Снова заигрывающий телефон выдернул своего хозяина из раздумий.
— Уже подъехали? Да-да, я почти готов. Выхожу! — Герман положил трубку и понял, что совсем не готов.
Пригладив кое-как волосы и накинув неглаженый пиджак, Герман выскочил из квартиры. Добежав до лифта, вспомнил, что забыл плащ — на улице хоть и теплая на редкость весна, но пока не май, пришлось возвращаться.
Светлана ждала его в ярко-красной «Мазде»-«тройке», начищенной воском до блеска. Авто просто взорвало серо-унылую ткань двора, словно вулканической лавой вырвалось наружу из неведомого мира цветов и красок.
Не менее яркая хозяйка автомобиля кивком головки-маслины указала Герману на пассажирское кресло рядом с собой. И как только за Германом захлопнулась дверь, юркая машина сорвалась с места и лихо полетела по дворовым закоулкам, с ветерком преодолевая многочисленные повороты.
— …мы решили, что шиковать ни к чему, ведь не офис — наша основная фишка, — щебетала всю дорогу Светлана.
Она ловко управлялась с машиной, быстро среагировала на сомнительные маневры черного «Паджеро», вздумавшего бессовестно подрезать не такую внушительную «Мазду», и при этом ни разу не сбилась с мысли, увлеченно рассказывая о своих делах. Герман представил, как в маленькой женской головке слаженно трудятся механизмы — один отвечает за управление железным конем, а другой помогает поддерживать беседу. Вспомнился чудной американский сериал, в котором разыгрывались в лицах все мыслительные процессы персонажа. И звали его вроде тоже Герман. «Интересно, как бы выглядела версия этого сериала с женской головой? — усмехнулся он про себя. — Наверняка пришлось бы гораздо больше актеров нанимать на роли мозговых жителей».
— …сначала мы снимали большущее помещение в центре, но потом Константин прикинул — а у него не мозги, у него компьютер какой-то, — что это совершенно напрасные траты, — продолжала Светлана. — Ведь мы в офисе почти не бываем — крутимся то там, то тут. Встречи Константин всегда предпочитал проводить на нейтральной территории. Он говорил, что так меньше напряжения, мол, потенциальный партнер или клиент на чужой территории будет чувствовать давление, а на своей не сможет оторваться от повседневных дел. И откуда в нем столько этой мудрости житейской было? Удивительно, правда? Ну так вот. Сняли мы тогда офис на правом берегу, сейчас сами увидите, тут корпусов тьма. Кому надо, тот найдет. Работников у нас постоянных не так и много. Почти всю работу можно и удаленно делать, так зачем платить за воздух? — Она посмотрела на Германа и добавила: — Из воздуха надо деньги делать! Вот в чем настоящее искусство! — и довольная улыбка расплылась на миловидном личике.
Они свернули на серую улицу Вавилова. Редкие старые пятиэтажки — наследие Хрущева, деревянные скамеечки рядом с подъездами и куцые дворики замелькали перед глазами. Постепенно ряд жилых коробок поредел, вдоль дороги растянулся серый пыльный забор. После него картинка сменилась на фасад торгового центра, обвешенного разноцветными и разномастными рекламными вывесками. А затем машинка сразу нырнула под шлагбаум и въехала на громадную территорию когда-то работавшего во всю мощь шелкового комбината. Теперь от производственных фондов остались огромные прямоугольные корпуса, стоявшие в ряд и отличавшиеся друг от друга лишь порядковым номером. И в каждой клетке-ячейке былого заводского цеха теперь понатыканы офисы так называемого малого бизнеса — оплота капитализма. На первый взгляд, совершенно разные конторы лелеют на останках былого рабочего гиганта одну мечту на всех — вырасти из вечно гонимого оплота в средний или даже большой бизнес, заработать, завоевать, перетянуть на себя долю абстрактного рынка. Так и тянут под одной крышей…
Светлана уверенно припарковала автомобиль у корпуса под номером один и задорным голосом объявила: «Наша остановка. Выход через двери!»
Пыльная индустриальная атмосфера, штампованные амбары-корпусы, называемые таким до смешного напыщенным словом: «офисы», Германа не вдохновили. Разноперые таблички с незапоминающимися названиями слились в его представлении в одну унылую вывеску «Рога и копыта», только вот ильфо-петровский задор в них напрочь отсутствовал. Наверное, в другой ситуации Герман подумал бы: «А что я здесь делаю?», но сейчас… Физическое местонахождение для него абсолютно безразлично. Что угодно лучше, чем оставаться наедине с собой.
На фоне безрадостного вида фигурка Светланы баловала глаз. Она грациозно выскочила из автомобиля, легким движением руки захлопнула дверцу и быстро зачеканила острыми шпильками впереди Германа. Ярко-васильковое пальто расцвечивало грязную палитру окружающего пейзажа, а желтая сумочка, которую невозможно не заметить, согревала вместо холодного мартовского солнца. Герман засмотрелся на светящийся кусочек тепла в руках Светланы, на тон в тон с сумочкой желтые ноготки. «Интересно, — крутились в голове до удивления не свойственные ему раньше мысли, — она сумочку под цвет ногтей подбирала или лак специально покупала под цвет сумочки?». Но, как это ни странно, ему понравилась столь забавная особенность новой знакомой. Герман поймал себя на том, что его забавляет рассматривать ее и находить новые изюминки, замечать какие-то мелочи, словно ключики с подсказками собирать в какой-то игре-головоломке. Только вот что делать с этими подсказками, он пока не знал. Да это его и не волновало. Он был рад тому, что занимает свой мозг отстраненными вещами. И Светлана казалась даром небес, который послали ему, чтобы не сойти окончательно с ума.
Рабочий офис Константина располагался в помещении, спрятанном за одной дверью и разделенном на три зоны небольшими стенами-перегородками. Одна, совсем маленькая зона, видимо, предназначалась самому Константину, потому что там умещался красивый офисный стол с крутящимся кожаным креслом. Широкая, с мягкой обивкой спинка так и заманивала присесть, провалиться в объятия кожи и уютных подлокотников. Сам стол не выдавал ни малейших признаков напряженной работы — его глянцевая поверхность блестела. И никаких привычных для офисной суматохи мелочей в виде скрепок, стикеров и тому подобного хлама — только ноутбук в гордом одиночестве.
— А вот здесь у нас можно отдохнуть, сварить себе кофе, — рассказывала Светлана с видом музейного экскурсовода, — настоящий кофе, попробуйте! А я вам сейчас капучино сделаю. Точно! У нас отличная кофеварка. Константин никогда на такие вещи не скупился.
Самая большая комната была заставлена рабочими столами попроще, навскидку Герман насчитал пять мест. В этом кабинете, единственном, имелись большие окна, и потому он казался светлым и просторным. Людей было немного.
— У нас в основном удаленно работают, а многих мы привлекаем под какой-нибудь проект, — подошла Светлана с ароматной кружкой, — присаживайтесь, куда захотите. Вот какое кресло на вас посмотрит, то и выбирайте, — и звонко захохотала.
Герман аккуратно размешивал сахар маленькой ложечкой, чтобы не сдулась пенка. Потом подцепил на кончик и поднес воздушную массу к губам. Ему нравилось, когда молочная подушечка, еле ощутимая, тает во рту.
— Вот, Герман Петрович, познакомьтесь! Это наш программист — руководитель основного проекта Сергей Иванович.
В кабинет вошел парень лет двадцати трех или двадцати пяти. В руках он держал чашку эспрессо и, как показалось Герману, далеко не первую за этот день.
— Очень приятно, — пробубнил парень и вяло протянул руку. — Вы извините, просто я пока не могу прийти в форму после случившегося…
Программист смотрел на Германа глубоко ввалившимися глазами, цвет которых совершенно не угадывался. Они едва блестели где-то глубоко, придавленные, казалось, коричнево-черными синяками. Герману стало не по себе от землистого лица еще молодого, почти как его студенты, паренька.
— Сергей очень подавлен из-за трагедии, — снова защебетала Светлана, — они тесно с Константином работали. Видите ли, это наш основной сейчас проект, очень перспективный. Константин большие надежды возлагал на него, да…
— Я даже не знаю, как дальше быть, — перебил Сергей, — Константин тащил вперед, у него было столько идей. Ведь это он нашел клиента, убедил меня, что я смогу написать совершенно новый продукт, да и… Да что говорить? На нем все держалось.
— Ну ладно, Сережа, не раскисай, — бодрым голосом оборвала Светлана, — вот Герман Петрович тоже выдающийся финансист, преподает в университете, он как раз может нам и помочь. Да, Герман Петрович?
Герман вздрогнул:
— К-как? Я даже не знаю, что за проект…
— А это не страшно, мы все расскажем, — продолжала Светлана, — Константин всегда хотел вас привлечь, он много рассказывал. А нам как раз нужен человек, хорошо подкованный в сфере экономики и финансов.
Программист поднял полные усталости глаза на гостя, и тут новая волна захватила сознание Германа. Словно неведомый мир ожил в его жилах и горячей лавой потек по венам. Перед глазами побежали символы, смысла которых Герман не знал. Эта информация вливалась в него, наполняла все существо. Он ощущал почти физически ее тяжесть, вес и чувствовал, как жаждет знания именно этот паренек, который посмотрел сейчас на него с зачатками надежды. Каким-то неведомым ранее чувством Герман понял, что вместил в себя нечто, что предназначается не ему, а этому подавленному программисту. Только он сможет понять и разгадать бессмысленный для Германа набор символов, только этот паренек сможет принять это нечто. Но как?
Голова закружилась, и Герман чуть не опрокинул кружку. Он опустил руки на стол и постарался сфокусировать взгляд.
— Вам нехорошо? — поинтересовалась Светлана.
— Нет-нет, все нормально, — успокоил ее Герман. Он постарался скрыть свое состояние, отхлебнул немного кофе и как можно тверже произнес: — Константин приглашал меня, но мне это неинтересно. Я не думаю, что…
— Ой, Герман Петрович, — перебила Светлана, — не отвечайте сейчас, просто подумайте. Вы сегодня со всеми знакомитесь, решение потом принимать будем.