— А вокруг унитаза пентаграмму нарисуем? — рассмеялась Аня.
Вечером вместе с Ией навестили старый дом, забрали часть вещей. Подъезд по-прежнему пах гарью, а в квартире было немногим лучше.
— Мам, мне нужна метла или лопата.
— Нетривиальный запрос! Могу поинтересоваться, зачем?
— Тётя Ната сказала, надо забрать нашего домового.
— Ух! Фиг тёте Нате вместо темплана за такие бредни! Это сказки, котёночек.
— А вдруг он всё же есть. Нельзя его одного тут бросать!
— Мы же вернёмся. После ремонта.
— Ну… тогда его назад возьмём.
— Может, у тёти Любы свой домовой обитает? Они не уживутся.
— А Кусимира Грызеславовна с Блэки подружились. Пожалуйста! Ма-ам!
Ане захотелось придушить подругу: «Вот чего ребёнку голову забивать всякой чушью!» Нашла в кладовке новый веник, купленный на дачу, но так и провалявшийся всё лето в квартире, и отдала дочери. Сама уложила в рюкзаки кое-что из одежды, упаковала в сумку пару кастрюль и любимую сковородку. Ия нацепила свой рюкзачок, а в руках бережно несла веник. С вещами дорога до новой квартиры казалась не такой уж короткой.
«Надо в выходные глобальным переездом заняться. Тем более, что Ванька обещал помочь».
После ужина отправилась гулять с собакой. Было холодно и пасмурно, но хотя бы без дождя. В воздухе висела сырость, пахло пожухлой листвой. Аня не любила осень, и вынужденные прогулки её не радовали. Такса внимательно изучала кусты и газоны.
Людей было не очень много. Неожиданно разом залаяли все собаки во дворе, а Кусимира реактивным снарядом рванула вперёд. Помня первый выход с питомицей, Аня намотала поводок на руку, чтоб точно не упустить беглянку. И теперь, потеряв равновесие из-за резкого рывка, упала на асфальт. Лемурская была воспитана очень строгой бабушкой, не допускающий никаких непарламентских выражений, даже «хрен» был в семье под запретом. А потому многоэтажная обсценная конструкция прозвучала только в голове, а вслух Аня произнесла:
— Куська, пёсья дочь!
Тут же подскочил некий любезный господин, помог встать на ноги.
— Спасибо, — буркнула женщина, печально глядя на разодранные джинсы. Колено саднило.
— Надеюсь, вы несильно ушиблись? — поинтересовался добрый самаритянин.
Аня подняла на него глаза. Высокий брюнет, удивительно похожий на молодого Тимоти Далтона. Одет в стильное полупальто, дорогие брюки, на ногах начищенные ботинки. Лемурская питала слабость к пальто, а потому дружелюбно улыбнулась, прогоняя хмурое выражение с лица.
— Не повезло. Кусимира, идём домой. Заканчивай быстренько свои дела…
— Позвольте вас проводить.
— Благодарю! — Аня почувствовала себя столь же благонравной, как Ия под впечатлением книжек Чарской.
Опираясь на руку галантного кавалера, она похромала в сторону подъезда. Кусимира послушно плелась следом.
— Меня зовут Всеволод.
— Аня. А это Кусимира, — женщина представила виновницу своего падения.
— Очень приятно. Какое забавное имя у собачки.
— Ага.
— У меня тоже была собака. Я обожал с ней гулять. Жаль, теперь обстоятельства не позволяют иметь питомца.
Они подошли к двери.
— Спасибо, дальше я сама.
— Уверены? Меня совсем не затруднит…
— Нет-нет, всё нормально.
— Тогда, возможно, вы разрешите как-нибудь составить вам компанию на прогулке?
— Разумеется. Спасибо за помощь, — Аня ещё раз улыбнулась и скрылась за дверью. Номер телефона давать она не собиралась.
«Товарищ в пальто, конечно, мил, но мне и так хорошо. Если ещё случайно столкнёмся — что ж, испытаю судьбу на радость Натке».
По приходе домой направилась в ванную обрабатывать ссадину. Пристыженная Кусимира без малейшего сопротивления дала помыть лапы.
«Отлично понимаю, почему Ванька был так рад избавиться от обязанности гулять с таксой».
IV
В пятницу в расписании значилось только онлайн-занятие с группой иностранцев, вести его разрешалось из дома. Это было очень кстати, Аня собиралась разобраться в квартире, чтоб освободить место для своих вещей. Порадовалась стабильному интернету во время пары. «Повезло. Да и в принципе неплохое местечко». Женщина выключила камеру и прошлась по комнате, разглядывая тётину коллекцию камней. Никто в семье Лемурских не увлекался ничем подобным. Даже игрушек у Ани в детстве было очень ограниченное количество, так как маме не нравилось захламлённое пространство. Исключение составляла огромная библиотека, занимавшая шкафы в проходной гостиной и коридоре.
Ванька разрешил сложить лишние вещи в коробки и пакеты. «Начну-ка со стенного шкафа. А то куртки никуда не помещаются. Октябрьская погода переменчива, кучу барахла под рукой держать надо. Ой, и обувь следует прятать. Ванькины башмаки уже пострадали». Верхней одежды в прихожей было много, прежняя хозяйка не утруждала себя разделением гардероба на зимний и летний. Тёплый пуховик висел рядом с верблюжьим пальто и лёгким плащом. Было немного неуютно убирать их. Куська, поскуливая, путалась под ногами. «Простите меня, тётя Люба, за то, что хозяйничаю в вашем доме, — Аня поняла, что даже не знает отчества Ванькиной родственницы, — но я позабочусь о Кусимире, пока живу тут».
Много времени ушло на разбор отсека для обуви. Чужие кроссовки, туфли, сапоги и босоножки Аня аккуратно убрала в коробки, выданные Иваном, отнесла в спальню и запихнула под кровать. «Пусть Мария Александровна потом решает, что со всем этим делать». Чужой звонок напугал своей неожиданностью. Женщина едва успела встать с карачек, как кто-то нетерпеливо забарабанил в дверь. Кусимира ответила незваным гостям хриплым лаем.
Аня вышла в прихожую, посмотрела в глазок. Женщина лет сорока в пёстром халате да бигуди на голове и молодой, но уже плешивый мужик в растянутых трениках, будто вышедшие из старого советского анекдота, стояли на пороге. «Какой сюрприз!» — хмыкнула Лемурская и строго спросила.
— Кто там?
— Жильцы с нижнего этажа! Вы нас заливаете!
— Ёшкин кот! — Аня чуть приоткрыла дверь и была снесена соседями, тут же проникнувшими в квартиру. Их не смущала даже суровая Кусимира, попытавшаяся цапнуть мужчину за ногу. Тот что-то пробурчал себе под нос, и собака, поджав хвост, спряталась за хозяйку.
Аня бросилась в ванную. Включила свет, пол был относительно чист и абсолютно сух. Зашла в уборную. Унитаз тоже вёл себя прилично.
— У меня всё нормально! Никакого потопа!
— Быть не может! А с потолка каплет! — Тётка резво направилась на кухню, а дядька зачем-то завернул в комнату.
Хозяйка даже опешила от такой наглости.
— Пожалуйста, не нужно разгуливать по моей квартире. Я сама проверю, — холодно сказала она, догоняя нахальную визитёршу.
На кухне тоже всё оказалось в порядке. Аня при поддержке Куськи, которая приняла в инспекции труб и пола самое активное участие, заглянула под мойку — ни единой капли.
— Проблемы явно не на моей стороне! — продемонстрировала соседке. Та тут же отпрыгнула от кухонного шкафчика с удивительной для её габаритов прытью и на всех парах помчалась к двери.
— Ой, простите! Наверное, общедомовая труба! Ро… Родион, беги «Жилищнику» звонить! — Её спутник уже спускался по лестнице.
— Вот чудные! — буркнула Аня, запирая дверь. Посмотрела на часы: полпервого, пора собираться за Ией. Едва успела натянуть джинсы, как бодрая песенка про «девятый вал» обозначила вызов. На экране высветилось имя-отчество классной руководительницы первого «а».
— Добрый день, Софья Павловна! — удивлённо ответила на звонок Аня.
— Здравствуйте, Андромаха Августовна. Вы срочно нужны в школе. Поторопитесь.
— Что с Ией? — от волнения голос тут же осип.
— Она подралась с мальчиком. Извольте присутствовать на беседе с директором. Ждём вас в школе как можно скорее.
— Буду через четверть часа, — облегчённо выдохнула женщина, кидая в сумку документы и ключи.
Через десять минут Аня, запыхавшись, влетела в школу. Охранник недоверчиво изучил паспорт, хихикнул, переписывая данные, и направил на второй этаж в кабинет руководителя начальной школой.
Остальные участники трибунала уже находились там. Крайне недовольная эксцессом Софья Павловна, спокойная как танк завуч, пожилая учительница в сером костюме, насупленная Ия, крупный зарёванный мальчик лет десяти и его возмущённая мама.
— Добрый день, — бодро поздоровалась Лемурская.
— Наконец-то! Начнём! — взяла в свои руки инициативу Софья Павловна, — Ия, объясни, как ты могла стукнуть по голове папкой Федю Малькова?
Аня с интересом посмотрела на мальчика, он был как минимум на полторы головы выше её дочери.
— Я встала на банкетку, — благонравным голосом ответила девочка.
Аня сдержала фырканье.
— Нет, я спрашиваю не про физическую возможность, а про моральный аспект! Разве допустимо бить по голове?! Да и вообще драться в стенах уважаемого учебного заведения!
— Он дразнил меня.
— Не может быть! — запротестовала мама пострадавшего, приобняв своё чадо.
— Ия, расскажи, что произошло в раздевалке, — попросила завуч.
— Мы собирались на улицу, я меняла обувь. А он, — девочка указала на Федю — услышал, как меня зовут, и стал громко орать: «И я, и я, и я того же мнения. Она осёл Иа! Иа!» А другие из его класса подхватили. Я вскочила на банкетку и треснула его папкой.
— Нельзя бить по голове! А если сотрясение мозга?
— Папка лёгкая, сегодня мы цветными карандашами рисовали. А он бросился на меня, я спрыгнула, а он споткнулся о чужие башмаки и впечатался в подоконник. Тот аж треснул!
— Ах, Ия! Ты очень дурно поступила! Посмотри на гематому на лбу Федюши.
— Я же говорю, он сам налетел на подоконник!
Ия повернулась к матери. Та ей ободряюще кивнула.
— Девочки вообще не должны драться! Да и все ученики. Особенно гимназического класса! Твои манеры, Ия, не соответствуют гордому званию гимназистки. Ты слишком шумно ведёшь себя на переменах. Сочиняешь разные шалости. Теперь ещё дерёшься. Нам придётся подумать о твоём переводе в класс «б».