— Спасибо на добром слове, уважаемый Брабер. Но мне всего лишь требовалось пройти в некое место.
— Не задержу, — отрывисто повторил гном. Бросалось в глаза, что он не носит обязательного у его сородичей топора, отдавая предпочтение кривой сабле и столь же изогнутому ножу-крису для левой руки. — Чует моё сердце, ещё свидимся. А пока удачи тебе, дхусс. Распечать, как говорится, тебя в три кости.
— И тебе удачи, гном. Только — что это за «три кости»?
— А, присловье такое. Три кости, за которые Семь Зверей в своё время передрались, — слыхал? Нет? Ну, при случае расскажу. Бывай, дхусс-бродяга.
Брабер отрывисто дёрнул головой, вроде как поклонившись, и почти бегом бросился куда-то прочь.
— Странный он, Брабер, — тролль глядел приятелю в спину. — Порой на месяц исчезнет, куда, зачем — ни слова не скажет.
— Интересно, — вежливо отозвался дхусс. — А долго ли ещё нам идти, брат Трувор?
— Да нет, вот оно, уже и пришли, брат Тёрн, — тролль остановился возле опрятного двухэтажного дома, где поперек фасада красовалась аршинная вывеска, набранная тремя самыми употребительными языками Гиалмарских равнин:
«Снадобья, эликсиры и настойки на все случаи жизни. Высокоучёный мэтр Ксарбирус, Д.М., Д.А., И.П.С.Т., Д.П.В.А.».
— Мэтр Ксарбирус, доктор медицины, доктор алхимии, истинно посвященный сокровенных тайн, дипломированный пользователь Высокого Аркана, — перевёл Тёрн.
— Ух ты, звучно, — с уважением откликнулся Трувор. — Люблю учёных. Сам-то я, брат Тёрн, читать не шибко силён…
— Значит, силён другим, — не смутился дхусс.
— Это точно. Друг у меня силён, — простодушно признался тролль. — И длинен, и толст…
— Зайдём, — поспешно сказал Тёрн, обрывая клосса.
Лавка мэтра Ксарбируса оказалась обширной и темноватой. Как и положено в заведении любого уважающего себя алхимика, на длинных полках выстроились всевозможнейшие банки, склянки, бутылочки, бутылицы, бутылки и бутылищи. Самые крупные — в рост человека — покоились на специальных деревянных подставках.
— Основательно мэтр устроился, — негромко пробормотал Тёрн. — Позавидовать только и можно.
Обычного для лавок колокольчика при двери не наблюдалось, однако мэтр Ксарбирус появился перед посетителями на удивление быстро.
Высокий и худой, точно щепка, с тщательно выбритыми щеками, подбородком и черепом, Ксарбирус, казалось, не имеет возраста. С равным успехом ему можно было дать и сорок, и шестьдесят лет.
— О, почтенный Трувор! — высокоучёный доктор учтиво поклонился, несмотря на то что перед ним стоял простой тролль, едва ли знавший хоть одну руну. — Как я рад, что ты нашёл время…
— Мэтр Ксарбирус, — шагнул вперёд Тёрн, и алхимик тотчас осёкся.
— О! Дхусс! — редкие брови взлетели вверх. — Нечастые гости в наших краях. Погоди… — Ксарбирус задумчиво помял подбородок костистой, жилистой рукой. — Ах анава-гра!
— Анавагра ха-ана, — немедля откликнулся Тёрн. — Вы почтили меня приветствием дхуссов, благодарю вас, мэтр. И произношение просто идеально.
— Ах, пустое, пустое, — для виду отмахнулся явно польщённый медикус. — Это я так, на досуге балуюсь… Чем могу услужить, доблестные?
Дхусс метнул быстрый взгляд на тролля, но простодушный страж ворот и не думал уходить, наверное, уже всерьёз предвкушая расправу над пивным бочонком.
— Мэтр, нам надо излечить Гончую Некрополиса, — без колебаний выдал Тёрн, словно всаживая топор в неподатливую смолистую колоду. — Бывшую Гончую, — поспешил уточнить он, видя округлившиеся глаза мэтра Ксарбируса.
Услыхав роковые слова, травник так и подпрыгнул на месте, Трувор тоже прорычал что-то не слишком умиротворённое.
— Да, да, бывшую Гончую, именно «бывшую», позволь мне это уточнение. Мы сняли острые симптомы, но и только. Чтобы очиститься…
— Можешь не продолжать, — нахмурился тощий алхимик. Прожжённый во многих местах халат висел на нём, словно на пугале. — Была ранена. Сильная кровопотеря, магические повреждения, начисто разрушившие установленный баланс эликсиров. Как следствие нарушения заданных концентраций — множественные поражения печени и почек, наверняка — поджелудочной железы и надпочечников, плюс полное разрушение естественного гормонального баланса. Сознание теряла?
— Да.
— Скверно… Ну, да чего только не сделаешь, ближнему помогая! Тащите её сюда. Небось за городом оставили?
— Мэтр совершенно прав, — кивнул дхусс.
— Тащите сюда, — повторил алхимик. — Процедуры потребуются сложные. Надо чистить кровь. Хорошо, если эта дрянь у неё ещё в костном мозгу не сидит. Тогда можно ставить крест на всём кроветворении, а в таком случае даже я не смогу помочь. И вот ещё — у неё наверняка вшиты скляницы с кой-какой сильнодействующей дрянью, тоже искать придётся… Короче, ко мне её, да побыстрее. Ты, дхусс, полагаю… — прищурившись, Ксарбирус взглянул на Тёрна. — Ты, полагаю, сможешь провести свой отряд так, чтобы никто не увидел? Ни к чему тревожить покой моих достопочтенных соседей.
— Благодарю благородного мэтра Ксарбируса, — Тёрн низко склонил голову. — Я понимаю, что…
— А ты понимаешь, что мои услуги придётся оплатить? И стоят они, уверяю тебя, совсем недёшево, — невозмутимо осведомился медикус. — Я не какой-нибудь шарлатан с большой дороги. Моё имя известно самому Высокому Аркану!
Тёрн стиснул зубы и гордо поднял голову:
— Я готов заплатить. Но вообще у меня также есть рекомендательное письмо к мэтру от одного старого его знакомца, и я шёл сюда поговорить также совсем об ином…
— Рекомендательное письмо? От старого знакомца? — хитренько прищурился Ксарбирус. — Весьма интересно, весьма. Но об этом мы станем толковать позже. Письма — письмами, а плата — платой. Одно не отменяет другого.
Тёрн остался невозмутим:
— Да, разумеется, одно не отменяет другого. Тогда назовите вашу цену, высокоучёный мэтр Ксарбирус.
— Чтобы со сдачей нам не маяться… десять полновесных сун девета. Сам знаешь, что мне может потребоваться, — алхимик сделал вид, что не заметил льда в голосе дхусса.
— Десять сун девета, — безо всякого выражения повторил Тёрн. — У меня нет при себе таких денег, досточтимый доктор.
— Неудивительно, — фыркнул Ксарбирус. — Дхусс и деньги — две вещи несовместные. Но поскольку я человек добрый, то…
— То надеюсь, что высокоучёный мэтр поверит мне в долг, — с каменным лицом произнёс Тёрн.
— Верно! В долг тебе я поверю, — немедленно и как-то уж очень охотно откликнулся алхимик. — Отработаешь.
— Отработаю, — отрывисто кивнул дхусс.
— Эй, эй, погодите, — вмешался удивлённый тролль. — Мэтр, что-то я совсем не…
— Трувор, ты б меня очень обязал, помолчав какое-то время, — огрызнулся медикус. — Знания мои недёшево стоят, но зато уж если я возьмусь — к другому лекарю бежать не потребуется.
— Что, помрёт больной-то? — с невинным выражением осведомился тролль. — Тогда, вестимо, к другому лекарю бежать не потребуется. Потребуется бежать к могильщику.
Мэтр высокомерно проигнорировал гиганта.
— И даже не спросишь, какая работа?
— Не спрошу, мэтр. Когда чужая жизнь на кону, торговаться не принято.
— Ух, как неосторожно-то, — прищурился алхимик. — Мало ль что я могу потребовать — может, такого злодейства, что тебе и не снилось.
Тёрн пожал плечами:
— Сочтёмся.
— Ты так думаешь? — мэтр Ксарбирус выразительно поднял бровь. — Осталось нам только устроить спор о цене спасения… ну, к примеру, о том самом ребёнке, которого надо принести в жертву, чтобы спасти мир…
— Мэтр, — очень спокойно и очень вежливо сказал Тёрн, — пожалуйста, давайте приступим. Я уже сказал, что отработаю долг. Вы знаете дхуссов.
— Дхуссов я знаю, это верно. Значит, отработаешь? Клянёшься в том высокой Моррой-прародительницей? Ашанго хен дабрио Морра?
— Дабрио-са Морра-ха ашанго, — спокойно и отчётливо проговорил Тёрн.
— Славно, славно, — потёр руки Ксарбирус. — Что ж, с одним делом покончили, хотя, быть может, попрошу я тебя предоставить ещё одну гарантию…
— Я готов, мэтр, — дхусс пожал плечами.
— Ну, раз готов, то давай-ка всё-таки сделаем так, чтобы я не волновался, — хмыкнул алхимик. — Вот, надень.
— Ошейник? — поморщился Тёрн. — Не слишком вы изобретательны, мэтр.
— Может, и не изобретателен, зато в нём две скляницы с ядом, — хихикнул травник, — и они раскроются, если ты не придёшь ко мне обновить перемычку, медленно разъедаемую кислотой.
Трувор что-то возмущённо прорычал.
— Доверяй, но проверяй, — ухмыльнулся мэтр, протягивая Тёрну толстый металлический ошейник. — Смотри, дхусс, чтобы не думал, что я блефую. Открываем… здесь и здесь. Берем каплю моего снадобья… поместим на… ну хотя бы на этот обрывок кожи. Ну, что наблюдаем? — самодовольно закончил алхимик.
Наблюдали они, как и следовало ожидать, мгновенное обращение в чёрный пепел от одной-единственной капли внушительного куска толстой, грубо выделанной кожи тягуна.
— Окажите помощь, мэтр, — негромко, но настойчиво проговорил Тёрн.
— Сначала — ошейник, — самодовольно подбоченился алхимик.
— Может, мы сперва всё же принесём сюда пострадавшую?
— А… да. Ну, хорошо, раз ты всё-таки не с улицы, а при рекомендациях. Можешь показать мне письмо, кстати. И поспешайте, ноги в руки. Да помните, что я сказал: чтобы вас никто не видел. Понятно? Давай рекомендацию, почтенный дхусс.
Тёрн повёл ладонью над опоясывавшей чресла повязкой, словно бы ниоткуда появился небольшой аккуратный свиток тёмной кожи, скрепленный белой с золотом печатью.
Мэтр Ксарбирус бегло взглянул на письмо одним глазом, хитро прищурив другой.
— Вот даже как. Отсюда вижу, рекомендатель не из простых. Трувор! Друг мой, окажи честь, постой на крылечке, посмотри, чтобы никто возле окон не крутился. Надеюсь на тебя, доблестный клосс.
— Завсегда пожалуйста, мэтр, — кивнул простодушный тролль. — Нешто я неразумный какой? Тайная беседа, тут и понимать нечего! Не извольте беспокоиться, мимо меня и мышь не проскочит!