Температура явно спала, исчезли синяки под глазами, дыхание было глубоким и ровным, и короткие ресницы спокойно лежали на белых щеках.
– Он поправляется? – с надеждой спросил Майлз Прачного, который обтирал влажной губкой лицо Кэда.
Удивительно, до чего нежными могли быть большие огрубевшие руки.
– Он проживёт не меньше, чем все мы, – проворчал Прачный.
Джин хмыкнул, а Майлз радостно улыбнулся. Этот суровый мужчина начинал нравиться ему. Если и остальные рабы в крепости обладают такой же стойкостью и юмором, как Джин и Прачный, ими невозможно не восхищаться.
– У меня был сын, – заговорил Прачный. – Примерно вашего возраста… вот такой же тёмненький… – Он кивнул на Ли Джо, который комкал бейсболку, припрятав её под туникой.
– А где он? – неуверенно спросил Майлз.
– Одна из придворных положила на него глаз… понравился он ей… – Прачный сильно отжал бельё, кинул на скамейку и резко выпрямился. Заметив, что Майлз продолжает вопросительно глядеть на него, добавил безразлично: – Она была оборотнем – волчица по имени Аутолика. Вскоре он ей надоел. Она била его, издевалась над ним. А однажды ночью устроила на него охоту: заставила его бежать и загнала насмерть.
Колени Майлза подкосились. Он не знал, что сказать. Любые слова прозвучали бы лицемерно. И он промолчал.
– Как жалко! – тоненьким голосом сказал Ли Джо и обнял своими детскими руками плечи Прачного.
И тот погладил его разлохмаченные волосы благоговейно, будто касаясь волос ангела.
– М-м-м-можно мне побеседовать с ним? С Кэдом? – кашлянув, чтобы избавиться от кома в горле, и сморгнув слезу, спросил Майлз.
– Нет, – прозвучал категорический ответ Прачного. – Ты не сможешь разбудить его. Я напоил его сильнодействующим снадобьем. Противоядие должно подействовать. Ты знаешь, чем его пытали?
Майлз отрицательно покачал головой.
– Смесью из тростникового аира, кровяного сусла и тому подобного. Это – эликсир правды.
– Ты говоришь, они хотели выудить из него информацию?
Прачный утвердительно кивнул.
– Но зачем? – Майлз поглядел на Джина.
Тот в ответ пожал плечами:
– Он из Внешнего Мира. Может быть, они думали, он что-то знает.
Майлз немного поразмышлял на эту тему и сдался. Нужно просто спросить Кэда, когда он проснётся.
Майлз обратился к Прачному, который теперь быстро прибирался в комнате:
– Я пришёл и ещё по одной причине… то есть ещё по двум причинам. Я хотел спросить…
Сунув руку под рабскую робу, он вынул оттуда фото Мелони, предусмотрительно перепрятанную прошлой ночью.
– Вы случайно её не видели?
Прачный осторожно взял фото двумя пальцами и посмотрел на него.
– Замечательный маленький рисунок, – сказал он.
– Это не нарисовано. Это – фото. – Майлз заглянул мужчине в лицо, не позволяя себе надеяться.
Нет, в его лице не промелькнуло даже тени узнавания.
– Она твоя родственница, – сказал Прачный, возвращая фото Майлзу.
– Она моя сестра. Мы из Внешнего Мира. Она встречалась с парнем… с Сильвионом Уилом… и исчезла на прошлой неделе.
– Колдун Сильвион! – раздался вдруг незнакомый старческий голос.
Майлз оглянулся. В проёме двери стоял старик: низинькое высохшее создание с редкими седыми волосами и морщинистым, как печёное яблоко, лицом. Такие существа встречаются лишь в сказках.
– Старый Штопальщик, – отрекомендовал его Джин. – Он штопает порванную одежду. Он тоже знахарь.
– Вот этот мальчишка и есть Освободитель? – спросил старик и прошаркал ближе, чтобы получше рассмотреть Майлза. – Он ничем не отличается от нас, пока не увидишь его глаза.
Майлз закрыл глаза.
– О, благодарю, – вежливо сказал он, а мысленно подумал, что больше всего на колдуна был похож Старый Штопальщик.
В его остром птичьем взгляде и хитрой улыбке была заметна исключительная прозорливость.
– Колдун Сильвион пришёл в крепость неделю назад, – заговорил тот, склонив голову набок. – С ним не было девы, и он не говорил ни о какой деве. Моя правнучка Кожевенница слышала, как он рассказывал принцессе Дилосе, что выбрал себе девочку для забавы и хотел привести её в крепость накануне праздника Сэмхэйн. Но девушка что-то натворила по дороге… кажется, посмела противиться ему… пришлось её наказать… Вот он и опоздал к началу торжества.
Сердце билось у Майлза в ушах.
– Наказать?.. – начал было он, но затем спросил: – А что такое Сэмхэйн?
– Хэллоуин, – ответил Джин. – Колдуны обычно устраивают большое празднество в полночь.
Хэллоуин! Майлз старался осмыслить свалившуюся на него новую информацию. Итак, накануне Хэллоуина Сильвион ушёл в горы вместе с Мелони. Он именно так и сказал шерифу. Может, они поехали на автомобиле к таинственной тропинке, которую, судя по рассказам Джина, видят лишь Обитатели Ночи. Понятно одно: они направлялись сюда, в Тёмное Королевство. Но что-то их задержало. Мелони ужасно разозлила Сильвиона, и он передумал вести её с собой в крепость. И решил… наказать её. Как? Он говорил, что Майлз никогда не сможет догадаться.
“Возможно, он просто убил её, – думал Майлз, чувствуя, как болезненно сжимается сердце. – Он мог легко столкнуть её со скалы. Но, что бы там ни произошло, это случилось не тут…”.
– А в крепостной тюрьме нет узниц? – спросил он, переводя взгляд с Прачного на Штопальщика и назад.
Но он уже знал ответ ещё до того, как они отрицательно помотали головами.
Никто не узнавал её. Мелони нигде не было. Майлз почувствовал, как поникли его плечи. Он совсем пал духом. Ну нет! Всё равно он не был побеждён. Теперь в его груди горело пламя мщения. Он вытрясет из Сильвиона правду любой ценой.
“Если ничего другого не остаётся, я, по крайней мере, узнаю, как она погибла. Мне это важно”.
Странно, теперь он уже был готов поверить в то, что Мелони погибла. Майлз так много успел увидеть с тех пор, как попал в долину. Люди страдали и погибали в муках. А оставшиеся в живых должны были жить и страдать дальше. Не забывая и не прощая.
– Ты говорил, что пришёл ко мне по двум причинам, – нетерпеливо напомнил Прачный. Он стоял прямо, сложив руки на груди. – Освободитель, ты пришёл с планом?
– Ага… вроде… Это ещё не совсем план… эм, в общем, это план, – путано объяснил Майлз, не зная, как выразить свою мысль.
Он пришёл с весьма фундаментальной идеей. Ему нужно встретиться с Дилосой. Вот и весь план. Самое простое и наиболее прямое решение. Ему необходимо застать её одну и побеседовать с ней. Если придётся, использовать таинственную связь между ними и вложить хоть каплю разума в её тупую голову. Он готов был бросить свою жизнь на чашу весов. Джин говорил, что рабы будут истреблены, когда Ханна Редферн договорится с Дилосой. Майлз теперь тоже был рабом. Если других рабов убьют, то и он окажется среди них.
“Держу пари, принцесса к тебе неравнодушна, – подсказывал назойливый внутренний голос. – Но наверняка ничего не известно. Она пригрозила, что убьёт тебя. Она, наверное, хотела предостеречь, чтобы ты не ходил в крепость”.
“Ну, вот мы это и выясним, – возразил Майлз противному внутреннему голосу. – Если я не смогу убедить её, мне придётся прибегнуть к силе”.
– Я должен пробраться во дворец, – сказал он Прачному. – Но не на кухню, а туда, где я мог бы застать принцессу Дилосу одну.
– Одну? Одну её нигде нельзя застать… только в спальне.
– Тогда я пойду туда.
Прачный посмотрел на него и радостно прищурил глаза:
– Ты собираешься убить её? Я знаю, у кого можно достать деревянный кол.
– Нет… – Майлз вздохнул. – Надеюсь, до этого не дойдёт. Но лучше взять кол с собой… на всякий случай.
“А ещё лучше надеяться на чудо, – съязвил внутренний голос. – Интересно, как ты собираешься одолеть её?”
Джин потёр лоб. Когда он заговорил, Майлз понял, что думали они об одном и том же.
– Послушай, тупица, ты уверен, что это хорошая идея? Принцесса…
–… Обитательница Ночи, – подсказал Майлз.
– А ты…
– Обыкновенный парень.
– Он – Освободитель, – убеждённо заявил Ли Джо, и Майлз не стал над ним смеяться.
Он повернулся к Джину:
– Не представляю, насколько удачна моя идея, но она пока единственная. Да, это опасно, но я должен это сделать. – Он смутился и посмотрел на Прачного да Старого Штопальщика. – Если то, что сказал Джин о Ханне Редферн, правда, речь идёт не только о вас – рабах в крепости, – всё человечество в опасности.
– Как сказано в пророчествах… – пробормотал Старый Штопальщик.
– Ты тоже их знаешь?
– Мы, рабы, слышим многое. – Старый Штопальщик улыбнулся и кивнул. – Особенно о том, что касается нашей принцессы. Когда она была совсем маленькой, я служил Королевским Портным у самого Его Величества короля… незадолго до его гибели. Он-то знал пророчества, он говорил:
Голубой огонь разгонит последнюю темноту,
Будет кровью оплачена последняя дань…
Кровь? Майлз знал, что перед тем, как Дилоса сможет извергнуть Синее Пламя, должна пролиться кровь, но пророчество звучало более мрачно. Чья кровь?
– Темнота – то есть конец мира, да? – спросил он. – Вот видите, как важно для меня изменить решение Дилосы. Важно не только для рабов, но и вообще для всех людей.
Он обращался к Джину. Прачный и Старый Штопальщик ничего не знали о Внешнем Мире, но Джин-то знал. Джин кивнул: да, конец мира – это катастрофа для всех.
– Хорошо, мы должны попытаться. Нужно узнать, кому из рабов разрешено входить в её комнату. Мы можем подняться вместе с ними и спрятаться там. В комнатах есть шкафы? – спросил он Старого Штопальщика, и тот утвердительно наклонил голову. – Отлично, мы залезем в…
– Хорошая мысль, – кивнув, оборвал его Майлз. – Всё подходит, исключая “мы”. На этот раз ты не пойдёшь со мной. Я должен сделать всё один.
Джин в негодовании передёрнул плечами. Его русые волосы взъерошились в знак протеста, глаза сверкнули.
– Глупости! Я могу помочь. Нет причин…
– Есть причина: дело очень опасное. Тот, кто пойдёт туда, может быть убит сегодня. Если ты останешься тут, у тебя, по крайней мере, будет ещё пара дней…