар осведомлён о нашей преданности ему. — Она прикусила губу. — Я не хочу, чтобы из-за меня разгорелась война. Я знаю, что она из себя представляет. Будут умирать невинные. Маленькие дети. Семьи. И не только на поле боя. Я хорошо усвоила уроки из истории, которую мне преподавали мои учителя. После войны наступает голод, а в людях вдруг просыпается жестокость. Они не смогут прокормить свои семьи. Дети останутся сиротами, женщины овдовеют. Хозяйства придут в упадок, и люди лишаться всего, что имеют. Я не могу этого допустить, если в моих силах предотвратить беду. — Глаза Саветт наполнились слезами. — Но я не хочу выходить замуж за человека, которого совсем не знаю.
Я прокашлялась. Настал мой черёд говорить. Я почувствовала, как жар бросился мне в лицо и сердце забилось быстрее. Я терпеть не могла страдания и конфликты, но ведь нужно быть храброй, так? Саветт же не давала волю страху.
— Я знаю кое-что о нём. — Её рот округлился от удивления. — Я повстречала его по пути сюда. Принц плыл на корабле — вернее, застал меня на острове, где его корабль укрывался от шторма.
— И каков он из себя? — Спросила Саветт, как будто ответ имел для неё первостепенное значение. Полагаю, в какой-то степени так оно и было. Я тщательно обдумала свой ответ.
— Молод и силён. Привлекателен.
— И? Вы говорили? Он сказал тебе что-нибудь?
— Принц хотел разузнать о девушке, которую за него сватали, и, похоже, расстроился, когда услышал, что эта девушка — ты. Словно он недолюбливает твою семью. — Саветт кивала, как будто мои слова имели для неё смысл. — Он хочет, чтобы на твоём месте была Стари.
— Что ж, он знает о ней.
— A ещё Принц хочет, чтобы ему в качестве приданого дали два десятка всадников с драконами.
Саветт фыркнула, устраиваясь поудобнее в горячей воде. У неё на лбу уже выступили капельки пота, а у меня слегка закружилась голова. Ноге и правда стало получше, и боль в бедре несколько отступила под воздействием тепла и намешанных в источнике солей.
— Никого он не получит — разве что только меня. Доминар никогда этого не допустит. Мы единственные во всём мире можем бороздить воздушные просторы, и Доминар никогда не изменит этот порядок.
Я неловко заелозила.
— Что такое? Ты что-то знаешь, Амель.
— Некоторых из наших драконов уже украли. Их украли те самые маги, с которыми я летела. — Я рассказала ей обо всём без утайки.
Она не проронила ни слова, когда я закончила свой рассказ, только между её бровей пролегла тревожная cкладка, а напряжённое выражение лица свидетельствовало о том, что Саветт размышляла над сложившейся проблемой.
— Невероятно, — произнесла она наконец, указав мне на поднос с едой.
Я взяла фруктов и хлеба.
— Это правда.
Пока я ела, Саветт не сводила с меня долгого взгляда, словно не решаясь мне поверить.
— Mожет, ты что-то не так поняла.
— Mожет, у тебя больше врагов, чем ты думаешь.
Саветт горько рассмеялась.
— Теперь даже мои друзья обратились во врагов, Aмель. Я пришла к тебе только потому, что знаю: у тебя нет ни связей, ни друзей, кроме меня, ни союзников. Звучит действительно жестоко, но мы обе понимаем, что это правда. Ты единственный человек, которому я могу довериться, не опасаясь, что оказанным доверием воспользуются себе на пользу.
Я нервно теребила руки под водой.
— Мне было велено никому не говорить об этом. Даже тебе. Может, мне тоже не стоит доверять, Саветт.
— А может, как раз стоит. Нужна твоя помощь, Амель. Но по большей части не мне, — хотя, великие небеса, я бы сама не отказалась от помощи! — а невинным людям, поэтому мы должны предотвратить войну. Нам надо выяснить, что замышляют маги и Принц Баочана, и если твой рассказ правдив, нужно решить, что с этим делать. — Она надолго замолчала, и её глаза вновь стали влажными. Казалось, её охватило отчаяние. — Ты со мной, Aмель?
Я кивнула. В горле пересохло, как в пустыне, и я проглотила слюну, чтобы было не так сухо.
Саветт крепко cжала мою руку.
— Я хочу услышать это от тебя.
— Я с тобой.
Теперь, произнеся это, я поняла, что назад пути не будет.
Глава четырнадцатая
Спустя несколько часов Саветт тайно провела меня обратно в наши казармы, и когда я, ковыляя, вошла в комнату, то обнаружила, что остальные девочки из моего отряда копошились в сундуке с одеждой.
— Aмель! Где ты была?! — Артис уронила кусок некой материи и поспешила ко мне, уперев руки в бока. — Мы так хорошо поупражнялись, а потом ты как в воду канула. Мне пришлось оправдываться перед мастером Эльфар.
— Мы повторяли правила этикета, — сказала Ленора, водя руками по ткани цвета слоновой кости. — Не то чтобы мы их не знаем. Но если ты не сдашь экзамен, то вылетишь из Школы драконов, и тогда выбирать платья на званый вечер не придётся. Можешь сама подобрать всем наряды перед своим уходом — и подогнать их по размеру, и уложить нам волосы.
Артис цыкнула на Ленору и снова повернулась ко мне.
— Я понимаю, тебе нелегко, но это не повод думать, что правилами можно пренебрегать. Больше я оправдываться не стану. Понятно?
— Да, Артис, — сокрушённо ответила я.
— Тебя что-то расстроило? Не получился какой-нибудь манёвр? Ты весьма хорошо держалась в строю.
Можно ли рассказать ей о Саветт? Нет. Саветт не взяла с меня слово держать язык за зубами, но я поведала ей о том, о чём должна была молчать. Лучше хранить нашу дружбу или союзничество, что бы это ни было, в тайне.