— Не, а если он сюда припрётся? Давай беги с Куськой, а я плиту покараулю.
Собака всё поняла правильно, и прогулка занял буквально пять минут на ближайшем газоне. Ия, гордая собой, насыпала дома корм в миску. Но Кусимира в этот момент обнаружила каменное яйцо, ощерилась и утробно зарычала на него, а потом стала теснить девочку из кухни.
— Фу! Глупая псина! — страшным голосом заорал на таксу домовой, — а ну отсюда! Собака тявкнула возмущённо, но затем покорно посеменила в комнату. От своего батюшки Тихон унаследовал дар управлять домашними животными.
— Тиша, может, ну его, это яйцо? Кусимира Грызеславовна умная. Вдруг там что-то плохое? — Ия оробела. Поведение таксы её напугало.
— Нет! Я нюхом чую, что хорошее. Понимаешь… как будто там что-то такое… ну…своё… знаешь, как привет из отчего дома, где давным-давно не был. Я не мастер объяснять. Просто поверь мне.
— Ла-адно, — вздохнула девочка. Блэки вёл себя совершенно спокойно и ничего не боялся, и это успокоило ее.
— Давай!
Яйцо забросили в раскалённую духовку.
— Ждём минут десять, — решил Тихон.
Серый камень вскоре стал краснеть и светится изнутри бордовым огнём.
Домовой высыпал часть льда в воду. Потом половником стал гонять яйцо по духовке, пока не удалось захватить его в черпак. Перекинул в кастрюлю.
Всю кухню заполнили громкое шипение и густой пар. Когда он рассеялся. Тихон выловил ставшее голубым яйцо и снова отправил на разогрев. Вдвоём поменяли воду в кастрюле.
К третьему разу Тишка и Ия сами выглядели так, будто их подвергали той же экзекуции: раскрасневшиеся и мокрые до последней нитки. Яйцо, выложенное на стол, опять приобрело невнятный серый цвет.
— Чё?! Облом?! Не-ет! — заверещал Тихон и захлюпал носом. Ия попыталась утешить его «Белочкой», но он даже не взглянул на конфету. Вздохнув, девочка принялась за уборку: отключила плиту, вытерла воду с пола, опустошила кастрюлю и спрятала в шкаф.
«А если мама спросит, зачем мне нужна была печка?» — спохватилась Ия. Врать не хотелось, но и правду не расскажешь.
«О, идея!» — она поставила в духовку кастрюлю с остатками каши.
От громкого звука, напоминающего скрежет полозьев санок по асфальту, заложило уши. Кусимира зашлась нервным лаем. Блэки, дремавший на подоконнике, неловко вскочил и упал на табуретку. Тихон подпрыгнул до потолка, а Ия споткнулась на ровном месте.
— Здравствуй, мир! Не прошло и двухсот лет! — хриплый бас принадлежал малюсенькому трёхголовому змею.
— Ой! — Ия сначала перепугалась и хотела бежать прочь, схватив кота и домового. Но потом разглядела того, кому принадлежал голос.
— Какой крошка! — изумилась она.
— Я сейчас вырасту! Раз! Два! Три! — Горыныч раздулся и стал размером с шиншиллу.
— Это всё?
— Не, погодь!
Но сколько змей не пыжился, больше не становился.
— Яга-карга наложила заклятье, коза старая! Я ей в конце прошлой жизни за все её гадости отомстил, на избушку сел. Да нехай! В моём озере как окунусь, всё чужое и смоется.
— Я Тихон, а ты покажешь мне путь к сокровищу!
— Разбежался, Тихон Батькович! Ты не человек, а нечисть домашняя обыкновенная.
— Вот ведь гадкий! — возмутился домовой, — да без меня твоё яйцо протухло!
— Неа. Во-первых, ещё времени вагон было. Во-вторых, бескорыстный ты мой, даже если б люди прошляпили, я вылупился бы через год у Кощея. Мне же проще, не нужно ждать, пока в силу войду. Хотя, признаюсь, люблю появляться на свет в вашем мире. Это забавно.
— Чем?
— Тем, что я слаб, только когда сразу, в первые дни зрелости яйца меня на свет вывести. А коли уже пару месяцев пройдёт, рождаюсь весьма хищным и могу скушать тех, кто вокруг меня прыгает. То-то они удивляются! Хотя из-за гнусной пакости Яги я и тебя, хатник, не сожру, хотя… надо попробовать!
— Нельзя есть домовых!
— Почему?!
— Нет, правда, нельзя! Он мой друг! — Ия сурово воззрилась на Горыныча.
— Ладно, не буду, — тут же покладисто согласился он.
— Хочешь каши? — Ия открыла духовку
— А давай!
Змей всеми головами залез в кастрюлю, лишь девочка успела снять крышку.
— Ничего, вкусно, — пробубнил он с набитым ртом. Разговаривала только средняя голова.
— Ты тоже будешь у нас тут жить? — спросила Ия.
Змей, покончив с ужином, всеми шестью глазами уставился на домового:
— Ты ничего не рассказал?
— Я и сам в последний момент всё понял. Даже не так. Я не знал, а потом как будто вспомнил.
— Вот ты дурень! Про общую память домовиков не слышал, что ль? Главные сведенья про волшебство вы оттуда черпать можете.
— Точно. Батюшка говорил.
— Во-от. Не у всех же батьки есть. Иногда хатник от сырости в избе или тереме заводится.
— От сырости? — переспросила Ия.
— Ну, точнее, сам по себе… как дух дома. Иногда как бы часть души старого хозяина остаётся, оборачиваясь домовым. Ладно, девка, слушай. Я Змей Горыныч. Тот самый, про которого вы легенды складываете. Тебе растить меня, кормить, холить, лелеять, беречь и прочее-прочее целый год. А потом я тебе покажу путь в Царство Кощеево, а там найдёшь сокровище себе по душе.
— Горыныч, если ты почти двести лет в яйце сидел, почему ты так… обычно говоришь? — как дитя потомственных филологов она знала, что язык девятнадцатого века в значительной мере отличается от современного.
— Ха, мелкая, да умная. А я сразу чую эпоху, знаю, что было. Иначе постоянно впросак бы попадал.
— Круто! — восхитилась Ия.
— Фирма веников не вяжет, фирма делает гробы!
— Это как?
— Забей, дитя. Маленькая ты ещё для таких шуток.
Горыныч оглядел кухню.
— Живете, конечно, скромненько. Это даже хорошо, что я компактный. Неси меня в комнату, укладывай спать. Тихон, скорлупу припрячь!
Ия осторожно взяла змея в руки.
— Ты славный. Тёплый и шершавый, как камешек.
— У меня бронебойная чешуя. Я, вообще-то, непобедим. Сам ухожу на перерождение, как устану или состарюсь.
— А в былинах…
— Врут!
Ия уложила Горыныча на большую кукольную кровать, накрыла лоскутным одеяльцем.
— Спокойной ночи, Змеюшка!
— Угум-с! — он сразу засопел.
Ия вернулась на кухню, чтобы закончить уборку. Кусимира помогала по мере сил, вылизав остатки каши, так что кастрюлю можно было смело запихивать в посудомойку. Тихон меланхолично жевал «Белочку».
— Не расстраивайся? Мы поделим сокровища на всех.
— Эх, будешь теперь носиться с этим змеюкой, — печально вздохнул домовой.
— Нет! Ты тоже мой друг. Я буду заботиться о тебе, а ты — о нашем доме.
— Точно?
— Обещаю!
— Тогда идём стол чинить. А то попадёт тебе за разрушения.
Они поставили ящик на место, закинули назад бумаги. Но ложиться в него спать Тихон не захотел. Посмотрев на Горыныча в кроватке, он потребовал себе такую же. Потом согласился на кукольную коляску, решив, что та даже более шикарна, чем кровать.
Ия умылась и переоделась в пижаму. Когда щёлкнул замок в двери, девочка вихрем вылетела в прихожую.
— Почему не спишь? — холодно спросила мама.
— Я так по тебе соскучилась!
— Спокойной ночи! — даже не поцеловав дочь, Аня скрылась в ванной.
Ия, глотая слёзы, ушла в детскую и легла в постель. Она не понимала, почему мама так изменилась. Набрала номер тёти Наты, но абонент был недоступен. А больше ни с кем своими переживаниями девочка поделиться не могла, такие близкие отношения, как с мамой и её подругой, у Ии были только с прабабушкой, но та была очень старенькой и её оберегали от любых волнений.
— Мамочка, пожалуйста, пусть всё будет, как раньше. Я буду очень хорошо себя вести. И в школе тоже. Только не сердись так на меня, — шептала Ия в темноте, обнявшись с Блэки. Ей очень хотелось верить, что мама её услышит.
XIII
Аня проснулась в отличном расположении духа: она предвкушала выходные в обществе Всеволода. Вчера она как будто подзарядилась энергией от него, и тянущая боль утихла. Ие даже показалось, что мама стала прежней: она с улыбкой заплела косички дочери, проводила до школы и пожелала хорошего дня. Правда, едва девочка скрылась за школьной калиткой, Аня позвонила матери и попросила взять Ию на все выходные. Про встречу с завучем она даже не вспомнила.
Когда квартира опустела, Тихон уселся перед телевизором. Вскоре к нему присоединился Горыныч.
— Охренительно! И без всякой магии! — Змей был в восторге от достижений цивилизации. Закусили пачкой печенья и двумя йогуртами, которые Ия отнесла в комнату загодя.
— Хорошо ты тут устроился, хатник. Я б даже сказал, шикарно. Пусть не царские палаты, зато дел меньше, а хозяйка добрая да понимающая.
— Я ж не дурак какой! — подбоченился Тихон.
— Ага-ага! Знаешь, для нашего общего благополучия, чем дольше будут считать, что яйцо ещё не тронуто, тем лучше. А охотники на него точно будут, поверь моему опыту. Людей, мечтающих о Царстве Кощеево и богатствах, во все времена хватает. И ежели что, они за девчонкой охотится станут, сам понимаешь.
— Вот гад крылатый, мелкой прикрываешься!
— Это не я, это ты помогал яйцо вылуплять. А мне что… просто год тут перекантоваться, пока путь не откроется. А кто со мной пойдёт, дело десятое. Я вообще впервые девчонке в руки попал.
— И что делать?
— Выгоняй из дома всех, кто будет искать яйцо.
— Это понятно.
— И запутать надо злыдней, кто поупертей!
— Ща сделаем!
Домовой меховым шаром прокатился по квартире, переставил яйца.
— Не, этого мало. Ты скорлупу куда дел? — спросил Горыныч.
— На кухне заныкал.
Тихон вытащил из-под плиты запрятанную каменную скорлупу.
— Ступку давай!
Домовой, догадываясь о планах змея, со вздохом полез в нижний ящик кухонного шкафа, извлёк старую чугунную ступку и принялся методично измельчать скорлупу.
— Не халтурь. Я пока яйцо выберу.
Горыныч облетел спальню, потом снова детскую, затем верхние полки кухни.