– Все. Я ухожу, буду на связи. Меня ты тоже должен слышать. Фа Линь, проверка звука, – уже громче сказал Хао Синь.
– Начинаем, – ответил Фа Линь. Ван Цин услышал его в собственном ухе.
Хао Синь хлопнул его по плечу.
– Удачи. И снимать дальше уже нельзя, так что отдавай телефон. Это все-таки Древний Китай, там таких технологий не было.
– Как будто вот такие были, – постучав пальцем по гарнитуре в ухе, ответил Ван Цин, но телефон все же отдал, быстро попрощавшись со зрителями и пообещав выйти в эфир сразу после окончания.
Хао Синь забрал у него телефон и указал им на небольшую дверь в стене здания:
– Тебе туда. Пройдешь внутрь, там так себе освещение, иди осторожно, не упади. Поднимайся по лестнице, она там одна. Реквизит тоже там, на столике. Не забудь.
Ван Цин кивнул и пошел в указанном направлении. Без телефона в руках было непривычно, потому что он редко с ним расставался. Пальцам было как-то странно пусто, так что он сжал их в кулаки. Длинная одежда мешала. В обычной жизни он никогда не надевал на себя то, что хоть немного стесняло движения. Не с его профессией. Если это вообще можно было так назвать.
Внутри постройки, которая оказалась просто вытянутым и украшенным только снаружи ящиком, хоть и надежным, не было ничего, кроме маленького стола и лестницы, уводящей на крышу. Ассистент с фонариком на лбу помахал Ван Цину рукой с зажатым в пальцах креплением страховки. Все настолько серьезно?
– А это точно необходимо? – спросил он, когда подошел ближе. Мужчина, лицо которого он увидел только сейчас, потому что его невозможно было разглядеть нормально из-за света фонаря, пожал плечами:
– Господин Фа сказал, что положено.
Ван Цин вздохнул и улыбнулся, давая надеть на пояс страховку и пристегнуть крепления. Еле заметный трос уводил наверх к неширокому отверстию, которое и служило выходом на крышу, а оттуда – к высокому потолку. Ван Цин провел пальцами по тросу. Его почти не было видно, но вроде вполне надежно. Хао Синь не врал, когда говорил, что у них все по высшему разряду.
– Готово, – сказал ассистент. – Натяжение появится, когда выберешься. Ребята там следят. Но все равно осторожнее, лучше, конечно, не падать.
– Заметано, – улыбнулся Ван Цин. Он решил умолчать о том, сколько раз и откуда падал за свою жизнь.
Мужчина сунул ему в руку какой-то высокий глиняный сосуд. Он был небольшой, темный, заткнутый обычной пробкой. Ван Цин не смог рассмотреть получше, потому что раздался голос Фа Линя, звучавший словно в самой голове:
– Чего ты копаешься?! Долго еще ждать?
– Не кричи так, давление поднимется, – промурлыкал Ван Цин, прекрасно зная, насколько Фа Линя бесила эта фраза. У него и правда случались жуткие головные боли из-за давления, даже кровь периодически из носа шла. Ван Цин шутил, что он разваливается, как старый пень. Правда, это не мешало ему по вечерам пытать Юйлань, чтобы рассказала, насколько это опасно. Сестра уверяла, что Фа Линь в полном порядке, ему просто стоило чаще отдыхать и меньше нервничать.
Гарнитура так злобно пыхтела, что Ван Цин едва сдержал смех.
– А где мой… эм… партнер? Или как это называется?
Мужчина махнул рукой на стенку из гипсокартона в десяти шагах от них.
– С другой стороны. Он уже готов давно.
Ван Цин прикусил нижнюю губу. Не сказать, что ему было неловко, все-таки он не профессиональный актер и задержался не по своей вине, но бедняга, наверное, запарился в этих шмотках. Или у него какие-то другие? Если он видел кого-то во время медитации, даже разговаривал с ним, откуда ему знать, как выглядел при этом он сам? Человеческое подсознание сложная штука, тем более если пытаться вот таким образом обводить его вокруг пальца.
Юйлань не все ему рассказывала о своем эксперименте, а он и не хотел знать. Вся эта затея казалась очень странной. Ван Цин был твердо уверен в том, что жизнь должна идти своим чередом, что человек сам отвечает за свое счастье. Ни сестре, ни Куан Ли не удалось ему доказать, что каждому может чего-то не хватать. Сам он здесь лишь только по двум причинам: ради нового контента для своих подписчиков и помощи Юйлань.
Появилось странное желание поскорее покончить со всем этим, несмотря на то, что все выглядело довольно интересно.
Выдохнув, Ван Цин поднялся по лестнице и с легкостью выбрался на крышу. Черепица была шершавой, чтобы обувь не скользила. Это уже хорошо. Куда проще было бы надеть крепления страховки уже на крыше, но Юйлань очень просила Фа Линя воссоздать полную атмосферу того, что ее пациент увидел во время медитации, так что посторонним людям нельзя было вмешиваться в саму сцену.
Странно это все. Что в голове у этого парня, если он увидел все это во время глубокой медитации? Откуда его подсознание выхватило все эти картинки? И кто тогда он сам, точнее, человек, которого он играет? Юйлань поясняла, что они понятия не имеют, как его зовут и кем он является. В сценарии даже не было никаких незнакомых имен, только их собственные.
Когда Ван Цин выпрямился и проверил, надежно ли стоит на крыше, он и правда почувствовал легкий ветерок, который пах свежестью. От него стало прохладнее, словно он действительно находился где-то в пригороде в ночное время суток. Высота не была для него чем-то новым, поэтому он спокойно глянул вниз и взвесил на руке выданный ассистентом сосуд. Тот явно был пуст.
Больше у Ван Цина не было возможности осмотреться, потому что в следующее мгновение прямо перед ним появился человек, который взобрался на крышу с такой легкостью, что даже непонятно было, как именно это произошло. Он точно так же поднялся по лестнице или и правда вскарабкался сюда с другой стороны? Внизу было темно.
Молодой мужчина напротив выглядел очень холодным и отстраненным. Одет он был совсем не так, как Ван Цин, – на нем были свободные светлые одеяния, которые казались куда более легкими, чем его собственное ханьфу. И никакого парика. Его волосы были забраны в недлинный хвост. Высокий лоб обрамляло несколько более коротких прядей. Ван Цин уже готов был возмутиться вслух, забив на сценарий, какого черта его самого так вырядили, если можно было обойтись без этого, но слова застряли в горле, когда он встретил чужой внимательный взгляд. Серебристый свет в павильоне делал эти темные глаза почти бездонными.
Сердце отчего-то забилось чаще. Ван Цин сглотнул и выдохнул, пытаясь вспомнить, что вообще нужно было делать или говорить.
Человек напротив слегка наклонил голову вбок. Его темные брови еле заметно нахмурились. Взгляд от этого едва уловимого движения стал еще более острым.
– Эм… – начал Ван Цин. – Ну вот мы и встретились.
В ухе тут же раздалось противное громкое шипение.
– Что ты несешь? Говори по сценарию! – прорычал Фа Линь.
– Иди ты, – еле слышно произнес Ван Цин и потер висок, в котором почему-то закололо, словно вот-вот должна была разболеться голова.
– Что ты здесь делаешь? – спросил его юноша, тут же завладевая всем его вниманием. Его невозможно было не слушать, как невозможно было отвести от него взгляд.
Ван Цин улыбнулся, стараясь расслабиться. Сценарий был очень коротким. Юйлань говорила, что первая сцена будет ознакомительной. Ее очень важно было провести без посторонних людей с максимальным погружением, потому что от этого зависело, пойдут ли видения при медитациях дальше. По их с Куан Ли гипотезе, человек, получивший возможность воспроизвести то, что видит при таком подобии гипноза, в реальности, прочувствовать все, сможет открыть и другие картинки при дальнейшей работе. Если этого не случится, эксперимент можно будет считать провальным. Ему стоило собраться, раз уж он действительно решил помочь сестре.
Он прочистил горло, улыбаясь еще шире.
– Мне не терпелось с тобой познакомиться! Прими этот дар из Храма Пяти Сокровищ! – произнес он, надеясь, что правильно запомнил название того, что держал в руке. Что можно было носить в таких глиняных сосудах? Воду? Какой-нибудь алкоголь? Может, вино или настойку? Что вообще пили в Древнем Китае? – Почему так смотришь? Не нравится подарок?
– Сейчас глубокая ночь, – раздался в ответ спокойный, пробирающий холодом голос. – Не лучшее время для гостей, ты не находишь?
Ван Цин усмехнулся.
Что за бред? Чем они занимаются? Хотя, надо отдать Фа Линю должное, выглядело все и правда как настоящее. Вся эта атмосфера, костюм, в котором он вдруг начал чувствовать себя более комфортно уже только потому, что он подходил под общий антураж, будто они в каком-то историческом фильме. И еще этот серебряный свет. Ван Цин приподнял голову. Лампы на верхних панелях, которые были включены, когда он пришел, уже не горели. Высоко над ними светил крупный неяркий прожектор. Ван Цину даже показалось на мгновение, что это и правда луна, настолько натурально он выглядел.
Нужно будет позже сказать Фа Линю, что он неплохо постарался.
– Так давай спустимся и побеседуем! – махнув пустым сосудом, Ван Цин сделал шаг навстречу незнакомому юноше. – Вот увидишь, я тебе понравлюсь, и ты захочешь стать моим другом!
– Я никуда с тобой не пойду.
Вот упорный. Ван Цин даже забыл, что так и было по сценарию. Интересно, актеры, снимаясь в дорамах, так же вживаются в роли? Хотя у них все немного по-другому. Сложно вжиться в роль, когда у тебя сзади маячит зеленый фон, на котором снимают большинство фильмов в технике хромакей. Здесь, благо, нужна работа не на камеру, а на атмосферу. Может, поэтому он ощущал себя так, словно не играл вовсе?
Из этих размышлений его мгновенно выдернуло то, что парень сделал несколько широких, быстрых шагов ему навстречу. Он ступал спокойно и легко, будто они находились не на крыше, а на ровной поверхности, и даже не смотрел вниз. Ван Цин резко втянул носом воздух и рефлекторно увернулся от протянутой к нему руки.
Это было в сценарии?
– Осторожно, – сказал Фа Линь ему в ухо. Его голос показался Ван Цину напряженным.
Взгляд незнакомца горел, словно черная пропасть. Зрачки были расширены, так что даже не видно было границы между ними и темной радужкой. Следом за первым выпадом последовал второй. Ван Цин не понимал, что происходит, так что решил не поддаваться. Если это игра, он не против. Фа Линь просил его не импровизировать, но неожиданные действия партнера полностью развязывали ему руки.