Зайдя в квартиру, я на всякий случай опустила жалюзи. Возвращаться к поискам темы не было смысла. Этим вечером у меня появилась не просто идея для репортажа, а готовый сюжет журналистского расследования. Хватит без толку просиживать гигабайты интернета, пора окунаться в реальную жизнь. Воскресный вечер – еще не повод откладывать важный звонок на завтра. Однажды я уже так поступила и в итоге осталась без репортажа. Возможно, в тот раз мне даже повезло, хотя бы не пришлось краснеть за посредственную работу. Теперь же речь не только о моей карьере, но и о судьбе Натальи и ее детей, поэтому медлить нельзя. Я полистала список контактов в телефоне и набрала номер, который еще неделю назад стоял у меня на первой строке в избранном.
– Слушаю вас, – подчеркнуто деловым тоном ответил Дронченко.
– Дорогой, можешь не отходить от жены – я звоню по делу.
– Возникли какие-то проблемы? Нужны инвестиции?
– Спасибо за предложение, но мне все еще платят зарплату.
– Если речь о совещании, предлагаю обсудить все вопросы на неделе. Выходные я провожу с семьей, но в понедельник, то есть уже завтра, могу освободить всю вторую половину дня. Давно пора встретиться и решить этот вопрос.
– Я тоже по тебе соскучилась, но об этом после. Не мог бы ты посоветовать мне хорошего адвоката? Желательно с умеренными запросами.
– У вас проблемы юридического характера?
– Не у меня. Соседка собирается разводиться, а муж хочет выкинуть ее с двумя детьми из квартиры.
– Благотворительность – похвальное занятие. Рекомендую обратиться к Денису Новикову. Он человек с принципами. Когда обижают беззащитных, берется за дело даже без гонорара.
Я записала телефонный номер и адрес конторы адвоката, а потом, с придыханием, прошептала в трубку:
– До свиданья, мой ласковый Миша, возвращайся в свой сказочный лес.
– Всего доброго, – откашлявшись, сказал он.
Несмотря на позднее время, Лилька все еще не вернулась. В квартире было темно и тихо. План максимум на выходные я выполнила, пора отдохнуть. Заниматься ничем, кроме работы, не хотелось, поэтому я решила лечь спать пораньше. Тело постепенно расслаблялось на мягкой постели, кожа наслаждалась шелковистой прохладой простыней. В голове все еще выстраивались планы на завтрашний день, когда сон смешал явь и воображение. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем меня разбудили тяжелые, шаркающие шаги. Я открыла глаза и приподнялась на локтях. Через опущенные жалюзи в комнату не проникал даже лунный свет. Потребовалось время, чтобы разглядеть фигуру, облокотившуюся о шкаф.
– Лиль, это ты?
– Извини, я не хотела тебя разбудить.
– У тебя все нормально?
– Да, только не спится.
– Это все от антидепрессантов. Завязывай с таблетками, а то придется пить еще и снотворное. Если уж Майклу Джексону и Уитни Хьюстон с их хвалеными голливудскими врачами эта смесь не принесла ничего хорошего, тебе тем более нужно держаться от нее подальше. Да и зависимость вырабатывается…
– Но мне с ними лучше, – в ее голосе послышалось раздражение.
– Оно и видно. То ты спишь целыми сутками, то не можешь заснуть по ночам.
– Я заснула, просто приснился кошмар.
– Опять про летнюю сессию?
– Нет, про твоего папу, – Лилька помолчала, как будто ожидая моей реакции, а потом продолжила: – Только во сне он, почему-то, был весь в крови. На нем не должно быть крови, ты же его отравила, а не зарезала, правда?
– Иди сюда, – похлопала я по пустой половине кровати. – Ложись, я тебя успокою.
Лилька медленно подошла и залезла под одеяло. Я протянула руку, чтобы обнять ее за плечи, но подруга отшатнулась.
– Ты чего?
– Сон не идет из головы. В нем твой папа ходил по нашей квартире, открывал дверцы шкафов, выбрасывал вещи, а в каждом месте, где он останавливался, растекались лужи крови. Потом он повернулся ко мне и сказал, что ты высыпала в его кружку половину яда из пробирки, а остальное спрятала. Ты же не хранишь остатки яда в квартире, правда?
– Лиль, это всего лишь кошмар.
Я снова протянула руку, на этот раз Лилька позволила себя обнять. Обнаженными ногами я почувствовала шершавую ткань ее джинсов.
– Тогда что он искал? Алиса, – подняла голову она, – скажи честно, яд все еще у тебя?
– Ты самый дорогой мне человек.
– Я знаю, – кивнула она. – Пожалуйста, успокой меня. Скажи, что ты высыпала папе весь яд и ничего не сохранила.
– Лиля, – прошептала я и наклонилась к ее лицу, – ты же знаешь, как сильно я тебя люблю…
Дыхание подруги коснулось моих губ. Я придвинулась ближе, свободная рука легла на ее бедро. Почувствовав прикосновение, Лилька оттолкнула меня и вскочила с кровати. Поздно! Я уже успела нащупать в ее кармане диктофон. Если бы не преувеличенно громкие шаги и джинсы вместо пижамных шорт, ей удалось бы вытащить из меня признание в убийстве. Вот только я слишком хорошо знала походку и привычки лучшей подруги, чтобы ничего не заподозрить. К тому же, не ей одной сегодня пришел в голову трюк с диктофоном.
В глубине души я давно догадывалась, что Лилька меня предала, но не хотела в это верить. С чего вдруг маме понадобилось вести ее к психологу? Родители не замечали неладное, даже когда Лилька с трудом держалась на ногах. Да и вряд ли психолог назначил бы ей антидепрессанты без веской причины. Только Зуйков мог залезть в Лилькину голову. Увидев его на нашей кухне, я сразу же задалась вопросом: почему следователь, не дававший о себе знать почти год, вдруг объявился в Москве? Скорее всего, потому, что во время каникул он встретил Лильку. В ее тогдашнем состоянии достаточно было намекнуть, что родители могут узнать об уголовном деле, чтобы подруга пересказала все, что от меня услышала. Вряд ли ее показаний достаточно для ареста. Стоит ждать новых шагов…
Что ж, будет мне урок на будущее. Кстати, об уроках. Завтра утром нужно купить скрытые камеры и установить в квартире Натальи – диктофон слишком легко обнаружить. Не мешало бы разместить парочку глазков у нас дома. Интересно, когда Зуйков собирается обыскать мои вещи? Мне нечего бояться – весь яд я высыпала в папину тарелку, а тетрадный лист, в котором он хранился, сожгла, но лучше быть в курсе передвижений следователя по квартире. Теперь я особенно хорошо понимаю, что приходится переживать Наталье. Чувствуешь себя уязвимой, когда понимаешь, что кто-то без спроса вторгается в твое личное пространство.
Просидев несколько минут в ванной, Лилька на цыпочках пробралась к выходу и выскользнула из квартиры. Я подняла жалюзи. Первые лучи солнца окрасили в розовый цвет бок соседнего здания. То ли благодаря рассвету, то ли из-за прояснившейся, наконец, ситуации, на душе тоже посветлело. Иногда ожидание бывает страшнее самой беды. Я приготовила чашку кофе и набрала номер адвокатской конторы. Как ни странно, ответил сам Новиков. Я попыталась в двух словах описать проблему Натальи. Хорошо поставленным, но при этом вкрадчивым голосом адвокат остановил меня на полуслове и назначил встречу через полтора часа. Положив трубку, я сразу же побежала собираться. Судя по тому, что он приходит на работу раньше секретарши, мне тоже лучше не опаздывать.
Офис конторы располагался на двадцать четвертом этаже бизнес-центра. Отражающееся в огромных окнах небо, казалось, наполняло здание. Мне еще никогда не приходилось видеть такое чудо архитектуры вблизи, а тем более бывать внутри. Благодаря глянцевой плитке на полу и светлому потолку, холл выглядел не менее воздушным и сияющим. Поднимаясь в стеклянной капсуле лифта, я чувствовала себя ни то космонавтом, ни то рыбкой в стакане. Выйдя из лифта, я оказалась перед металлическими дверьми. За ними, возле правой стены, стоял п-образный диван с журнальным столиком в центре, а напротив, у окна, стол секретаря. Полноватая девушка лет двадцати пяти с растрепанными иссиня-черными волосами, отвернувшись от входа, накладывала макияж. Я с усердием застучала каблуками о напольную плитку. Секретарша повернулась ко мне накрашенной стороной лица. Вместо приветствия, она указала на дверь по правую руку от себя.
Я опустила тонкую холодную ручку и заглянула в кабинет. Несмотря на солнечное утро, здесь было пасмурно: светло-серые стены напоминали завесу дождя, а хромированные подлокотники кресел поблескивали, как лужи на мокром асфальте. За стеклянным, без ящиков и полок столом, сидел выбритый наголо мужчина лет тридцати пяти. Его широкоплечая, мужественная фигура с трудом вписывалась в офисную обстановку. Несмотря на идеально сидящий костюм серого со сливовым оттенком цвета, казалось, будто его переодели в очень дорогие, но чужие вещи. Это впечатление подчеркивал галстук, смотревшийся на накаченной шее чужеродным. Мужчина поднял на меня взгляд, который уверенностью и спокойствием мгновенно доказал – передо мной успешный адвокат Денис Новиков.
– Пожалуйста, присаживайтесь.
Он привстал и указал мне на ближний из двух стульев с противоположной стороны стола. В жизни его голос оказался совсем тихим, но внушающим уважение.
– Алиса, верно? – он подождал, пока я кивну, а потом представился: – Денис. Расскажите, какая у вас проблема.
– Вообще-то, проблема не у меня, а у моей знакомой.
– Почему вы пришли вместо нее? Она в заключении?
Я подумала, что отчасти так и есть, но в ответ покачала головой.
– У нее двое маленьких детей, девочке всего три месяца.
– Понятно. В таком случае, передайте, что у нее стряслось.
– Муж Натальи, моей знакомой, привел в дом постороннюю женщину.
Его брови приподнялись, губы сложились в трубочку. Секунду помедлив, Новиков уточнил:
– Наталья подозревает, что между ними существуют интимные отношения?
– Наталья уверена. Евгений, ее муж, этого не скрывает.
– Значит, – не меняя выражения лица, он подпер кулаком подбородок, – заявление на развод не станет для мужа сюрпризом. Полагаю, речь пойдет о разделе имущества?
– Квартиры, – кивнула я. – Евгений купил ее перед их с Натальей свадьбой.
– Сколько в ней комнат?